Виталий Раул - Пошатнувшийся трон. Правда о покушениях на Александра III

14 мая. Пятница.Ездил в Ялту и оттуда в Орианду к великому князю Константину Николаевичу. Он показался мне более спокойным, чем был в прошлом году, как будто примирился со своим положением; доволен своим пребыванием в Париже; намерен и впредь проводить там зимы, пока обстоятельства не изменятся, а в Крым приезжать на летнее время;

21 мая. Пятница.Ездил в Орианду поздравить именинника великого князя Константина Николаевича, который пригласил меня отобедать запросто в сюртуке… Великий князь дал мне для прочтения полученную им только что вышедшую книжку «Александр II. Неопубликованные подробности жизни и смерти» Виктора Лаферте. Говорят, что она написана по рассказам самой княгини Юрьевской» [11].

Несмотря на повсеместный негласный запрет книги в России и меры, принятые по ее дезавуированию, книгу прочло много людей, в том числе знающих политический и исторический контекст. Хотя в аристократических кругах Петербурга имя княгини Юрьевской склонялось как имя исключительно алчной и недалекой особы, книга, ею написанная, говорила сама за себя: избранницей убитого царя была умная, политически грамотная и информированная женщина. Мало того, что она долгие годы была гражданской женой Александра II и матерью его детей, ей удалось стать его помощницей в делах государственного управления. Несостоявшаяся русская императрица полностью разделяла планы своего супруга по дореформированию российского общества на конституционной основе.

Советских историков труд Екатерины Юрьевской вообще никогда не интересовал, как, впрочем, и многое другое, выпадавшее из тесных рамок «освободительной борьбы народов России». Сейчас книга о последних днях и часах императора Александра II не только возвращает нас в то время, но, как картина, отодвинутая во времени, вместе со многими нюансами дает представление о накале борьбы за трон и трагедии проигравших. Текст, написанный, несомненно, самой Юрьевской, прошел небольшую литературную обработку, но сохранил авторский стиль, сравнимый со стилем ее эпистолярного наследия. Не входя во многие детали, можно выделить из двенадцати написанных княгиней глав некоторые принципиальные моменты, имевшие, бесспорно, документальную базу. Так она вполне адекватно оценивала свое положение при государе-императоре:

«Женившись на княгине, император совершил действие, противное господствующим в России правительственным законам; однако союз этот вовсе не был мезальянсом, ибо своим происхождением вдовствующая княгиня восходила к святому Владимиру и к Рюрику, основателю Российской империи и родоначальнику великих русских князей. Доказательством этому является тот факт, что первый князь Юрий Долгорукий приходился восьмым сыном Владимиру Мономаху, жившему в двенадцатом веке. Этот-то князь Юрий и основал город Москву и стал первым великим князем Московским, став во главе наиболее значительного и обширного княжества того времени. Александр II придавал большое значение знатному и древнему происхождению своей жены… Свое отношение к ней он старался сделать явным и желал, чтобы она присутствовала на всех семейных приемах и воскресных обедах, куда допускались только члены императорской фамилии и где не появлялись морганатические супруги. Звание светлейшей княгини Юрьевской, дарованное Александром II своей второй жене, имело под собой серьезные и законные основания: это имя носил митрополит Филарет, в миру Федор Никитич Юрьев. Он был боярином при дворе царя Федора Иоанновича, в конце XVI столетия. Выбор такого имени для жены был оправдан двумя причинами: родом супруга, восходящим к XVI веку, и родом супруги, восходящим к XII веку через Юрия Долгорукова».

Уже из приведенного текста видно, что это не умозаключения княгини Юрьевской, а результат серьезной проработки вопроса в архивах. Достоверно известно, что поиски в московских архивах в части родословной Долгоруких велись, и были получены результаты, подтверждавшие родословную княгини Юрьевской. В общем, за выбранной формой воспоминаний о прожитых днях в марте 1881 года скрывалось изложение целой программы предстоявшей коронации русской императрицы, выбранной императором Александром II в одной из древнейших русских фамилий, с целью полностью удовлетворить основные российские сословия, дворян и крестьянство, предоставив им достойное представительство во власти. В русском образованном обществе книга произвела тихую сенсацию. Можно себе представить, каково было читать такие воспоминания княгини Юрьевской внуку барона де Гранси, попавшему на русский трон в результате убийства царя-реформатора!

По книге рассыпано много других сведений, которые были доступны княгине, упоминаемых вскользь, без конкретизации, но, безусловно, заслуживающих внимания ввиду высокой степени информированности автора. Со слов Юрьевской, за день до роковой поездки императора на развод войск в Манеж от министра внутренних дел Лорис-Меликова были получены заверения, «что на пути следования императора к манежу будут приняты все человечески возможные меры предосторожности». Отдавая должное деятельности Лорис-Меликова на посту министра, княгиня вынуждена была констатировать, что на месте преступления, то есть вдоль всей набережной Екатерининского канала, отсутствовала организованная охрана проезда государя. Факт этот, никогда не упоминавшийся у российских исследователей, очень точно зафиксирован в книге Виктора Лаферте. Тем не менее Лорис-Меликов попал в список ближайших сотрудников Александра II, составленный княгиней, и удостоился нескольких комплементарных пассажей. Характеристики министров из ближайшего окружения убитого императора в книге звучат так, как будто княгиня сама принимала участие в их назначении. Говоря о формировании кабинета министров, княгиня отмечала:

«Несмотря на неисчислимые трудности при назначении высших должностных лиц государства, императору Александру II удалось к концу его царствования окружить себя избранными умами, сформировавшими Совет министров. Назовем среди них графа Милютина, графа Лорис-Меликова, графа Адлерберга, министра финансов Абазу. Высокий ум этих четверых деятелей, окружавших трон Александра II, служил для русского народа надежной порукой тому, что важнейшие государственные дела доверены высокоталантливым людям, вселяющим надежду на процветание страны».

Особое место в управлении страной княгиня Юрьевская отводила брату императора, великому князю Константину Николаевичу. В описании княгини Константин Николаевич — мозговой центр управления, многолетний председатель Госсовета и правая рука императора. Все важнейшие государственные решения проходили через его руки, включая назначения ключевых министров. Княгиня с негодованием отвергла все грязные обвинения великого князя в тайных замыслах против императора, рождавшиеся в аристократических кружках, близких к наследнику. При этом Екатерина Михайловна показала свою политическую прозорливость, которая вполне применима к некоторым моментам современной российской истории: