Глеб Десятков - Загадки Оренбургского Успенского женского монастыря

— В школу хожу и стихи знаю, — ответила Елизавета и прочитала:

Джангильдин заулыбался, похвалил Елизавету и дал ей сто рублей (в то время на них можно было купить одну тетрадку)...

О посещении монастыря Джангильдиным говорится в воспоминаниях Елизаветы, умершей в Оренбурге в 1999 году, которые мне довелось не только читать, но и получить ксерокопию. Этот раздел написан по ее воспоминаниям.

Еще в шестидесятых-семидесятых годах жил в нашем городе Георгий Иванович Семенов, бывший красногвардеец, человек веселого нрава, неплохо знавший историю нашего города, особенно периода гражданской войны и первых лет становления Советской власти в нашем крае. Познакомиться с ним довелось в областном краеведческом музее, на так называемых «приемных днях», которые проводили учащиеся станкостроительного техникума, члены областного комсомольско-молодежного поискового клуба «Клад комиссара». В музее они занимались расшифровкой стеклянных негативов периода 1917—1925 годов. С каждого негатива делали по два отпечатка, а на «приемных днях», проходивших по субботам, старожилы города, рассматривая их, сообщали все, что они знали о том или ином лице, событии, запечатленном на фотографии. Георгий Иванович регулярно посещал эти дни, знакомился с фотографиями, помогал расшифровывать их. Я поражался его способности даже трагичное рассказать с юмором, не оскорбляя при этом достоинства человека. Его слушатели при этом всегда улыбались. И тем не менее, он однажды предотвратил крупную неприятность, которая могла случиться, и не только со мной. Но то тема совершенно другого рассказа. Как-то речь зашла и об Успенском женском монастыре:

— Слышал, — начал он свой рассказ, — что когда Дутов готовил набег на Оренбург, в конце марта — начале апреля 1918 года, занятый тогда красными частями, предварительно в город было переброшено большое количество оружия для белоказаков и спрятано в женском монастыре. При этом упоминалось и имя Марии Карецкой, работавшей белошвейкой в монастырской мастерской, позднее ставшей активным агитатором, разведчицей, расстрелянной дутовской контрразведкой в 1918 году под станицей Хабарной.

Каким образом Мария могла узнать о спрятанном оружии, Георгий Иванович не знал. Но жила она не на территории монастыря, а, как говорят, на Перовской (ныне Ленинской) улице и в монастырь ходила только на работу. Позднее я узнал, что Карецкой в это время в Оренбурге не было, следовательно, рассказать это она не могла.

— А спрятать его они могли и в каком-нибудь секретном подземелье, — продолжил он.

Пожалуй, от него от первого я узнал о возможности существования в монастыре «секретных подземелий, а возможно, и ходов-выходов из него».

— Вот почему позднее игумения за спрятанное оружие и была расстреляна! — закончил он.

Версия была весьма правдоподобной, тогда я принял ее на веру, без сомнений. Позднее, работая с архивными материалами, ни в одном из них я не встретил упоминания или предположения об этом слухе. Впоследствии появилась еще одна версия о причинах репрессии последней игумении монастыря.

Когда стало известно о решении закрыть монастырь, в среде монахинь возникла мысль — обратиться за помощью к Ленину, просить не разрушать годами женского труда созданный монастырь, один из шедевров архитектуры и украшения города. Как говорят, в келье игумении Таисии собрались монахини и решили скрытно послать ее в Москву. На время отсутствия игумении ее имя должна принять на себя и исполнять ее обязанности монахиня Тихона, вплоть до обмена кельями. О таком решении, уже упоминавшемся мною, говорилось и в книге «Русь православная».

В подарок от монастыря Надежде Константиновне Крупской передавалась связанная руками монахинь ажурная паутинка. Как добиралась Таисия до Москвы, с кем там встречалась — осталось неизвестным. Но точно известно, что к Ленину она не попала — он в это время находился уже в Горках, был болен. Крупская же приняла ее и ответила, что решение закрывать храмы и монастыри, этот «опиум для народа», принималось не единолично Лениным, а коллегиально.

Приняла она паутинку или нет? Точно не известно. Но скорее, нет, чем да.

Если допустить, что игумения Таисия в Москву выехала нелегально, боясь преследований, то становится понятным, почему Тихона (Хая) выдавала себя за Таисию — она была одной из самых грамотных, к тому времени написала и издала две книги по истории Успенского монастыря.

Как говорят, в 1923 году обе монахини были арестованы, высланы из Оренбурга. Возможно, что следствию стала известна эта подмена имен и санов. В Оренбург они больше не вернулись. Ходил слух, что они обе были расстреляны. Позднее я встретил одного человека, имевшего некоторое отношение к церкви, занимавшегося восстановлением ее истории. Он опровергал слух о расстреле Таисии, сказал, что она отбыла «не Богом положенный срок», вернулась в Оренбург, где и была похоронена. Судьба же Тихоны до настоящего времени не известна. Но все эти слухи нуждались в беспристрастной и объективной проверке.

В начале двадцатых годов молодая Советская республика делала все, чтобы в кратчайшие сроки ликвидировать в стране разруху, последствия гражданской войны и голода. Повсеместно открывались спецмагазины — «Торгсины», в которых золотые изделия и драгоценности можно было обменять на продукты питания. Такой магазин был и в Оренбурге, в здании Гостиного двора. Для помощи голодающим в городе были открыты бесплатные столовые католической миссии Ватикана, Американской организации помощи голодающим (АРА) и ряд других. В этих условиях ВЦИК принимает решение (по примеру Петра I) об изъятии ценностей, хранившихся в православных храмах и монастырях, накопленных за многовековую историю, — по сути национального и духовного богатства России. В Успенском монастыре участились обыски, опись ценностей и монастырских реликвий.

Однажды был вскрыт склеп, в котором было захоронено тело основательницы Успенского женского монастыря игумении Таисии — в миру Татьяны Амарцевой. В поисках ценностей даже склеп был вскрыт. К удивлению присутствовавших, в нем оказалось нетленное тело престарелой игумении. Слух о том вышел за монастырские стены, стал обрастать различными подробностями и, по существу, превратился в легенду. Приходилось слышать, что об увиденном в гробнице сообщили местному начальству. Те выше — в Москву. По слухам — оттуда поступила команда гроб с телом умершей еще в 1891 году игумении Таисии скрытно переправить в Москву. Так ли это было на самом деле? Честно говорю — не знаю. Никаких документов, подтверждающих этот слух, видеть мне не приходилось. Но и поверить в нетленное тело, согласитесь, я тоже не мог. Но однажды...