Лев Вершинин - Дорога без конца (без иллюстраций)

Правда, начать с малого, взяв в аренду что-нибудь готовое не получилось (испанцы, французы и голландцы отказались), но король никогда не клал яйца в одну корзину, и «план Б» у него всегда был. «Что ж, посмотрим, можно ли что-то предпринять в Африке», - написал он в дневнике, и нанял целую группу лучших экспертов в области географии, геологии и экономики, поставив перед ними задачу «разработать серьезные варианты». А «серьезный вариант», - учитывая, что интересы больших нарушать не следовало, - на карте мира был, по сути, только один: Конго. Эксперты не зря корпели над обрывками информации: отчеты первопроходцев, на свой страх и риск посещавших экваториальную зону, указывали на невероятное богатство региона. И дело было уже не столько в слоновой кости, хотя спрос на нее всегда был (искусственные зубы, клавиши для пиано, подсвечники, шары для бильярда и тэдэ), даже не в меди и других металлах. Как и предполагал король, имевший в своем распоряжении лучших экономических экспертов, анализировавших перспективы рынка, особым призом, так сказать, товаром всех товаров, как некогда пряности, стал каучук. Он, собственно, был актуален и до того: резиновых сапог, шлангов, труб, уплотнителей, изоляции для телеграфа и телефона, да и презервативов, в конце концов, требовалось все больше. Но когда Джон Бойд Данлоп (исследования которого, к слову сказать, спонсировал, в частности, и Леопольд, имевший эксклюзивную информацию о состоянии дел, и предвидевший такой оборот событий) в 1890-м изобрел надувную камеру для колес, спрос взлетел до небес. А в Конго, - помимо меди и прочих вкусностей, - имелись идеальные условия для культивации гевеи, что позволяло, взявшись за дело с умом, обойти монополию Бразилии, ломившей за эксклюзив драконовские цены.

Теперь, имея весь набор информации, можно было приступать к делу, благо, из бюджета Леопольд не собирался брать ни копейки. Капиталы и деловая репутация в транснациональных бизнес-элитах позволяли. И в 1876-м в Брюсселе состоялась Первая Международная географическая конференция, приглашения участвовать в которой были разосланы всем, кто имел хоть какое-то отношение к исследованию Черного Континента. Ученым, путешественникам, экономистам со всех континентов. И приехали все, вплоть до «живых легенд» типа Герхарда Рольфса, сумевшего в одеянии дервиша исследовать священные города Марокко, барона фон Рихтгофена, основоположника геоморфологии и президента, а также прославленного Петра Семенова-Тян-Шанского, который возглавил президиум. Сам король скромно мостился у края стола, но гостей встречал лично, очень тепло, с вручением всем звездам Крестов Леопольда и денежных премий. Он же выступил и с программной речью. Естественно, о науке и прогрессе. А также о необходимости покончить с «позором последней работорговли на Земле», приобщения жителей Центральной Африки к цивилизации и западным ценностям, а также к мировой торговле. Звучало все очень красиво, - «Я готов начать работу в Конго в интересах цивилизации и ради блага Бельгии», - о крупных вложениях говорилось открыто, большинство участников бредило изучением «белых пятен», - и никаких сбоев не случилось. На итоговом заседании единогласно утвердили основание Африканской международной ассоциации (во главе, естественно, с Леопольдом II), призванной воплощать благородные замыслы в жизнь на деньги «добрых самаритян» - благотворителей. Таковых, правда, почти не нашлось (за год по подписке собрали всего 44 тысячи франков, что не окупило даже саму конференцию), но короля это не волновало. Его план реализовался: теперь он полномочно представлял «юридическое лицо», которое сам же единолично контролировал, - и от имени этого юридического лица его председатель, месье Леопольд Саксен-Коберг в августе 1878 заключил контракт с Генри Стенли, знаменитым американским путешественником и журналистом, о первой большой экспедиции в Центральную Африку. К обычному официальному тексту имелось и секретное приложение: м-р Стенли брал на себя обязательство хранить все отчеты в полном секрете от всех, кроме главы АМА, и подписывать от его имени «дружественные договоры» с местными вождями, «добровольно уступавших» свои права Ассоциации, то есть, месье Саксен-Кобургу.

Сказано – сделано. Уже через год, в августе 1879, Стенли во главе прекрасно подготовленной экспедиции достиг устья Конго, поднялся до первых порогов и здесь, на левом берегу реки, основал первую «станцию» - Виви. Далее – первая дорога, в обход порогов. И, новые станции – Исангила, Маньянга и Леопольдвиль (нынешняя Киншаса). И везде, - не лаской, так таской, - те самые «дружественные договоры» с вождями мелких, не готовых сопротивляться племен. Документы срочно переправлялись в Брюссель, и на их основании месье Саксен-Кобург (естественно, от имени Ассоциации) учредил две дочерние организации: Комитет изучения верховьев Конго и Международное общество Конго, в уставе которых (в отличие от устава АМА) предусматривалось право на извлечение прибыли. Ни та, ни другая фирма не были бельгийскими (многие пайщики были иностранцами), но по 25% уставного фонда каждого были вложены месье Саксен-Кобургом, - и несложно понять, что каждому вождю, подписавшему «дружественный» договор, предлагалось подписать и «приложения» к нему, согласно которым права на землю передавались Ассоциации.

Правда, договоры заключались на английском или французском языках, поэтому вожди племен понятия не имели, какие права и в каком объеме они передавали. Так что, к 1884-му, «собирание земель» завершилось образованием в среднем течении Конго очень большого массива земель, юридически находившихся под прямым протекторатом Леопольда. Причем, отчеты о потенциальной эффективности земель (эксклюзивная собственность короля) обнадеживали. А чтобы избежать осложнений, уже на втором собрании пайщиков, в 1882-м, от всех присутствовавших потребовали либо вложить дополнительные средства, либо выйти из игры с небольшими дивидендами, - что большинство акционеров и предпочло сделать, поскольку отчеты с мест король не оглашал и прибылей не предвиделось. И все стало совсем безупречно. Отныне Леопольд сделался единоличным хозяином огромных территорий, и впредь никто не мог требовать от него отчета, поскольку в предприятии он участвовал как частное лицо и мажоритарный инвестор (акции, правда, продавались, но в мизерных объемах).

Теперь оставался последний, но очень важный шаг: убедить великие державы, что Леопольд вовсе не намерен залезть к ним в карман, присвоив то, что крохотной Бельгии по чину не положено, а хочет всего лишь снять с могучих соседей лишние хлопоты и готов делиться по понятиям. Задача, учитывая богатства Конго, о которых ходили легенды, сложная, но Леопольд не боялся трудностей, видел цель и верил в себя. Искусство, с которым он лавировал на лезвии бритвы, поражает. Парижу месье Саксен-Кобург от имени его величества короля Бельгии, открыто гарантировал исключительные права и приоритет в покупке земель, если его предприятие потерпит коммерческий крах. Берлину и Лондону было по секрету гарантировано то же самое, и слита часть имевшейся у Леопольда информации по части геологии. А в Штатах партнеры короля и вовсе сформировали мощную группу лоббистов, во главе с миллионером Генри Сэнфордом, личным другом президента Честера Артура и компаньоном Леопольда, и Джоном Морганом, влиятельным сенатором от Алабамы, мечтавшим выслать в Африку всех негров. И разумеется, десятки самых авторитетных газет вовсю обрабатывали глупую, но активную «прогрессивную общественность» в том духе, что итогом реализации проекта станет создание «республиканской конфедерации свободных негров», которые, после обучения и воспитания, учредят «могучее негритянское государство».