Pичард Дэвенпорт-Хайнс - Ледяной призрак. Истории с «Титаника»

С момента своей премьеры в Рождество 1904 года пьеса «Питер Пэн», написанная Дж. М. Барри, и следующий за ней роман «Питер и Венди» (1911) повествуют о желаниях, страхах и идеалах эдвардианской эпохи. Благородные герои в этих книгах разительно отличаются от банды пиратов, возглавляемой Капитаном Крюком, жизнерадостным старым выпускником Итонского колледжа, который успокаивается, когда получает деньги, и наиболее опасен, когда становится потрясающе вежлив. Барри замечает, что «в Крюке, так же как и во всех великих пиратах, есть что-то женское». Крюк испытывает сильные мучения, пытаясь сохранить «хорошую форму», которую он вводит в ранг фетиша, и одновременно питает отвращение к «плохой форме». Во время поединка на кинжалах с Питером Пэном, описанного в романе, Крюк получает удовольствие, когда видит, что Питер Пэн предает себя, демонстрируя «плохую форму». Когда Питер Пэн приближается к нему, Крюк прыгает на фальшборт, смотрит на него через плечо и своими движениями заставляет Питера ударить его ногой, а не пустить в ход меч. Питер лягает его ногой вместо того чтобы ударить кинжалом. Крюк добился своего. «Плохая форма!» — кричит он и довольный отправляется к крокодилу в пасть.

Еще одна резонансная линия завершает сцену, во время которой Питер отправляется на спасение Тигровой Лилии. «Умереть, — говорит Питер дрожащим голосом, — будет очень большое приключение». Друг Барри, американский импресарио Чарльз Фроман, был настолько пронизан духом Питера Пэна, что перед смертью, подобно Крюку, начал думать о хорошей форме — мужественной беззаботности. «Умереть будет очень большое приключение», — пробормотал Фроман перед тем, как отойти в мир иной, когда в 1915 году «Лузитания» ушла под воду в Атлантическом океане. В другой сцене Крюк приказывает детям прогуляться по планочке (быть сброшенными в воду. — Прим. перев.)и призывает к тишине, чтобы Венди («с благородным спокойствием») могла утихомирить их. «Я знаю, что должна передать вам кое-что от ваших настоящих матерей. — сказала Венди — они всегда говорят в таких случаях: «Если нашим детям суждено умереть, пусть они умрут мужественно и гордо»». Мальчики пробормотали дрожащими голосами, что сделают то, что желают их матери. Национальные стереотипы имеют большую силу. Томас Эндрюс, автор проекта «Титаника», помогая спускать на воду спасательные шлюпки, был настоящим человеком в стиле Венди, он успокаивал суетящихся на палубе пассажиров: «Помните, вы англичане, женщин и детей мы пропускаем вперед».

Ведет ли себя человек в экстремальной ситуации спокойно и героически или превращается в безумного труса, зависит от того, сколько времени ему отводится на размышление. Если серьезная опасность наступает неожиданно, люди часто теряют самообладание. Это было наглядно продемонстрировано тем ужасом, который можно было испытать во время проведения базара Парижского Общества попечения о матерях, проходившего 4 мая 1897 года в Париже, в деревянном павильоне на Елисейских полях. Спиртовая лампа, с помощью которой зажигали кинопроекционный аппарат, подожгла построенный на скорую руку павильон. Он был декорирован непрочными, легковоспламеняющимися материалами, деревянные предметы были покрыты драпировочными тканями и холстами, внутри находилось огромное количество платьев, шляп и игрушек, которые быстро вспыхнули. В течение нескольких минут загорелась крыша, и ее пылающие части начали падать на представителей бомонда, находящихся в здании. «Все это случилось неожиданно и быстро. Сотни людей, находящиеся внутри, задыхались, отчаянно стремясь выбраться наружу, падали, теряя сознание в разгорающемся пламени, оказавшись узниками полыхающих стен, с потолка на них градом сыпались обрывки и лохмотья, на некоторых загорелась одежда, что представляло огромную опасность для всех находящихся поблизости в этой пылающей, визжащей толпе женщин». Самой известной пострадавшей оказалась Герцогиня Алансонская, баварская принцесса и сестра императрицы Австрийской и Королевы Неаполя. Из 130 погибших 123 оказались женщинами (в основном представительницами высшего общества), несмотря на то, что внутри находилось около 200 мужчин, включая Нунция папы, герцога Алансонского, маркиза де Люберсака и модного завсегдатая клубов Генри Блаунта. Газеты, сохраняющие лояльность, прославляли мужской героизм, но правда заключалась в том, что большинство мужчин бежали, расталкивая окружающих, прокладывая себе путь сквозь толпу при помощи ног, кулаков и трости, вместо того чтобы самоотверженно пропустить дам.

