Джон Робертс - Мировая история

В то время как общество майя находилось на завершающей стадии своего распада, господство над Мексиканской долиной досталось последним прибывшим туда народам, и как раз их общество произвело наибольшее впечатление на испанцев, позже прибывших на полуостров Юкотан. Речь идет об ацтеках, вторгшихся в эту долину около 1350 года н. э. и покоривших тольтеков, которым в то время там принадлежала власть. Они поселились в двух деревнях на заболоченных землях по краю озера Тескоко; одну из этих деревень назвали Теночтитлан, и ей предстояло стать столицей ацтекской империи, просуществовавшей меньше двух веков в центральной части нынешней Мексики. Участники ацтекских экспедиций побывали гораздо южнее, вплоть до областей, позже объединенных в Республику Панама, однако желания там обосноваться почему-то не проявили. Ацтеки были воинственным народом, предпочитавшим империю данников: своей армией они покорили приблизительно 30 мелких племен или государств, предоставив им более или менее широкие свободы при условии своевременного внесения положенных подношений. Богам этих народов было оказано достойное уважение через включение в ацтекский пантеон.

Центром ацтекской цивилизации служил город Теночтитлан, выросший из деревеньки в столицу империи. Она стояла на озере Тескоко, на архипелаге, связанном с берегами насыпными дорогами, протяженность одной из которых составляла пять километров, и по ней могли перемещаться всадники в шеренге по восемь человек. Испанцев сильно взволновали рассказы об этом городе: по великолепию, вспоминал один из них, он намного превосходил красоты Рима или Константинополя.

В начале XVI века там могло проживать около 100 тысяч человек, и на их снабжение уходило то, что поступало от подчиненных ацтекам народов. По сравнению с европейскими городами столица ацтеков выглядела поражающим воображение местом, застроенным храмами и огромными рукотворными пирамидами, но все же внешняя грандиозность этого города выглядела творением умельцев, навыкам которых нашли применение ацтеки, подчинившие их своей воле. Напрашивается вывод, что все значительные изобретения или нововведения мексиканской культуры приходятся на время правления тольтеков. Ацтеки подчиняли, развивали и эксплуатировали достижения цивилизации, доставшейся им.

Когда в начале XVI века прибыли испанцы, территория ацтекской империи все еще расширялась. Полному подчинению подверглись не все подвластные народы, но власть ацтеков установилась от побережья одного океана до другого. Во главе ацтекской империи стоял правитель, считавшийся полубогом, но избранный членами августейшей семьи. Он правил высокоорганизованным и централизованным обществом, предъявляя большие требования к его участникам при исполнении ими принудительных трудовой и военной повинностей. Но к тому же он обеспечивал их существование в течение года. Это была цивилизация людей, владевших пиктографической грамотой, высокой квалификацией в земледелии и обработке золота, но совершенно не знавших колеса, плуга или приемов выплавки железа. Их главными обрядами, до глубины души потрясшими испанцев, предуматривалась человеческая жертва; в жертву великой пирамиде Теночтитлана принесли не меньше 20 тысяч человек. Через такие массовые убийства воспроизводилась космическая драма, служившая стержнем ацтекской мифологии; ацтеки считали, что богов обязали жертвовать собой, чтобы дать солнцу кровь, в которой оно нуждалось как в пропитании.

Ацтекская религия поразила воображение европейцев своими отвратительными подробностями (у жертв обряда вырывали сердце, с них сдирали кожу и отрубали им голову), однако противоестественное и ужасное их сопровождение практически ничего не значило по сравнению с глубиной политических и социальных последствий. Важность, придававшаяся человеческим пожертвованиям, требовала постоянного предоставления новых жертв. Поскольку в жертву обычно приносили военнопленных и потому что смерть в сражении тоже представлялась дорогой погибшего воина в рай солнца, состояние мира для ацтекской империи с религиозной точки зрения являлось источником катастрофы. Следовательно, ацтеки на самом деле не задумывались о том, что избавиться от зависимости, навязанной им властями, особого труда не составляет, и поэтому кое-кто часто поднимал мятежи. Подвассальным племенам разрешали назначать собственных правителей и правительства при них так, чтобы легче было оправдывать свои карательные мероприятия. При таком раскладе у подвассальных народов не могло возникнуть добрых чувств к своей империи; и они только обрадовались краху ацтеков, когда наступило его время. Религия к тому же повлияла на способность ацтеков должным образом реагировать на угрозу, исходящую от европейцев, особенно это отразилось на их стремлении брать для принесения в жертву, а не убивать своих врагов на поле боя.

Они верили в то, что однажды их великий белокожий и бородатый бог Кетцалькоатль возвратится с востока, куда отправился после того, как обучил свой народ разнообразным видам искусства.

В целом при всей эстетической выразительности и убедительной общественной толковости ацтекской цивилизации она все равно вызывает ощущение чего-то грубого, жестокого и отталкивающего. Немногие цивилизации, известные нам гораздо лучше, отличались такими гнетущими требованиями, предъявлявшимися к их носителям. Кажется, они всегда жили в состоянии напряжения, не верили в светлое будущее своей цивилизации, тревожно осознавали неизбежность ее краха.

Южнее Мексики и Юкотана лежала территория еще нескольких других народов, культура которых в достаточной степени отличалась степенью развития их цивилизации. А самой замечательной среди них следует назвать расположенную наиболее далеко – андскую цивилизацию Перу. Мексиканские народы все еще по большому счету жили в каменном веке; жители Анд в своем развитии ушли гораздо дальше. Они к тому же создали настоящее государство. Если майя выделились среди остальных представителей американской культуры сложным вычислением своего календаря, то жители Анд далеко опередили своих соседей по сложности их правительства. Воображение испанцев еще больше, чем Мексика, сразило Перу, и причина заключалась не просто в величине и наглядности богатства с точки зрения использования драгоценных металлов, а в осязаемой простоте, эффективности и высокой сложности социальной системы. Некоторые европейцы в скором времени обнаружили привлекательность в рассказах о ней, так как этой системой предусматривалось практически беспрекословное подчинение всего индивидуального коллективному.