Марина Скржинская - Скифия глазами эллинов

Различия в наименовании города или страны ее жителями и другими народами встречаются не только в древности, но и в наше время. Так, страна, которую ее граждане называют Deutschland, в русском и в ряде европейских языков сохранила свое древнее, известное с античности, наименование Германия, а немец, говорящий по-русски, скажет о своей родине Германия, а не Deutschland.

Точно так же и ольвиополиты, если речь шла об обращении к грекам неольвийского происхождения, называли себя борисфенитами, а свою родину — Борисфеном. Это ясно по двум надписям, найденным за пределами Ольвии. Мраморная плита с декретом IV в. о регулировании ввоза и вывоза «из Борисфена всякого чеканного золота и серебра» 62 стояла на азиатской стороне Боспора Фракийского у святилища Зевса Урия. Сюда приставали суда перед выходом в Черное море, и поэтому там устанавливались надписи с копиями постановлений, которые было важно знать купцам, плывущим в Понт. Еще выразительнее надпись II в. с обращением ольвиополитов к оракулу Аполлона на острове Кларосе. Наряду с официальным наименованием граждан в надпись внесено уточнение: «ольвиополиты, они же борисфениты».

В топонимике Ольвийского государства, кроме названия города, известно еще несколько топонимов греческого происхождения. При слиянии Гипаниса и Борисфена находился Гипполаев мыс (современный Станиславский), названный, по-видимому, по имени человека, носившего греческое имя Гипполай. На левом берегу Борисфена при его впадении лежала область Гилея (т. е. лесная), выделявшаяся среди степей своей растительностью. Ольвиополиты устраивали атлетические состязания на острове Ахиллов Дром (Бег Ахилла — Тендровская коса). Под покровительством Ольвийского государства близ устья Истра находился священный Ахиллов остров, иначе называвшийся Левка (т. е. белый — современный Змеиный).

Рассматривая античную топонимику Северного Причерноморья, мы отметили названия как греческого, так и местного происхождения, причем в количественном отношении доминируют первые. Они включают в себя наименования не только новых поселений, но и островов, мысов и целых областей.

Греки называли окружавшие их географические объекты, руководствуясь примерно теми же принципами, какие существуют в настоящее время. Они давали наименования не только крупным рекам, но и любым ручьям и источникам, а также сколько-нибудь заметным горам, холмам, скалам и т. п. Им важно было знать все, что необходимо мореплавателю при каботажном плавании. Поэтому свое название получали каждый залив, бухта, остров, мыс. Эти объекты не представляли никакого интереса для кочевников. В их языке наименования часто присваивались не отдельному географическому объекту, а какой-то территории, представлявшей единство с хозяйственной точки зрения и нередко принадлежавшей определенной семье.

В топонимике Северного Причерноморья отразилось различие взглядов представителей двух культур: кочевников и земледельцев, которые по-разному видели и оценивали одну и ту же природу: то, что было важно для одних, не привлекало внимания других, и наоборот. При освоении земель Скифии греки встретились с неразвитой, на их взгляд, топонимикой, и поэтому они смогли позаимствовать сравнительно немного географических названий. Большинство из них относится к гидронимике: реки, два моря, пролив, переправы. В остальном же перед эллинами открывались широкие возможности собственного творчества, и они создали множество новых топонимов, используя традиции, которые принесли вместе с культурой метрополии.

Итак, обращение к топонимике позволяет представить первые шаги эллинов при освоении северного побережья Понта. Они осознавали, что поселились в Скифии. Ее земли, прежде подвластные киммерийцам, теперь находились под контролем скифов, мало интересовавшихся собственно побережьем. Они не противились появлению там греческих колоний, занимавших ничтожные территории по сравнению с бескрайними просторами степей. Археологические находки в скифских погребениях степной и лесостепной зон Восточной Европы показывают, что местное население сразу же вступило с греками в торговые контакты. Единственным местом, где постоянно скрещивались пути греков и скифов, оказался Керченский пролив, и это отразилось в более интенсивном, чем в прочих областях Северного Причерноморья, заимствовании местных названий.

В любой части ойкумены каждый грек с детства знал многочисленные рассказы о Троянской войне. Наиболее громкой славой пользовались поэмы Гомера, созданные во второй половине VIII— начале VII в. С них начиналось знакомство с литературой в начальной школе. В «Илиаде» и «Одиссее» описаны лишь отдельные события войны и трудности, постигшие некоторых героев на пути домой. Сюжет «Илиады» сосредоточен вокруг одного эпизода последнего года осады Трои: отказа Ахилла принимать участие в войне из-за ссоры с вождем войска Агамемноном. В «Одиссее» рассказывается о странствиях героев во главе с «хитроумным» Одиссеем после падения Трои и о том, как никому из них, кроме Одиссея, не суждено было вернуться на родину.

Фольклорные предания о Троянской войне вдохновляли многих поэтов VII—VI вв. на создание эпических поэм, но, кроме гомеровских, ни одна не сохранилась. Сейчас известны лишь имена некоторых поэтов и краткое содержание их произведений в изложении позднеантичных авторов. Стасин Кипрский в «Киприях» излагал предысторию и начало войны. Арктин Милетский написал две поэмы «Эфиопида» и «Разорение Илиона» (Илион — другое название Трои). В первой поэме говорилось о помощи троянцам войска эфиопов во главе с Мемноном, о победе над ним Ахилла и смерти героя от стрелы троянского царевича Париса. Во второй описывалась хитрость греков, построивших огромного деревянного коня; троянцы ввезли его внутрь города, простодушно поверив, что противники отказались от борьбы и оставили коня как посвятительный дар. На деле же спрятавшиеся в коне воины ночью вышли из него и помогли своим соратникам ворваться в Трою и покорить ее после десятилетней осады. В «Возвращениях» Гагия изображались злоключения другой, не той, о которой рассказывается в «Одиссее», группы героев во главе с Агамемноном. Наконец, в «Телегонии» Эвгаммона Киренского повествовалось о последних годах жизни Одиссея, погибшего от руки своего сына Телегона, рожденного волшебницей Киркой (или Цирцеей, как ее называли римляне), которая удерживала целый год на своем острове героев, возвращавшихся из-под Трои.

Влияние эпических поэм на греческую литературу было огромным. Из них черпали сюжеты поэты и драматурги, по произведениям которых нам известны многие мифы; а художники и скульпторы иллюстрировали различные эпизоды этих поэм. В некоторых из них принимали участие герои из Скифии. Мы обратимся к этой теме в главе об искусстве, так как вазопись — единственный сохранившийся источник об этих сюжетах.