Андрей Синельников - Подлинная история Куликовской битвы

– под 6787 (1279) годом – известие, что новый ростовский князь Дмитрий Борисович «съ грехомъ и неправдою» отнял у Михаила Глебовича его волости и его жалобе в Орду.

Большая часть названных известий содержит точные даты.

К этому княжескому по тематике блоку известий под 6788 (1280) годом примыкает подробный (и, возможно, неростовский по происхождению) рассказ о наказании епископа Игнатия митрополитом Кириллом II за незаконное перезахоронение останков Глеба в 1279 году.

И так далее. Не будем продолжать. Просто обратите внимание: князья ездят в Орду на войну, как на работу.

Рассмотрим еще один источник. Это родословная Строгановых, русских купцов и промышленников, крупных землевладельцев и государственных деятелей XVI – начала XX века, с XVIII века – баронов и графов Российской империи, которые, по словам наших историков, были выходцами из разбогатевших поморских крестьян.

«С фамилией Строгановых связана одна легенда. Первый упоминавшийся в их родословной Спиридон, бывший сыном одного ханского князя, вопреки воле родителя принял христианство. Родитель, соответственно, разгневался и, опять-таки согласно легенде, послал на Москву многотысячную рать. В ответ Москва тоже послала немалое войско во главе со Спиридоном. Русские потерпели поражение, а Спиридон попал в плен и подвергся пытке. Его подвязали к столбу и железными когтями сдирали кожу. Тело превращалось в кровавое месиво, и человек умирал от потери крови. Эта пытка называлась строгание. Спиридон был строган, и его сын Кузьма так и прозывался – Кузьма Строганый. Уже впоследствии прозвище превратилось в фамилию Строганов. (Это рассказ Николая Витзена, заимствованный у голландского географа Исаака Массы)».

Н. М. Карамзин любимый историк России екатерининских времен, на основании доказательств, привезенных графом Волеговым, заявлял, что Строгановы – выходцы из Великого Новгорода, из числа богатых тамошних граждан, и что родоначальником их был Спиридон, живший во времена Дмитрия Донского.

Но одно другого не исключает. Спиридон мог служить в Орде, подвергнуться пытке, а после, как ветеран, осесть в Новгороде и начать торговлю или ремесло. Или заниматься, как баскак, сбором оброка. Так и поступали многие ветераны.

Внук Спиридона, Лука Кузьмич, упоминается в актах как владетель нескольких оброчных статей в Двинской земле. Ему же приписывается выкуп из татарского плена Великого князя Московского Василия Васильевича Темного (около 1445 года).

Еще один источник. Родословная и геральдика трех знатнейших родов российских.

Герб города Костромы, всемирно известной своим Ипатьевским монастырем, менялся при Романовых несколько раз. Не один раз изменялась и геральдика города Бежецкий Верх, центра пятины Новгородского удела. Обращает на себя внимание тот факт, что при императоре Александре II приглашенный им барон Бернгард Карл, мастер в области городской геральдики и еврей по происхождению, заменил единый куст малины на гербе Бежецкого Верха, образно, тремя кустами, поместив в серебряном поле герба «три ветки малины в столб». Этот герб Бежецкого Верха, земли в окрестности которого принадлежали в том числе потомку Мурзы Чета – Михаилу Сабурову и были вложены им в Симонов монастырь на поминание рода, не был утвержден. Однако эскиз герба известен тем, кто занимается историей городских гербов. Дело в том, что «три куста малины в столб» напоминали всем три ветки потомков Чета, которые сохранились в веках под именами Годун, Велья и Сабур.

Мурзу Чета, основателя Ипатьевского монастыря, до крещения именовали Атун Анданович. Имя его в крещении было Борис. А Захария, о чем говорят историки, – это нечто типа Мастера. Появился в русских землях Чет-Захария (Борис) именно в XIV веке. В 1330 году он заложил монастырь.

Само его имя Атун восходит к монгольскому odon (звезда) и одновременно представляет собой русскую адаптацию тюркского ajdyn, ajdun (свет, блеск, сияние). То есть попросту Просвещенный.

Итак, Чет-Мурза – выходец из Золотой Орды. Летописец относит прибытие его в Россию к 1330 году – «в лето 6838 прииде из Орды князь Чет, а во св. крещении Захария», – и передает следующие подробности. «В Москве был милостиво принят и обласкан великим князем Иоанном I Даниловичем Калитой, крестился с сыном, приняв имя Захарии, а сына нарекши Александром, и навсегда остался в России» (Карамзин, «История государства Российского». Т. IV. СПб., 1819. С. 242, прим. 324, 574).

Он является родоначальником целой группы дворянских родов, сыгравших впоследствии громадную роль в исторических судьбах России.

«Его нисходящие по прямой линии: внук – Дмитрий Александрович Зерно, правнуки – Иван и Константин Дмитриевичи Шея, праправнуки – Федор Иванович Сабур, Иван Иванович Годун и Вельямин Андреевич, сын Андрея Константиновича, по прозвищу Глаз – вот непосредственные, ближайшие родоначальники Зерновых, Шеиных, Сабуровых, Пешковых (они же одно время писались Сабуровыми-Пешковыми), Годуновых и Вельяминовых» (Кн. Долгорукий. «Российская родословная книга». Т. IV. СПб., 1857. С. 76–77, 19).

Я думаю, мы смогли показать, что отношения между ханами Орды и князьями в уделах были родственными и что князья, попадая на воинскую службу, брали воинское прозвище, в миру оставаясь со своим именем. И наоборот. Это были ветки одной семьи, но разных профессиональных каст.

Пойдем далее.

До 1374 года Мамай не проявлял враждебности в отношении Великого князя Владимирского: напротив, по собственному почину, например, посылал Дмитрию Ивановичу «ярлык на великое княжение», хотя полагалось, чтобы князья сами обращались с просьбой об этом ярлыке. Известно также, что в 1371 году Дмитрий Иванович навестил Мамая и «многы дары и великы посулы подавал Мамаю». Дружил, значит, князь с воинством. Но под 1374 годом летопись сообщает о бесповоротном «розмирии» Дмитрия Ивановича с Мамаем, которое, по мнению историков, в конечном счете и привело к Куликовской битве.

В «Сказании о Мамаевом побоище» изложена программа собравшегося в поход на Москву Мамая – программа, которую у нас нет никаких оснований считать произвольным вымыслом автора «Сказания», хотя нет никаких оснований и не считать вымыслом, потому как «Сказание» сие является юбилейным изданием к трехсотлетию данной битвы и написано выигравшей ее стороной. Однако историки относят данный документ к бесспорным источникам.

Прочитаем: «Мамай… нача глаголати ко своим упатом и князем и уланом: „Аз тако не хощю творити, како Батый; како изждену князи и которые породы красны довлеют нам, и ту(т) сядем, тихо и безмятежно поживем…“. И многи Орды присовокупив к себе и рати ины понаимова. Бесермены и Армены, Фрязы, Черкасы, Ясы и Буртасы… И поиде на Русь… и заповеда улусом своим: „Ни един вас не пашите хлеба, да будете готовы на Русские хлебы…“».