Юрий Андреев - Раннегреческий полис (гомеровский период)

Первое, что приходит в голову, когда пытаешься осмыслить все эти драматические события и спрашиваешь себя о вызвавших их причинах, это, конечно, вторжение. Последнее столетие микенской истории (XIII в. до н. э.) было временем крайне тревожным и неспокойным. Обитатели дворцов и цитаделей жили в атмосфере страха и ожидания какого-то бедствия. Об этом совершенно недвусмысленно говорят такие факты, как реставрация старых и возведение новых укреплений в Микенах, Тиринфе, Афинах и других местах, постройка массивной циклопической стены на Истме, явно рассчитанной на то, чтобы оградить Пелопоннесе от нападения с севера, документы пилосского архива, свидетельствующие о военных приготовлениях, наконец, сравнительно недавно опубликованные фрески из того же дворца в Пилосе, изображающие кровавую схватку между ахейскими воинами и какими-то варварами, одетыми в звериные шкуры. [35] Укрепление цитаделей: Desborough V. R. Op. cit., p. 221; Broneer О. A Mycenaean fountain on the Athenian Acropolis. — «Hesperia», VIII, 4, 1939, p. 425; стена на Истме: Broneer О. The cyclopean wall on the Isthmus. — «Hesperia», XXXV, 4, 1966; военные документы пилосского архива: Ventris М. G. F., and Chadwick J. Documents in Mycenaean Greek. Cambridge, 1959, p. 188 sq.; пилосские фрески: Lang M. L. The palace of Nestor at Pylos in western Messenia. Vol. IL The frescoes. Princeton, 1969, pi. 124. Можно предположить, что катастрофа, которой с такой тревогой ожидало население ахейской Греции и к, которой оно давно уже начало готовиться, действительно, разразилась в конце XIII в., когда на страну обрушились дикие орды северных пришельцев, опустошая все на своем пути. [36] Другие гипотезы: Внутриполитические конфликты и смуты: Му1оnas G. Е. Mycenae and the Mycenaean age. Princeton, 1966, p. 226, 229; классовая борьба: Andronikos M. The «Dorian invasion» and the archaeological evidence. — VII Congr. Intern. Sei. Prehist. Prague, 1971; стихийные бедствия: Carpenter R. Discontinuity of Greek civilisation. Cambridge, 1966; ep. Bouzek J. Op. cit., S. 85 f. - Они, как нам кажется, не дают убедительного объяснения причин катастрофы и вызывают многочисленные возражения. Однако если принять это, пока еще гипотетическое, нашествие за подлинный исторический факт, возникает ряд трудностей, главная из которых состоит в том, что варвары, разрушившие микенские твердыни, не оставили нам своих «визитных карточек», т. е. каких-либо предметов или памятников, по которым мы могли бы судить о их культуре. В сущности мы ничего не знаем ни о их происхождении, ни о маршруте, по которому они пришли в Грецию, ни о том, наконец, куда они исчезли, после того как разграбили и опустошили страну. «Нет ни одного наконечника стрелы, — пишет американская исследовательница Э. Вермьюл, — ни одного ножа или детали вооружения среди вещей, найденных в развалинах, которые не был» бы предметами сугубо микенского происхождения». [37] Vermeule Е. Greece in the Bronze age. Chicago, 1964, p. 279. К ней присоединяется Десборо: «Нет ни одного предмета или обычая, которые можно было бы связать с завоевателями в каком-либо из пройденных ими районов». [38] Desborough V. R. Op. cit., p. 224. Очевидно, этот загадочный: народ, если он, действительно, был виновником катастрофы, по какой-то причине не захотел остаться в опустошенной им Греции и спустя короткое время ушел в неизвестном направлении, оставив после себя только руины и пожарища. [39] Отсюда следует, что это не могли быть дорийцы, которым долгое время приписывались все эти разрушения. Из других кандидатур (иллирийцы, «народы моря», племена из зоны «полей погребений») пока еще ни одна не получила общего признания в науке. — Desborough V. R. Op. cit., p. 252 sq.; Buck R. J. The Mycenaean time of troubles. — «Historia», XVIII, 3, 1969, p. 276 sq.; . Kimmig. W. Seevölkerbewegung und Urnenfeldkultur. Studien aus Alteuropa. Т. 1. Köln, 1964.

