Б Пилат - Две тайны Христа. Издание второе, переработанное и дополненное

Вряд ли кампания длилась меньше трех месяцев, и не похоже, чтобы Вителлий был готов к войне на два фронта, географически диаметрально противоположных: один — на северо-западе, другой — на юго-востоке. Кампанию с каппадокийцами он, вероятнее всего, завершил к осени 36 г., после чего стал готовиться к войне с Аретом.

В 36 г. в Риме разразился ужасный пожар. Тацит пишет: «Для определения понесенных каждым домовладельцем убытков были избраны мужья четырех внучек Цезаря — Гней Домиций, Кассий Лонгин, Марк Виниций, Рубеллий Бланд, и к ним добавлен, по назначении консулом, Публий Петроний». Здесь мы впервые встречаемся с Публием Петронием — будущим наместником Сирии.

С Вителлием мы расстаемся в Иудее, где его в первой половине апреля застало сообщение о смерти Тиберия. Флавий пишет: «На четвертый день (от начала Пасхи 37 г.) он получил письменное сообщение о смерти Тиберия и потому заставил население присягнуть на верность императору Гаю Калигуле. Вместе с тем он отозвал также свое войско и распустил его на зимние стоянки, так как теперь, с переходом престола к Гаю, Вителлий не имел полномочий продолжать войну. Рассказывают, что и Арет при известии о походе Вителлин стал гадать по полету птиц и пришел к заключению, что неприятельское войско не дойдет до Петры: из военачальников сторон умрет либо тот, кто начал войну, либо тот, кто отдал приказание к выступлению войск, либо тот, против кого направлен весь поход» (И.Д. 18:5.3).

Так завершилась несостоявшаяся война Рима с Аретом. Событие в целом малозначащее, поскольку ни Тацит, ни Светоний о нем ничего не пишут. Об Арете не упоминает и Флавий. Примерно в это же время (апрель 37 г.) Гай назначает начальником стоявшей в Иудее римской кавалерии Марулла, который сменяет Марцелла. Вителлий остается в Иудее до 39 г., потом его отзывают. «Разгневанный тем, что одни иудеи так презирают его, Гай послал в Сирию легата Петрония, преемника Вителлин» (И.Д. 18:8.2). Тацит пишет: «Мне известно, что об этом человеке в Риме ходила дурная слава и что он оставил по себе позорную память, но провинциями он управлял с поистине древнею доблестью!» Нет, ничем не запятнал себя перед Римом Луций Вителлий. Мы забыли, как нам кажется, один очень важный элемент этого исторического отрезка времени. Вителлий сравнительно недавно прибыл из Рима. Император поручает ему ответственнейшую миссию — войну с парфянами. А как же Понтий Пилат? Очевидно, что дружеских отношений у них не было. Идет 36 год, наверное, осень. И тут Пилат совершает поступок совершенно неоправданный, если учитывать его десятилетнее пребывание в Иудее.

«Также и самаряне не удержались от возмущения. Их смутил некий лживый человек, который легко во всем влиял на народ. Он побудил их собраться на гору Гаризим, которую они считают особенно священною. Тут он стал уверять пришедших (отовсюду) самарян, что покажет им зарытые здесь священные сосуды Моисея. Самаряне вооружились, поверив этой басне, и расположились в деревушке Тирафане. Тут к ним примкнули новые пришельцы, чтобы возможно большею толпою подняться на гору. Однако Пилат предупредил это, выслав вперед отряды всадников и пехоты, которые, неожиданно напав на собравшихся в деревушке, часть из них перебили, а часть обратили в бегство. При этом они захватили также многих в плен. Пилат же распорядился казнить влиятельнейших и наиболее выдающихся из этих пленных и беглецов.

Когда этим дело кончилось, представители верховного совета самарян явились к бывшему консулу Вителлию, который теперь был прокуратором сирийским, и стали обвинять Пилата в казни их погибших соплеменников, говоря, что последние пошли в Тирафану вовсе не с целью отложиться от римлян, но для того, чтобы уйти от насилия Пилата. Тогда Вителлий послал Марцелла, одного из своих приближенных, в Иудею, чтобы принять там бразды правления, Пилату же велел ехать в Рим для ответа пред императором в возводимых на него обвинениях» (И.Д. 18:4.1–2).

Неубедительно и более чем странно выглядит эта история в изложении Флавия. Немыслимо, чтобы Пилат за решение толпы самаритян подняться на гору из тех или иных побуждений прибег к оружию. Факт своего вооружения самаритяне не отрицают. По их утверждению, конфликтовать с римлянами они не собирались, и это может быть правдой, — зачем же вооружаться?

Вернемся к событиям, последовавшим вскоре после смерти Ирода. Вся Иудея, и это естественно, приходит в волнение. Происходят столкновения с римлянами. Вар направляет два легиона из Сирии в Иудею. «Войска, высланные вперед, получили приказание спешить в Птолемаиду. Между прочим, когда он проходил через город Верит, жители дали ему вспомогательный отряд в полторы тысячи человек. Равным образом и царь каменистой Аравии, Арет, который из вражды к Ироду сдружился с римлянами, послал ему довольно значительные пешие и конные отряды. Когда же вся рать собралась в Птолемаиде, он дал часть ее своему сыну и одному из своих друзей для того, чтобы они начали войну с галилеянами, населяющими окрестности Птолемаиды. Было совершено нападение, и враги были обращены в бегство. Затем был занят город Сепфорис, жители его проданы в рабство, а город сожжен. Сам Вар во главе всего войска двинулся к Самарии, но не причинил этому городу никакого вреда, так как жители его не принимали участия в смутах» (И.Д. 17:10.9).

Примерно через 40 лет стареющий Арет вновь разоряет северные границы Иудеи, проникая в страну из Сирии и с востока.

В принципе, волнения на севере страны, поражение Ирода мало беспокоят Пилата, но некий самаритянин, возмущающий толпу, уповает на бесценные сокровища Моисея. С их помощью можно добиться прекращения зависимости от иудеев. Не так уж важно, от кого собираются освобождаться самаритяне. Практически наверняка их несостоявшиеся волнения были направлены против иудеев, ведь не иудеи, а они носители истинной веры.

Время для мятежа более чем благоприятное. Остатки войск Ирода Антипы практически не готовы к организованному сопротивлению. Арет обещает свою помощь. Но пока Вителлий обстоятельно готовит свою кампанию против Арета, Пилат быстро принимает решение. Мятеж, не успев зародиться, подавлен. Со всех позиций и по любым меркам прокуратор абсолютно прав, но в дело вмешивается политика. Вителлию просто необходимо поставить во главе Иудеи своего человека, и он делает это. Повод найден.

В этой истории интересно одно: вне конкретной исторической ситуации, а именно стычек с Аретом и ослабления Иудеи, законопослушные самаритяне не решились бы на мятеж.

Могло ли быть, чтобы захват Сирии мелким арабским правителем прошел мимо внимания историков?

До 39 г. Сирией правит достаточно жесткий и умудренный сановник — Вителлий. Затем, уже по возвращении в Рим, он прослыл лизоблюдом, стараясь заслужить благоволение Гая. А так ли это? Зная умопомрачение последнего, возможно, он просто отвоевывал право на жизнь. Затем его сменяют Петроний и далее Марс. В этой хронологической ткани нет ни одной трещины, куда бы мог вклиниться правитель далекой Аравии.