Андрей Синельников - Подлинная история Куликовской битвы

Слова эти трактуются в научных кругах так, что Мамай намеревался не просто подчинить себе Русь, а непосредственно поселиться со своим окружением в ее лучших городах.

Ордынские правители никогда не стремились жить в городах. Тот, кто стремился, тот жил. Достаточно вспомнить Казань, Звенигород, Касимов, города ханские и их царевичей, уж не говоря о многих других городах, где жили ордынцы. Столь же несовместимы с порядками Золотой Орды, да и любой другой Орды, наемные войска, на которых, как нам постоянно говорят знатоки, возлагал большие или даже основные свои надежды Мамай. Словом, Мамаева Орда была принципиально другим структурным подразделением, нежели любая известная нам Орда, и ставила перед собой иные цели.

Поход Мамая на Москву истолковывается обычно только как средство заставить Русь платить ему дань в том же объеме, в каком ее получала Золотая Орда при «благополучных» ханах. Так, автор ряда сочинений о Куликовской битве В. В. Каргалов утверждает: «По свидетельству летописца, послы Мамая „просили дань, как при хане Узбеке и сыне его Джанибеке“… Требование Мамая было явно неприемлемым, и Дмитрий Иванович ответил отказом. Послы, „глаголяху гордо“, угрожали войной, потому что Мамай уже стоит „в поле за Доном со многою силою“. Но Дмитрий Иванович проявил твердость».

Объективность работы «специалистов» видна на этом примере. Каргалов, подобно многим другим историкам, сумел попросту «не заметить», что на той же самой странице цитируемого им источника сообщено как раз об уплате Мамаю требуемой им дани!

Поначалу Дмитрий Иванович в самом деле не хотел ее платить, поскольку знал, что такой ордынский выход платится только в случае войны, а Мамай не имел статуса походного хана, а посему и не имел права на ту дань, какую он требовал. Однако затем, посоветовавшись с митрополитом, который сказал, что Мамай «за наша согрешениа идет пленити землю нашу» и «вам подобает, православным князем, тех нечестивых дарми утоляти четверицею…», Дмитрий Иванович «злата и сребра много отпусти Мамаю». Решение странное. Почему четверицей, то есть не десятину, а вчетверо больше? Почему все-таки заплатил после отказа? И много других почему, если не предполагать, что он просто тянул время до сбора войск.

Однако сразу же после уплаты требуемой дани снова пришли «вести, яко Мамай неотложно хощет итти на великого князя Дмитриа Ивановича». И тут не очень понятно. Дань уплачена – конфликт исчерпан. Значит, и здесь вопрос не в дани.

Один тянет время, то не давая дань, то давая. Другой, наоборот, гонит время, невзирая на уплату. Идет нарастание конфликта до полного обострения.

Для понимания истинного смысла и значения Куликовской битвы необходимо, прежде всего, более или менее конкретное представление об участниках этого сражения или, точнее, об участниках этого противостояния. Потому как за каждым из них угадывается тень своей касты. Это было не локальное сражение, это была битва титанов, в результате которой делились места на Олимпе. Нам важно сформировать свое мнение о «своеобразии» Мамаевой Орды, которую, как уже говорилось, совершенно безосновательно отождествляют с Золотой Ордой (или же говорят об Орде «вообще»), и о «странностях» княжения юного Дмитрия Ивановича.

Начнем с того, что Мамаева Орда занимала совсем иное геополитическое положение, в отличие от того, что нам представляют в школьных учебниках и исторических трудах. Ее центром, ее базой ко времени конфликта являлся Крым, отделенный от золотоордынского центра в Поволжье тысячекилометровым пространством. Таким образом, к той самой Золотой Орде она имела весьма косвенное отношение, если не считать попыток утвердиться в качестве главного (столичного) хана, предпринимаемых Мамаем с завидной постоянностью. Но мы с вами расследуем не историю Мамая и не факт Куликовской битвы, а ее причины и последствия. Деятельность самого этого ордынского сановника вызывает у современных исследователей некоторую двойственность оценок.

«С одной стороны, Мамай представляется в роли крупнейшего сепаратиста данного периода, выдвигавшего собственных претендентов на ханский престол и проводившего активную завоевательную политику. С другой стороны, Мамай определяется как узурпатор, лишенный реальной социальной опоры и вынужденный прибегать к услугам временных внешних союзников (русских, литовских, итальянских и др.). Следует также отметить, что в историографии деятельность Мамая характеризуется, как правило, во внешнеполитическом аспекте, и прежде всего в контексте взаимоотношений с русскими княжествами» [35].

Письменные источники практически не содержат каких-либо сведений биографического характера, позволяющих уточнить происхождение этого сановника.

Пожалуй, наиболее ранние известия о Мамае относятся ко времени правления хана Бердибека (1357–1359). Согласно сообщению арабского автора Ибн Хальдуна, Мамай уже в это время находился в числе придворных эмиров, «управлял всеми делами», являлся удельным держателем города и области Крым и состоял в родственных отношениях с верховным правителем Орды.

К нашему счастью, в исторических хранилищах других народов сохранились еще источники по интересующему нас вопросу. В 1950 году в Ереване были изданы «Памятные записи армянских рукописей XIV века». Среди них иногда мелькают крупицы интересующих нас сведений.

«…написана сия роспись в городе Крым… в 1365 году, 23 августа, во время многочисленных волнений, потому что со всей страны – от Керчи до Сарукермана собрали людей и скот, и находится Мамай в Карасу с бесчисленными татарами, и город в страхе и ужасе». Итак, Мамай за пятнадцать лет до битвы базируется в Крыму. Что там дальше? «Завершена сия рукопись в 1371 году во время владычества Мамая в области Крым…»; «…написана сия рукопись в 1377 году в городе Крыме во время владычества Мамая – князя князей…».

Заметьте, он там все время развития конфликта. И во время отказа в уплате дани, и во время ее последующей уплаты. При этом именуется князем князей, там, в Крыму, ибо летописи крымские.

Это он когда дань на севере собирает – хан, когда по мобилизации приезжает в Сарай-Берке. Я намеренно написал «по мобилизации», мог бы написать «на лагерные сборы». А то сразу вспоминается рассказ о том, как «выдающийся военачальник и политик Мамай захватывал столицу Золотой Орды четыре или даже пять раз, но все-таки вынужден был покидать ее. Причину этого уяснить ученые не в силах, а сообщение летописей свет на это не проливает».

Да не захватывал он Сарай-Берке, и не менялось там двадцать пять ханов за короткий, всего в 23 года, период «заката» Золотой Орды. Просто свои функции сборщиков положенной десятины они, то есть ханы, выполняли в ротационном режиме, и Мамаю за это время их пришлось выполнять пять раз. В этом и весь секрет. Вот и был он пять раз ханом в столице, а дома, в Крыму, был, как и все, князем.