Нина Быстрова - «Русский вопрос» в 1917 — начале 1920 г.: Советская Россия и великие державы

Свидетельств о фактах насильственной отправки солдат и офицеров в деникинскую армию, где отказывавшихся участвовать в боях расстреливали, сохранилось немало [670] См.: Попова С. С. Указ. соч. С. 211. . В связи с репатриацией русских солдат в порты, находившиеся под контролем белых войск, Г. В. Чичерин неоднократно направлял ноты протеста правительству Франции [671] ДВП СССР. Т. 2. С. 218–219, 223–224. .

Французское правительство сообщало, что задержка в работах комиссии Красного Креста происходила, во-первых, из-за вопроса, поднятого радиотелеграммой правительства Франции 13 марта 1919 г. относительно чрезвычайного революционного налога, примененного в Москве к французам, а, во-вторых, претензий миссии Мануильского, выходивших за рамки ее полномочий, таких, как требования содействия адвоката, местопребывания в Париже (в Париже не было русских формирований), требования не подвергаться правилам цензуры и другим правилам, которым подчинялись французы и все иностранные общества, даже Международный Красный Крест [672] АВП РФ. Ф. 136. Оп. 3. Д. 16. П. 2. Л. 53. . Эти претензии укрепили опасения французов, что миссия Мануильского пыталась выйти из своей чисто гуманитарной роли, вынудив их принять меры предосторожности, дискуссии по которым были недопустимы. Французское правительство не признавало наличие во Франции русских политзаключенных и считало ложной информацию о принуждении российских солдат вступать в армию Деникина; отказалось оно и предоставить дополнительные льготы российской миссии.

В ответ на радиотелеграмму Пишона, полученную (частями) 28 марта и 3 апреля 1919 г. о положении миссии Русского Красного Креста во Франции и условиях возвращения на родину французских военных, оставшихся в России, Чичерин направил ему 4 апреля сообщение, в котором напомнил о цели, с которой миссия была отправлена. Так, 18 августа 1918 г., когда были определены условия обмена граждан обеих сторон путем переговоров между Народным Комиссариатом Иностранных Дел и нидерландским посланником Удендиком, народный комиссар в отправленной последнему телеграмме указал, что французские военные получат разрешение покинуть Россию, когда русским военным при участии Международного Красного Креста и трех членов Русского Красного Креста будет разрешено возвращение из Франции на родину. В официальном заявлении НКИД от 6 сентября 1918 г. говорилось о том, что французские военные получат возможность покинуть Россию, когда русские солдаты при участии Международного и Русского Красного Креста «будут возвращаемы из Франции» [673] Там же. Л. 28. . На основании этого соглашения народный комиссар 17 декабря в телеграмме на имя датского посланника Скавениуса, в ответ на повторные обращения французского правительства, заявил, что русское правительство вполне согласно на осуществление плана, предполагавшего посылку миссии Красного Креста с тремя русскими членами для организации возвращения русских солдат на родину. В ответ на запрос правительства Франции, Чичерин 12 января 1919 г. телеграммой на имя датского поверенного в делах Нордлинга информировал, что делегатами Красного Креста будут Мануильский, Арманд и Давтян и что им будет поручено организовать возвращение на родину русских из Франции. Их миссия заключалась в том, чтобы выработать план распределения возвращаемых русских по различным судам, установить даты их отъезда, морские и сухопутные пути их следования, разработать, таким образом, вместе с французскими властями весь план их перевозки; с другой стороны, они должны были добиться беспрепятственного возвращения в Россию для всех желающих вернуться русских и лично удостовериться, что ни одному из них в этом не отказано [674] Там же. Л. 28–29. . Делегаты миссии должны были участвовать в подготовке списков подлежащих возвращению на родину русских, основываясь на выраженном каждым из них желании, и оказывать им всю необходимую помощь.

Между тем, как говорилось в послании Чичерина, миссия Русского Красного Креста во Франции «поставлена в невозможность» выполнять ту задачу, для которой она туда была отправлена: ни о каких льготах речи не было, были лишь непреодолимые препятствия. Кроме чисто гуманитарных, никаких других директив миссии Мануильского дано не было. Французское правительство не давало ей осуществить эту гуманитарную миссию, создав для нее такое положение, которое могло быть охарактеризовано как лишение свободы. Какую серьезную работу могла она выполнить, когда ей предлагалось в передаваемых подготовленных другими людьми списках отмечать подлежащих возвращению русских граждан, не допуская каких-либо отношений с самими заинтересованными лицами? В России же, наоборот, г. Россэ был в постоянном непосредственном контакте со всеми французами и мог составлять списки уезжавших в соответствии с желаниями самих заинтересованных лиц.

Миссии, недостаточно осведомленной о французских законах, содействие юридического советника было необходимо. По сообщению НКИД, в России все миссии иностранных Красных Крестов пользовались постоянным содействием юридических советников. Препятствия на пути возвращения русских граждан домой, так же, как и всякие акты произвола, жертвами которых они являлись, могли быть доведены до сведения миссии лишь в отсутствии официальных французских свидетелей. Заявление же французского правительства о том, что ни один русский не принуждался записываться в армию Деникина, и что во Франции нет ни одного русского, лишенного свободы по политическим причинам, не могло считаться достоверным без подтверждения самих заинтересованных лиц. «Мы рассматриваем, как политические, преследования, направленные против тех, кто отказывался продолжать сражаться после подписания мира между Россией и Германией, кто отказывался вступать в армии, борющиеся против Русского Советского Правительства, или кто отказывался выполнять непосильные принудительные работы или ехать в Африку» [675] Там же. Л. 30. .

По данным НКИД, запись русских солдат в сражавшиеся против Советской Республики войска продолжалась, а тех, кто отказывался, подвергали наказаниям. Во всех переговорах начиная с августа 1918 г. указывалось, что освобождение французских военных в России обусловлено освобождением русских во Франции; в беседе с французским консулом Ш. Дюшеном 9 января 1919 г. зам. наркома Л. М. Карахан указал, что оставшиеся в заключении французские военные будут освобождены тогда, когда русские делегаты сообщат из Франции, что ни один русский там не лишен свободы. Французские военные были освобождены по ходатайству миссии Мануильского, ручавшейся, что немедленно по ее приезде во Францию всех находившихся в заключении русских освободят. «Ввиду того, что это условие не выполнено и что миссия Мануильского оказывается сама в совершенной невозможности содействовать его выполнению, Русское Правительство в случае, если такое положение дел продолжится, увидит себя в печальной необходимости поставить французских военных снова в то положение, из которого они вышли лишь по просьбе миссии Мануильского. Необходимые условия для отъезда из России оставшихся французов могут считаться выполненными лишь тогда, когда при участии миссии Русского Красного Креста будет не только выработан детальный план перевозки русских на родину, но их возвращение домой будет также фактически в полном ходу» [676] Там же. Л. 59. .