Андреас Зегер - «Гестапо-Мюллер». Карьера кабинетного преступника

Новые правила предусматривали, что заключенные могли быть задержаны на неопределенный срок. Только в особых случаях пересматривались причины ареста и была надежда на освобождение. До этого распоряжения некоторые заключенные могли быть амнистированы только при наличии смягчающих обстоятельств в день рождения Гитлера. «По приказу рейхсфюрера СС […] во время войны все заключенные, направляемые в концлагерь, первоначально прикрепляются к особому штрафному отделу. Исключение составляют только те заключенные, которые попали в лагерь вследствие профилактических мер полиции […], или которые находились в списках для дальнейшей переправки в другие инстанции» [323] Распоряжение (РСХА, IY отдел, № 409/39 секретно) Мюллера (по поручению) от 26.10.1939 всем полицейским участкам и гестапо; Главный архив Потсдама, R58/1027, с. 109. .

Следующий приказ шефа гестапо урегулировал процесс передачи заключенных из концлагеря правовым учреждениям. Случалось, что заключенные должны были выступать свидетелями на суде, тем самым прервав на время свое пребывание под «охранным арестом». Польские и русские заключенные не принимались во внимание этим постановлением [324] Письмо (РСХА IV С 2 — № 42 388) Мюллера (по поручению) от 17.08.1943 г. всем службам зипо и СД; Главный архив Потсдама, R58/242. .

О том, что Генрих Мюллер был абсолютно «тверд», когда дело касалось преследований так называемых предателей страны, свидетельствует его письмо от 2 июля 1940 г., в котором он возмущается по поводу незначительного штрафа для «предателей страны». Он просил полицейские участки при отбывании наказания за предательство перепроверять каждый случай отдельно и решать, оставить заключенного под «охранным арестом» или перевести в концлагерь [325] Секретное письмо (РСХА, IV отдел, № 409/39 секретно.) Мюллера (по поручению) всем полицейским участкам и ведомствам IV Е 1–6; Главный архив Потсдама, R58 1027, с. 135. . Лишь несколько месяцев спустя он поставил полицейский участки в известность, что министр юстиции рейха уже в июне 1939 г. по инициативе Мюллера обязал суды с особой тщательностью контролировать переписку обвиняемых в преступлениях государственного и местного масштаба. Юристы гестапо постоянно рассчитывали па тайные сообщения. По этой причине документы, из которых можно определить, что обвиняемый арестован за предательство, или в каком учреждении слушалось его дело, не отсылались обычным образом по почте [326] Секретное письмо (РСХА № 3751/ 40 секретно — IV А 1 с) Мюллера (по поручению) от 16.08.1940 г. всем полицейским участкам и ведомствам отдела IV; Главный архив Потсдама, R58 242. с. 302. . В дальнейшем переписка лиц, взятых под «охранный арест», строго регламентировалась.

2 августа 1940 года Мюллер получил подробное письмо начальника политического отдела концлагеря Аушвиц, который информировал шефа гестапо о том, что после побега заключенного Тадеуша Вийовски было проведено расследование в отношении пяти гражданских рабочих и одиннадцати заключенных. Рабочих обвинили в том, что они снабжали заключенных продуктами, сигаретами и передавали им письма. Вина же заключенных, по мнению руководства лагеря, была в том, что они занимались подготовкой к побегу и помогли бежать поляку [327] Danuta Czech, Kalendarium der Ereignisseim Konzentrationslager Auschwitz-Birkenau 1939–1945, Reinbek 1989. S. 50. .

Политические отделы концлагерей подчинялись гестапо. Через эти отделы Мюллер и руководитель ведомства по «охранным арестам» д-р Берндорф могли напрямую и косвенно влиять на положение дел в лагере и были подробно информированы обо всех происшествиях в лагере. Так, Мюллер знал о действиях СС в «проходном» лагере Золдау, недалеко от Кенигсберга, в котором содержались евреи, поляки, литовцы. Этот лагерь сначала был задуман как место ликвидации арестованных польских интеллектуалов и «душевнобольных» и основан инспектором зипо в Кенигсберге д-ром Рашем. Издевательства и расстрелы без разбора являлись там обычным делом. Судьи СС в своем постановлении определили меру наказания для начальника лагеря гауптштурмфюрера СС Краузе и одного из охранников СС, которые были вскоре освобождены по ходатайству д-ра Раша.

