Нина Быстрова - «Русский вопрос» в 1917 — начале 1920 г.: Советская Россия и великие державы

Если бывшие союзники пытались расстроить германо-советский блок, то посол Германии Мирбах в своей деятельности основное внимание уделял предотвращению соглашений правительства большевиков со странами Антанты. Его приезд в Россию совпал по времени с переворотом на Украине, с занятием германскими войсками Финляндии, с продвижением немецких войск восточнее линии, очерченной Брестским договором. 26 апреля 1918 г. при вручении верительных грамот германского посла, которое проходило в весьма холодной простой обстановке, советское правительство дало понять Мирбаху о своем недовольстве; граф, в свою очередь, сообщил рейхсканцлеру Г. Гертлингу, что первой причиной осложнений послужило германское наступление на Украине [193] Фельштинский Ю. Г. Указ. соч. С. 418. .

16 мая 1918 г. состоялась встреча Мирбаха с Ленином, который сказал, что до действительного мира далеко, но угрожать возможной переориентацией советской внешней политики в сторону бывших союзников не стал. Ленин вынужден был признать, что число его противников растет, даже в собственной партии, где сформировалось левое крыло. Оппоненты Ленина по партии, а также их бывшие союзники по правительственной коалиции — левые эсеры требовали разорвать Брестский договор и вступить в войну с Германией. Однако к разрыву советско-германских отношений не привело даже совершенное эсером Я. Г. Блюмкиным [194] Кстати, некоторые историки (например, Ю. Фельштинский) считают, что по неясным причинам лавры убийцы германского посла — представителя ревтрибунала Н. Андреева, — террориста, сопровождавшего Блюмкина, были отданы последнему. Подробнее см.: Там же. С. 434. 6 июля 1918 г. в Москве убийство немецкого посла Мирбаха, поскольку Брестский мир отвечал интересам обеих сторон: для Германии — как шанс на успешное завершение мировой войны, для Советской России — как жизненная необходимость в условиях разгоравшейся Гражданской войны и вмешательства в нее союзных держав. Но и стать основой нормальных отношений между странами Брестский договор, конечно, не мог. Обе стороны рассматривали этот договор как тактический и временный. Террористы задержаны не были, однако ряд косвенных улик говорил о том, что о намеченном на 6 июля теракте знал и Ф. Э. Дзержинский [195] См.: Там же. С. 449. , временно снятый с поста председателя ВЧК. По мнению некоторых исследователей, от убийства Мирбаха Совнарком только выиграл: после 6 июля германское влияние на советскую политику ослабло [196] Там же. С. 450. . В «июле, — писал Ю. Фельштинский, — когда советская власть переживала серьезнейший кризис, убийство Мирбаха, каким бы это ни казалось странным, облегчало положение ленинского правительства. Со смертью Мирбаха разрубался запутаннейший узел советско-германских отношений и открывалась возможность для ликвидации партии левых эсеров — разрыва второго, не менее запутанного узла большевистско-левоэсеровских связей» [197] Там же. С. 460. .

Критика левыми эсерами брестской политики большевиков была резкой: они считали, что из-за подписания мира во внешней политике РСФСР произошел перелом, который вел не просто к территориальным и экономическим потерям, но к гибели страны. В партии большевиков также росло недовольство. Даже наркоминдел Чичерин, стремившийся наладить рабочие дипломатические отношения с немцами, считал, что Германия осталась главным врагом Советской России [198] Чичерин Г. В. Внешняя политика Советской России за два года: очерк, сост. к двухлетней годовщине рабоче-крестьянской революции. М., 1920. С. 7. .

В памятной записке германского МИД, датированной началом мая 1918 г., говорилось, что Брест-Литовский мир был ратифицирован только большевиками, а «следовательно в наших интересах, чтобы большевики пока оставались у власти» [199] Случ С. З. Указ. соч. С. 31. . Таким образом, Германия не только не угрожала, но была и заинтересована на время войны в сохранении большевистского режима. Положение правительства большевиков осложнялось еще и тем, что их власть не признавалась на национальных окраинах бывшей Российской империи. С крайним возмущением Брестский мир встретили в Закавказье, где была образована Закавказская Демократическая Федеративная Республика (ЗДФР), принявшая решение о формальном разрыве с Советской Россией и начале собственных переговоров с Турцией. Из-за возникшей угрозы оккупации турками всего Закавказья Россия обратилась к Германии с требованием вмешаться и остановить их. В апреле 1918 г. Германия заключила с Османской империей соглашение, согласно которому в зону турецкого влияния отходил Азербайджан, а Грузия и Армения переходили под контроль Германии. После распада в мае 1918 г. ЗДФР на три независимых государства — Грузию, Армению и Азербайджан, Османская империя заключила с ними мирные договоры, добившись для себя значительных территориальных уступок. В это критическое время большевистская власть перешла от заявлений о демократии «для большинства» к диктатуре военного коммунизма, от терпимости в отношении местного сепаратизма и национального отгораживания к жесткому подчинению национальной и региональной политики задаче восстановления территориальной целостности и централизованному управлению периферией бывшей империи [200] Мальков В. Л. Указ. соч. С. 132. .

В российской прессе тех лет часто задавался вопрос, признают ли союзники Новую Россию? 24 мая 1918 г. газета «Известия» писала, что даже расчет дипломатических кругов американского капитала, хорошо ориентировавшихся в положении рынка, доказывает, что они не совсем понимают текущий момент. Признание советской власти они предлагали в случае принятия Россией временной помощи союзников, состоявшей в первую очередь в посылке китайских и японских войск, не понимая того, что Россия нуждалась бы в военной помощи, если бы была в состоянии войны с Германией. «Если русское правительство открыто заявит, что на случай германского наступления оно считает возможным принять всякую помощь, то из этого не следует, что оно намерено приглашать “помощь”, дабы вызвать германское наступление», — указывала газета, отмечая также, что не верит в бескорыстность намерений Японии, но и не закрывает глаза на опасность со стороны германского империализма. Русское правительство недвусмысленно заявило германскому, сообщалось далее, что оно, как правительство нейтральной страны, пытается завязать экономические отношения со всеми странами; если союзники не хотят втянуть Россию в войну только для того, чтобы облегчить себе военное положение на Западном фронте, а стремятся действительно ей помочь в столь тяжелом положении, пусть думают о скорой экономической помощи, а не о чем-либо другом.