Pичард Дэвенпорт-Хайнс - Ледяной призрак. Истории с «Титаника»

Пассажиры третьего класса, севшие на корабль в Шербуре, без сомнения поняли, глядя друг на друга, что их объединяли общие надежды и одинаковые лишения. Многие из них были экономическими мигрантами, стремящимися к лучшей жизни. Даже несмотря на то, что они никогда не встречались раньше, в своих попутчиках они сразу рассмотрели наличие такого же жизненного опыта и амбиций. Поездка на борту Атлантического лайнера была всего лишь промежуточной фазой длительного путешествия.

Например, Вассилиос Катавелас отправился из местечка Айос Состис на Пелопоннесе в порт Пирей, затем на корабле по Средиземному морю добрался до Марселя и, наконец, сел на поезд, идущий через Париж, и таким образом добрался до Шербура. Он ожидал, что на борту «Титаника» сможет доехать до Нью-Йорка, а оттуда он поедет в Милуоки. Во время поездки он и Панайотис Лимперопулис познакомились и подружились с двумя греками. Они купили первые подвернувшиеся им билеты третьего класса на трансатлантический лайнер, которым оказался (без сомнения, к их всеобщему удивлению) «Титаник». Билет Катавеласа стоил 74 шиллинга и 6 пенсов (это была половина цены билета второго класса Лоуренса Бизли и крошечная часть от суммы в 512 фунтов, которую заплатили Шарлотта Кардес и ее сын каждый за свой билет).

Никто из греков не выжил. Среди других путешественников было одинаковое количество политических или религиозных беженцев и экономических мигрантов. 81 пассажир третьего класса и 2 пассажира второго были внесены в список пассажиров «Титаника» как «сирийцы». Почти все они были ливанскими христианами, севшими на корабль в Шербуре. С 1516 года Сирия была провинцией Османской империи, но после турецкой революции 1908 года, свергнувшей султана, она периодически проявляла непокорство. В течение многих веков турецкие султаны также тиранизировали Древнее армянское царство и периодически устраивали массовую резню его жителей. В Шербуре на борт «Титаника» поднялись более десятка армян, которые подобно ливанцам стремились найти безопасное убежище и экономическую выгоду.

Около 20.00 корабль поднял свой огромный якорь и отправился в путь. Но его контур еще долгое время был виден с земли, из иллюминаторов, подобно плеяде звезд лился свет, ярко светились навигационные огни. Один из пассажиров первого класса записал свои воспоминания о первом дне, проведенном в открытом море:

«Наверное, самое большое впечатление, которое я получил во время своей первой поездки на «Титанике», и с этим согласны все, с кем я разговаривал, это его замечательная устойчивость. Если бы не свежий ветерок, ощущаемый, когда вы выходите на палубу, то вряд ли можно было бы представить, что судно движется по курсу со скоростью 20 узлов в час… Великодушное презрение «Титаника» ко всем капризам погоды, которые уступали своими размерами урагану, казалось таким чудесным и обнадеживающим.

Но кроме его устойчивости были и другие вещи, заставившие нас удивляться и восхищаться. Каждая палуба, каждая каюта завораживающе вводили в заблуждение, убеждая нас в том, что мы находимся не в открытом море, а на твердой поверхности земли. У меня не получится описать все великолепие помещений, предназначенных для отдыха пассажиров. Курительный салон инкрустирован перламутром, холл отделан зеленым бархатом и матово-полированным дубом, в читальне мраморный камин, глубокие, мягкие кресла и роскошный ковер оттенка увядшей розы. Обо всем этом говорилось уже огромное количество раз, и это великолепие не может быть передано словами. Размеры лайнеры были настолько огромны, что, проведя несколько часов на борту, некоторые из нас все еще не очень хорошо на нем ориентировались — однако с похвальным рвением около 325 пассажиров в 7.30 вечера нашли дорогу в ресторан, после того, как прозвучал сигнал о начале ужина. После ужина, когда мы отдыхали в красивой гостиной и слушали, как оркестр «Уайт Стар» исполняет «Сказки Гофмана» и «Сельскую кавалерию», очень часто слышались восторженные восклицания: «Невозможно представить, что мы находимся на борту корабля». Еще сложнее было поверить, что на верхней палубе бушевал штормовой ветер, но нам нужно уже было идти укладываться спать. Потом было утреннее купание в роскошном бассейне, где непрерывная рябь теплой морской воды была единственным свидетельством того, что где-то далеко 72 000 лошадей в виде паровых двигателей работают под мастерским руководством инженеров. Поплавав и проведя полчаса в гимнастическом зале, мы почувствовали, как кровь свободно потекла по нашим венам и мы нагуляли хороший аппетит к утреннему приему пищи».

Хороший аппетит не был проблемой для «Титаника». Вот что подавали на завтрак пассажирам первого класса утром в четверг 11 апреля:

Печеные яблоки

Свежие фрукты

Тушеный чернослив

Овсяная каша фирмы «Квакер оутс»

Вареная кукуруза

Воздушный рис

Свежая сельдь

Копченая пикша

Копченый лосось

Запеченная баранина

Жареные колбаски

Ломтики мяса ягненка

Почки и бекон

Запеченная ветчина

Овощное рагу

Яичница

Омлет со сливками и сухариками

Простой омлет

Порционные куски говядины с томатами

Омлеты на заказ

Яйца пашот и вареные яйца

Холодное мясо

Отбивные бараньи котлеты под заказ

Тушеный картофель

Картофельное пюре

Картофель в мундире

Зерновой хлеб

Венские рулетики и рулеты из пшеничной муки

Ячменные или пшеничные лепешки с изюмом

Джем из черной смородины

Кексы из гречневой муки

Оксфордский мармелад

Нарбонский мед

Водяной кресс

Очевидно, что эта эпоха холила и лелеяла роскошь, однако она также восхищалась спартанскими ценностями. Западная культура 1912 года создала такую эмоциональную среду, в которой риск на грани дозволенного считался делом чести. Мужчины постоянно пренебрегали опасностью: они восхищались военной бравадой и ее гражданским эквивалентом — безрассудством. В ретроспективе это была эпоха поджигателей войны. Фредерик Скотт Оливер торговал мануфактурой и был деловым партнером в роскошном магазине Дебенхэм энд Фрибоди, расположенном на Оксфорд-стрит. В этом магазине, предлагающем мягкий шелк, красивые ткани, манто и женские шляпки, делали покупки матери семейств и светские красавицы.

Англия казалась Оливеру обессиленной, бесхарактерной и обреченной: он рвался в бой. «Ничто не сможет спасти нас, кроме как вид свободно текущей красной крови, — написал он своему другу лорду Мильнеру во времена, когда «Титаник» был спущен на воду. — Будь то британская и немецкая кровь, или только британская, я не знаю и не думаю, что это имеет большое значение. Единственное, что необходимо, — это кровь».