Мюллер был также информирован о медицинских экспериментах, проводимых в концлагерях. Из письма оберштурмбаннфюрера СС Брандта, из личной ставки рейхсфюрера СС, врачу СС, профессору Глаубергу [328] Профессор Карл Глауберг (1898–1957) был одним из ответственных за опыты по стерилизации заключенных женщин в концлагере Аушвиц и Равенсбрук, На еврейках и цыганках он ставил опыты по обеспложиванию путем инъекций в матку, от чего ослабленные женщины умирали; Zentner/Bedürftig, S. 103. , в Аушвиц от 10 июля 1942 г. следует, что Мюллер знал об опытах по стерилизации евреек [329] Мюллер получил копию этого письма (дневник № 1266/42, секретное дело рейха); Рауль Гильберг. Die Vernichtung der europäischen Juden. Die Gesamtgeschichte des Holocaust, Frankfurt а. M. 1990, S. 1008; IMT, документ N0-213. . С 1942 г. главное судебное управление СС пыталось, сначала безрезультатно, добраться до преступлений в концлагерях. Только после ареста Карла Коха, коменданта концлагеря Бухенвальд, который был обвинен в коррупции, в бесчисленных убийствах и позже приговорен к смертной казни судом СС, штурмбаннфюрер СС, д-р Конрад Морген получил возможность рассматривать случаи произвола в других концлагерях [330] Black, S. 161 f. . Морген раскрыл правонарушения, связанные с коррупцией и расстрелами в концлагерях Аушвица и Герцогенбуша. Он рассказал в РСХА Кальтенбруннеру, Небе и Мюллеру о преступлениях СС. «Это общение было односторонним, поскольку Кальтенбруннер и Небе молчали, в то время как Мюллер не находил себе места, белый от гнева, и не давал мне сказать ни слова. Поскольку я оставался спокоен, он вскочил и выбежал из комнаты, оставив меня одного, в то время, как двое других господ от меня отвернулись. После обеда я нашел Мюллера и высказал ему еще раз свою точку зрения; но Мюллер был абсолютно против» [331] Разговор происходил между июлем и августом 1944 г. Высказывание д-ра Конрада Моргана от 8.08.1946 перед Нюрнбергским судом; IMT, т. 20, с. 588. . Д-р Морген высказал в своих свидетельских показаниях в 1952 г. предположение, что Мюллер пытался преуменьшить результаты расследований комиссии гестапо в концлагере Заксенхаузен, поскольку раскрытие этих преступлений повредило бы лично ему. Воспоминания о встречах с Мюллером вызывали у д-ра Моргена легкую дрожь [332] Высказывание д-ра Конрада Моргана ог 17.04.1952 перед следователями во Франкфурте; прокуратура г. Дегендорфа, обозначение документов Ks 1/52. .

В одном из писем Генриху Мюллеру и шефу группы Д главного финансового управления Рихарду Глюксу от 29 октября 1942 г., Гиммлер «одобрил» доставку продовольственных пакетов. Он разрешил всем заключенным в неограниченном количестве принимать пакеты с продовольствием [333] Heiber (Hrsg.), S. 166. . «Мобилизация сил заключенных […] для выполнения задач войны (увеличения вооружения)», как об этом писал шеф ВФХЛ Освальд Поль в своем письме Гиммлеру от 30.04.1942 г., стояла на первом плане. Только во второй половине 1942 г. в среднем из числа заключенных 95 000 умерло около 57 503 [334] Statistik des Amtes D III (Sanitätswesen) im WVHA; Broszat, Nationalsozialistische Konzentrationslager, S. 124 f.; Walter Naasner, Neue Machtzentren in der deutschen Kriegswirtschaft 1942–1945, Boppard 1988, S. 90 ff. und S. 336 ff. .