Лев Вершинин - Дорога без конца (без иллюстраций)

В общем, мало что изменилось. Как ни живописали газеты Триполи, Рима, Милана и так далее «окончательное восстановление порядка и уничтожение террористов», гарнизоны взятых городов оказались в глухой блокаде и, практически лишенные снабжения, понемногу впадая в панику. Не без оснований: по слухам, доходившим из пустыни, на помощи тубо и туарегам, ушедшим в пески, шли сенуситы, и вскоре выяснилось, что это вовсе не слухи, но чистая правда – ситуация в Киренаике была такова, что Ахмед аш-Шериф мог позволить себе выделить часть сил на поддержку южного фронта.

Потеряв побережье, братство полностью сохранило контроль над всей территорией своего хоумленда, благо никакие «сто цветов» там не расцветали по определению, а в рядах сенуситов сражались, - разумеется, сняв форму и натянув белые джелябии, - турецкие подразделения, официально расквартированные где-то в Западной Анатолии. Идеальная организация, присущая братству, помогла бойцам тариката быстро перестроиться на новый лад и раскрутить маховик малой войны, справиться с которой буратинам не удавалось даже при активном участии французских советников, знавших, как следует усмирять арабов.

По их рекомендациям, всю территорию Киренаики разбили на три изолированных сектора, громоздкие дивизии переформировали в небольшие отряды, нашли общий язык с некоторыми второстепенными кланами, купив их обещанием повысить статус, - и какой-то позитив от всего этого был. Но ни о каких решительных успехах речи не шло, а подбрасывать новые подкрепления правительство Италии, учитывая приближение бойни в Европе, не могло. Так что, реляции реляциями, но судьба гарнизонов, обеспечивавших порядок в Киренаике, а по факту блокированных, очень тревожила Рим.

А тревожиться, в самом деле, следовало. Ахмед аш-Шериф, с полным правом считавшийся лучшим стратегом братства, разработал хитрый, очень действенный план создания итальянцам проблем на всей оккупированной территории, кроме разве что обстоятельно укрепленного района Триполи. Контролируя «свои» районы достаточно надежно, он принял решение перенести боевые действия в Феццан, чтобы потом нанести Триполитании двойной удар, и с восточного фланга, и с тыла. Куда повел отборные соединения сенуситов Сафи ад-Дином, младший брат лидера братства, 25 августа 1914 разгромивший сильную итальянскую колонну на плато Хамада-эль-Хамра.

После чего все, кто прятался, вышли из укрывищ, и в ноябре, параллельно с генеральным наступлением сенуситов в Феццане, взялись за оружие официально «совершенно усмиренные» Сирт и горная Нефуса. «Это был потоп, это была конная смерть, - писал капитан Цоппи, командир одной из колонн. – Да, мы бежали, бросая орудия, но никто, если сам не был в этом аду, не смеет нас упрекнуть хотя бы взглядом».

Их и не упрекали. То есть, упрекали, но не очень сильно, с пониманием, хотя, судя по публикациям в прессе, в некоторых случаях, гордые потомки сципионов и сулл бросали не только орудия, но и полевые лазареты, прикрепив к палаткам записки с просьбой «проявить гуманизм к больным и раненым». К чести сенуситов, беспомощных они, если в отрядах были турки, не убивали, а если турок не было, убивали не всех подряд.

Это был крах. На территории Феццана и большей части юга Триполитании власть Италии рухнула, выжившие пиноккио бежали, кто на север, к Мисурате, кто в Алжир, под французское крыло, а хозяевами региона стали полевые командиры, избрав «эмиром» некоего Ахмеда бен Сейфа ан-Насра, самого удачливого из их круга. Впрочем, прибывший в декабре Мухаммед аш-Шериф, еще один младший брата вождя тариката, сказал «цыц» и сформировал сенуситское правительство, взявшее местных инициативников под строгий надзор.

В итоге, итальянцев, к февралю 1915 пришедших в себя и попытавшихся контратаковать, встретили очень недружелюбно. Восстановить «оборонительные линии им не удалось», а 29 апреля при Каср-бу-Хади, около Сирта, мисуратские отряды курбаши Рамдана ас-Суэйхили втерли в песок три итальянских батальона, став счастливыми обладателями 14 орудий, 3 пулеметов и 4 авто, в том числе, и броневика, после чего прочие синьоры, - техника у итальянцев, как всегда, была роскошная, а вот личный состав увы, - вновь бежали.

И все бы хорошо, не начни братья аш-Шерифы, правда, не по своей инициативе, а по указанию старшего, «сенусизировать» не привыкшую к киренаикским порядкам Триполитанию. Как союзников их тут, естественно, уважали и ценили, но подчиняться «невежественным сектантам из Джарабуба» никто не собирался. А попытка воздействовать на ослушников привычными методами привела лишь к тому, что полевые командиры из основных центров сопротивления, - Мисураты, Злитена и Тархуна, - сперва больно огрызнулись, а потом и вовсе, откликаясь на требования населения «не допустить сенуситского ига», предложили «перемирие и союз» итальянцам.

Что те согласились немедленно, говорить излишне, и когда ударили по рукам, - все условия нежданных союзников, включая автономию Триполитании, были, естественно, учтены, итальянская группировка (5 тысяч штыков) во главе с прославленным, считавшимся непобедимым полковником Миами вместе с триполитанскими отрядами (примерно 10 тысяч сабель) двинулась на взятый в осаду основными силами сенуситов Сирт.

О двухдневном (28-29 июля 1915) сражении при Кардабии в деталях рассказывать не стану, все подробно, с описанием мельчайших нюансов изложено в толстенной книге классика ливийской истории Махмуд аль-Кашата, описавшего эти 48 часов по секундам. Отмечу лишь, что первые сутки сенуситы, даром что в меньшинстве (их было не более 4 тысяч) и без артиллерии, не просто держались, но и перехватили инициативу (в этот день, кстати, погиб Хамид аль Каддафи, дед Полковника), а вот наутро, когда пошла вторая серия, Рамдан ас-Суэйхили и прочие в самый критический момент развернули оружие против итальянцев, которым вновь пришлось бежать, привычно бросив обоз и арту.

И сразу по получении известий о случившемся подполье, притаившееся в городах побережья, начало согласованное восстание, по итогам которого к 1 августа 1915 итальянцы сумели удержать только Хомс, Мисурату и Триполи. Параллельно, триполитанские курбаши, главные «авторы» победы при Кардабии и взятия Сирта, капитулировавшего сразу после того, сообщили сенуситам, что от всей души им за все благодарны, но если они уйдут, всем будет намного лучше. На что Мухаммед, более администратор, нежели воин, ответил согласием и с почестями, после торжественного пира, убыл восвояси.

А вот Сафи ад-Дин, воин до мозга костей, решив показать «грешникам», где раки зимуют, несколько раз был «грешниками» нещадно бит, - в частности, потому, что турки, заявив, что воюют «за ислам и султана, а не за братство Сенусийя», ушли к идеологически близким триполитанцам, - и в январе 1916 все-таки ушел. После чего взбешенный Ахмед аш-Шериф приказал готовить поход против «изменников», но потом, передумав, вместе с турками атаковал Египет. Естественно, был разбит и бежал в Турцию на немецкой субмарине, наследник его, Мухаммед Идрис, объявив себя не просто главой тариката, но аж «эмиром Киренаики», передал в Мисурату, что больше от него пусть ничего не ждут, и занялся зачисткой своего эмирата.