И в равной степени, если кто-то слишком долго рассуждает о бедственном положении другого, то самоотверженные поступки терпят поражение. 1 марта 1942 года после капитуляции Британской Малайи голландский пароход «Роозебоом», на борту которого находились 500 беженцев, главным образом из Великобритании, направляющихся на безопасный Цейлон, был торпедирован японской подводной лодкой недалеко от побережья Суматры. Результат, приведший к проблемам со спасательными шлюпками на «Титанике», был предсказуем. Вальтер Гибсон, солдат, служивший в Аргайл и Сазерленд, отметил, что в одну спасательную шлюпку было забито 80 спасшихся, где пять солдат (возглавляемые одним жителем Ливерпуля) объединились вместе и перерезали горло молодому солдату острой банкой из-под говяжьих консервов, чтобы напиться его кровью и утолить жажду. Они убили и выбросили за борт 20 самых слабых из оставшихся в живых, пока их самих не выкинуло за борт оставшееся большинство. «Когда трое из них вынырнули на поверхность, они ухватились руками за борт и попытались залезть обратно в лодку. В воздухе слышались мольбы, проклятия и шокирующие непристойности, произносящиеся на последнем издыхании. Мы безжалостно били уключинами по их пальцам, цепляющимся за борт. Нами овладел первобытный инстинкт». Другие люди, находящиеся в лодке, также испытывали чувство голода и жажды, некоторые решили положить конец своим страданиям, выпрыгивая за борт, хотя им была ненавистна сама мысль о том, что другие могут противостоять обстоятельствам, которые они не смогли вынести. «Каждое самоубийство было странным, — писал Гибсон. — Когда люди выпрыгивали за борт, казалось, что их возмущает тот факт, что у других остается шанс на спасение. Они пытались схватить оставшуюся провизию и выкинуть ее из лодки. Они пытались вытаскивать затычки и тем самым наполнить лодку водой. Их сумасшествие, казалось, принимает такую форму, когда они считали, что не должны уходить одни, не потянув за собой всех оставшихся».

Такое поведение явилось следствием тропической жары и жажды, а также того факта, что война разрушила общепринятые нормы морали. Оно возникло также в результате длительного бедственного положения людей, вследствие чего их сдержанность и чувство собственного достоинства начали разрушаться. Однако вокруг существовали не только самоубийцы с судна «Роозебоом», у которых, конечно же, были другие представления о жизни, чем у Лоуренса Оутса. Вокруг были люди, которые никогда не стали бы рассматривать смерть как своего рода искусство, христианскую добродетель, акт утверждения своей классовой принадлежности и жест самоуважения. Не все хотели умереть как английские джентльмены, и не все считали, что смерть является большим приключением. Эдди Райан, молодой рабочий, едущий к своей сестре в город Трои, штат Нью-Йорк, в надежде найти работу в качестве шофера, написал письмо своим родителям в Типперэри, с рассказом о том, как ему пришлось обмотать полотенце вокруг головы, чтобы стать похожим на женщину и благодаря этому пробраться в спасательную шлюпку. Его родители передали это письмо для публикации в газете Cork Examiner. Когда офицер приказал мужчинам покинуть спасательную шлюпку 13, то Дэниель Бакли из городка Кинг-Уильямс-Таун Графства Корк остался на своем месте, потому что одна из пассажирок первого класса накрыла его своей шалью. Впоследствии он с благодарностью рассказывал об изобретательной уловке этой дамы.