Дальнейший ход событий во многом неясен. Не подлежит сомнению, однако, что непосредственным результатом страшного потрясения, пережитого греческим миром в конце XIII в., был общий упадок микенской культуры на всей его территории. Об этом свидетельствует исчезновение таких важных ее элементов, как монументальная архитектура и тесно связанная с ней монументальная фресковая живопись. По-видимому, единственный из микенских дворцов, не затронутых катастрофой,— дворец в Иолке — (совр. Воло) был разрушен в конце XII в. [40] Desborоugh V. R. Op. cit., p. 128. Примерно этим же временем датируются и последние следы обитания на акрополях Микен, Тиринфа, Афин. [41] Ibid., p. 74 sq., 79, 113, 230 sq.; Воuze k J. Op. cit., S. 50; Broneer О. A. Mycenaean fountain...—«Hesperia», VIII, 4, 1939, p. 427 sq. Агония крупнейших микенских цитаделей, таким образом, продолжалась еще около ста лет. Ни в это время, ни поздней ни одной новой постройки этого типа мы во всей Греции уже не находим. Одновременно совершенно сходит на нет высокое искусство микенских ювелиров, резчиков по кости и мастеров; глиптики. В позднемикенских погребениях их изделия почти совсем не встречаются. Керамическое койне, существовавшее до катастрофы конца XIII в. и охватывавшее практически весь-микенский мир, теперь распадается. На смену почти стандартному единообразию орнаментальных форм, отличающих микенскую керамику ПЭIIIВ периода, приходит множество локальных школ вазовой росписи, что, несомненно, указывает на разрыв экономических и культурных связей между отдельными районами Греции. В это же время почти полностью прекращается приток импортных изделий из стран Востока. Начинается длительная культурная изоляция Эгейского бассейна. [42] Desborough V. R. Op. cit., p. 225 sq.; Воuzek J. Op. cit., S..21 f. Вместе с дворцами исчезают и дворцовые архивы. Выходит из употребления и забывается линейное слоговое письмо. Все эти факты говорят о резком снижении жизненного уровня и культуры ахейского населения, уцелевшего в период катастрофы, о крайнем упадке ремесла и торговли, наконец, о распаде микенских дворцовых государств с их сложным бюрократическим аппаратом. [43] Starr Ch. G. The origins of Greek civilization. N. Y., 1961, p. 93 sq.; Папазоглу Ф. К вопросу о преемственности общественного строя в микенской и гомеровской Греции. — ВДИ, 1961, № 1,с. 40; Ленцман Я. А. Рабство в микенской и гомеровской Греции . М., 1963, с. 193 слл.

Окончательное изживание, или, может быть, лучше было бы. сказать, перерождение микенской культуры, приходится наконец XII—XI вв. до н. э. или согласно принятой в настоящее-время археологической периодизации на субмикенский период. В это время продолжается и, по-видимому, еще более возрастает отток населения из материковой и островной Греции. Общее число мест, где были сделаны находки керамики и других: предметов, позволяющие предполагать наличие поселений, сокращается до минимума. В Арголиде, например, зафиксировано всего семь таких пунктов, в Мессении шесть, в Аттике четыре, в Беотии два и в Лаконии только один. [44] Воuzеk J. Op. cit., S. 51. 14 Desborough V. R. Op. cit., p. 230 sq. 15 Ibid., p. 37 sq.; 231 sq.; В о u z e к J. Op. cit., S. 97. Характерно, что теперь массовая эмиграция начинается также и в тех районах, которые, по всей вероятности, не были затронуты катастрофой: конца XIII в. и в течение некоторого времени служили приютом для беженцев из зоны разрушений. Сюда относятся, как мы уже говорили, Восточная Аттика, Ахайя, острова Ионического и южной части Эгейского моря. Многие из расположенных в этих местах поселений были покинуты своими обитателями без всяких видимых к тому причин (никаких следов разрушений в этих районах не находят).