Операция «Искра». Прорыв блокады Ленинграда

Таким же сложным, как первый, оказался второй день боев. Противник оправился от удара и начал предпринимать контратаки против обоих наших фронтов. Они следовали одна за другой. На левом берегу Невы у 8-й ГРЭС на боевые порядки 268-й стрелковой дивизии неожиданно вышло до батальона пехоты и 15 танков. Так случилось, что наши бойцы приняли немецкие танки за свои, прорвавшиеся с Волховского фронта. Они не открыли по ним огонь вовремя. Это позволило танкам противника приблизиться почти вплотную к нашим позициям. Стрелки попятились на 1,5-2 километра.

Отпор врагу смогли дать артиллеристы истребительно-противотанкового дивизиона, которым командовал капитан Н. И. Родионов. Бой был исключительно жарким и продолжался до наступления темноты. Артиллеристы били по танкам прямой наводкой. Саперы взводов младших лейтенантов С. Иванова и А. Лаптева под пулями, на виду у вражеских танкистов ставили мины прямо по курсам машин. Танки врага были вынуждены маневрировать и подставлять свои борта под дула наших орудий. Но гибли и артиллеристы. Когда бой утих, на лафете 45-мм пушки мертвым нашли командира дивизиона капитана Н. И. Родионова. Он погиб одним из последних. Обескровленные вражеские подразделения в сумерках вынуждены были прекратить наступление. До Невы им осталось буквально 400 метров.

В боях за 2-й городок особенно отличились бойцы 252-го стрелкового полка 268-й стрелковой дивизии, которым командовал подполковник А. И. Клюканов. Позднее в подразделениях даже появились плакаты с призывом «Бей врага поганого, как бойцы Клюканова!».

Минометчики братья Шумовы

Командир 952-го стрелкового полка 268-й стрелковой дивизии подполковник А. И. Клюканов

В жестоких рукопашных схватках участвовали даже командиры батальонов. В одном из таких боев погибли комбаты старшие лейтенанты С. Т. Зуйков и Н. Н. Кукареко. Тело комбата Зуйкова немецкие изверги обезобразили до неузнаваемости: лицо изрешетили пулями, выкололи глаза и переломали руки. Однополчане с трудом опознали его тело. Судя по всему, жизнь командира дорого обошлась врагу.

После гибели старшего лейтенанта Кукареко командование батальоном принял заместитель по политчасти старший политрук А. Н. Сальников. В очередной рукопашной, будучи смертельно раненным, он мертвой хваткой вцепился в горло немецкого офицера и задушил его.

С наступлением сумерек бой затихал. Ночи обе стороны проводили в подготовке к дневным боям. Наши части укреплялись на левом берегу. С правого берега переправлялись штабы и командные пункты. Часть дальнобойной артиллерии меняла свои огневые позиции.

Понтонеры приступили к расчистке поверхности льда от снега и торосов и строительству переправ. Еще вечером 12 января на лед Невы вышли группы разведчиков. Они уточняли и размечали трассы. Когда их засекли немцы, засевшие в одном из уцелевших на берегу реки дотов, взвод лейтенанта Н. Е. Евтушенко умело блокировал огневую точку и истребил до десятка неприятельских солдат.

На плечи строителей танковых дорог лег огромный объем работ. Нужно было перетащить и уложить на лед тысячи тяжелых бревен. Несмотря на крепкий мороз, людям было жарко. Начальник инженерного управления Ленинградского фронта генерал Б. В. Бычевский лично руководил действиями инженерных частей.

Из трех строящихся переправ правофланговая была почти сразу же обнаружена противником и разрушена огнем артиллерии.

Левофланговая (северная) переправа выбыла из строя при движении первого же танка. Он, нарушив правила преодоления реки, поломал колею и затонул вблизи левого берега.

Центральная переправа находилась в районе деревни Марьино. Ее строительство и бесперебойную работу обеспечивали понтонеры 41-го отдельного понтонно-мостового батальона майора Е. П. Гуляницкого. Впоследствии именно за строительство и обслуживание марьинской танковой переправы батальон Гуляницкого стал первым гвардейским понтонно-мостовым батальоном Красной Армии.

Марьинская переправа вступила в строй в ночь на 14 января. В 1 час 10 минут по ней прошел первый танк Т-34. К утру на левом берегу находилось уже 16 машин. В общей сложности за все дни боев под Марьино Неву перешло около 200 танков танковых бригад полковников П. И. Пинчука и И. Б. Шпиллера.

Бойцы осматривают подбитую немецкую самоходку. Январь 1943 г.

В районе прорыва блокады. Январь 1943 г.

Нева и ее берега. Фото Г. И. Чертова. Январь 1943 г.

Танковая переправа в районе деревни Марьино. Январь 1943 г.

Ленинградский фронт. Подвоз боеприпасов через р. Неву в районе деревни Марьино. Фото В. Тарасевича. Январь 1943 г.

Бойцы устанавливают связь. Район прорыва блокады. Январь 1943 г.

Чтобы развить первоначальный успех, не позволить противнику перехватить инициативу 14 января в сражение были введены силы второго эшелона армий. Однако первый эшелон из боя выведен не был. Накал сражения нарастал и на земле, и в воздухе.

Летчик-штурмовик И. С. Пантелеев и его воздушный стрелок П. С. Сологубов обнаружили в районе Синявино несколько железнодорожных составов и разбомбили их. От прямого попадания зенитного снаряда их самолет загорелся. Пламя быстро подбиралось к кабине пилота, но горящий штурмовик вновь и вновь заходил на цель. Как только был израсходован боекомплект, пылающим факелом самолет врезался в гущу вражеской автоколонны.

86-я стрелковая дивизия левобережьем Невы продолжала вести наступление на Шлиссельбург. 16 января ее 330-й полк под командованием полковника Середина вышел на южную окраину города. Завязались упорные бои за каждую улицу, каждый дом.

Левофланговые соединения Волховского фронта пытались овладеть станцией Синявино. На правом фланге 128-я стрелковая дивизия штурмовала деревню Липки. Ей оказывали поддержку воины 12-й лыжной бригады, вышедшей в тыл противника по льду Ладожского озера.