Джон Робертс - Мировая история

В теории за сенатом сохранялось право на назначение императора. Фактически же власть его распространялась не дальше одобрения своим авторитетом одного кандидата на престол из многочисленных претендентов. Сильным козырем сенатскую поддержку назвать трудно, но с точки зрения нравственного эффекта сохранения старых форм что-то позитивное все-таки в ней содержалось. Как бы там ни было, подобные маневры служили обострению скрытого антагонизма между сенатом и императором. Север передал больше полномочий чиновникам, набранным из сословия всадников, по социальному положению стоящего ниже клана сенаторов. Каракалла рассудил так, что чистка сената ему поможет, и сделал решительный шаг к авторитарному правлению. Его примеру последовали новые императоры из военного сословия; в скором времени появился первый римский император, не имевший отношения к отряду сенаторов, хотя происходил из сословия тех же эквитов (всадников). Дальше – хуже. В 235 году огромного роста и физической силы бывший ратник рейнского легиона Максимин взошел на престол, на который претендовал восьмидесятилетний кандидат из Африки, пользовавшийся поддержкой африканской армии и даже сената. Многие императоры погибли от рук собственных солдат; один погиб в схватке со своим главнокомандующим в бою (его победителя впоследствии убили готы, а выдал его им предатель из числа командиров). Столетие тогда выдалось ужасное; в общем и целом пришли и ушли 22 римских императора, и в это число не входят претенденты (или такие императоры наполовину, как Марк Кассианий Латиний Постум, который на некоторое время провозгласил себя правителем Галльской империи и тем самым предвосхитил предстоящий раскол Римской империи).

Притом что Север своими реформами на какое-то время сумел поправить дела империи, шаткость положения его преемников послужила ускорению заката в управлении государством. Каракалла последним из императоров попытался расширить базу налогообложения, провозгласив всех вольных обитателей своей империи римскими гражданами, на которых распространялся налог на наследство, но ни на какую радикальную финансовую реформу он не решился. С учетом неотложных дел, которыми необходимо было заниматься, и имевшихся в наличии ресурсов закат империи выглядит по большому счету неизбежным. С утратой надлежащей организованности и импровизациями во всем расцвели жадность и продажность, так как те, кто пробрался к власти или на должность, использовали их исключительно в своих шкурных интересах. К этому прибавилась еще одна проблема: хозяйственная слабость империи, проявившаяся в III столетии.

Особых обобщений по поводу того, что это означало для потребителя и поставщика, не требуется. При всей продуманности и тщательной организации сети городов хозяйственная жизнь империи всецело вращалась вокруг земледелия. Ее основой служило сельское имение с большим или маленьким домом, которое считалось основной единицей производства, а во многих местах к тому же и общественного объединения. Такие имения являлись источником пропитания для всех тех, кто жил на их территориях (а это практически все сельское население). Быть может, поэтому большинство населения сельской местности не ощущало всей тяжести долгосрочных зигзагов экономики, зато страдало от реквизиций и утяжеления бремени налогообложения, ставшего результатом прекращения экспансии империи; армии приходилось содержать на сузившейся базе ресурсов. Иногда к тому же возделанные на полях посевы гибли из-за разворачивавшихся там сражений. Но земледельцы существовали на прожиточном минимуме, не вылезали из нищеты, и ничего в их жизни не менялось, будь они крепостными или вольными. По мере ухудшения их благосостояния, некоторая часть земледельцев соглашалась на положение смердов, предлагавшее такую систему хозяйствования, при которой внесение денег можно было заменить расчетом товарами и подневольным трудом. Смутные времена порождали еще и такие явления, как переселение земледельцев в города или образование шаек разбойников; мужчины искали заступничества везде, где только можно.

Реквизиция и повышение ставок налогов в некоторых местах могли способствовать сокращению народонаселения, хотя в IV веке находится больше свидетельств такого явления, чем в III. И с точки зрения сокращения населения такие меры представляются весьма пагубными для империи. В любом случае реквизиции и обременительные налоги можно назвать мерами пристрастными, так как многие богачи освобождались от налогов, и владельцы поместий не слишком сильно страдали во времена роста цен, если только не теряли благоразумия. Преемственность многих владевших крупными имениями семей в древности не позволяет полагать, что проблемы III века сильно сократили их ресурсы.

Администрация и армия острее других ощущали пагубное воздействие практически всех экономических проблем, и особенно главного зла того времени в виде роста цен. Их источники и глубину сложно определить, и они все еще вызывают споры у историков. Одной из причин бед называют официальное снижение содержания благородного металла в монетах, усугубившееся необходимостью выплаты в слитках дани варварам, которых время от времени надежнее всего умиротворяли с помощью этого средства. Но вторжения варваров сами по себе служили причиной нарушения доставки дани, и это снова шло во вред городам, где росли цены на товары и услуги. Так как денежное довольствие солдатам устанавливалось на фиксированном уровне, его фактическая величина уменьшалась (поэтому солдаты беспрекословно слушались военачальников, предлагавших им щедрые взятки). Притом что конкретные факты оценке поддаются с трудом, высказывается предположение относительно того, что ценность денег в течение того столетия от их изначального уровня могла снизиться в 50 раз.

Такой спад одновременно проявился в делах городов и в финансовой практике властей империи. Начиная с III века и позже многие города ужались в размере и стали более сдержанными во внешнем проявлении богатства; преемники периода раннего Средневековья выглядели бледными отражениями тех величавых мест, которыми они когда-то представлялись. Одной из причин считали повышенную настойчивость императорских сборщиков налогов. С начала IV века из-за обесценивания монет императорским чиновникам пришлось взимать налоги в натуральном виде. И подобные поступления зачастую использовали непосредственно для снабжения местных гарнизонов, но также они шли на оплату услуг государственных служащих. И при таком фискальном выверте все больше теряло поддержку населения не только правительство, но также куриалы , или муниципальные служащие, выполнявшие задачу по сбору таких податей. К 300 году их часто на такие должности назначали принудительно, и это служило верным признаком того, что когда-то желанные почести превратились в требующую напряженного труда обузу. Некоторым городам был к тому же нанесен фактический физический урон, особенно тем, что находились в пограничных областях. Значительным представляется тот факт, что ближе к завершению III века вокруг городов, находившихся в глубине территории империи, начали восстанавливать (или возводить заново) стены для их защиты. В Риме приступили к фортификационным работам вскоре после 270 года.