Лев Вершинин - Дорога без конца (без иллюстраций)

Таким образом, вовсе отказаться от услуг батетела власти СГК не могли. Не верили им, опасались их, но все-таки, исходя из необходимости, вынуждены были набирать их в войска, давать оружие и обучать с ним обращаться, - при этом сознавая, что полыхнуть может в любой момент (смерть Нгонго Лютете уже оценивалась властями, как «трагическая ошибка», но рыбка задом не плывет). А потому, во избежание, ставили во главе отрядов батетела сержантов из более лояльных бакусу. И даже (вообще ни в какие рамки и никакого понимания ситуации) балуба, которые, естественно, вели себя по отношению к давним врагам, мягко говоря, неуважительно, причем бельгийцы на все это смотрели сквозь пальцы, мало разбираясь в нюансах и полагая, что «черный черному палку простит». И в конце концов, все это, понемногу закипая, закончилось так, как только и могло закончиться – «Большим Мятежом», в ходе которого, по оценке бельгийских историков, которая, видимо, верна, «какое-то время стояло под сомнением само дальнейшее существование Свободного Государства». Мятежом, которого могло и не случиться в феврале 1897 года, когда он начался, но который был неизбежен, и потому все равно рано или поздно вспыхнул бы. Возможно, развитие событий могли бы предотвратить англичане, тонко чувствующие грань дозволенного, или португальцы, подобно французам, относившиеся к туземным солдатам с определенным уважением. Но Конго принадлежало бельгийцам, а наемные офицеры просто не могли (да и не умели) изменить систему. Потому и закипало, потому и началось. Причем, казалось бы, с пустяка.

В феврале 1897 года, во время тяжелого (через джунгли и болота) похода на северо-восток, к верховьям Нила, где появились разъезды суданских махдистов, колонна войск (почти 600 человек, в основном батетела и бакусу) отказалась следовать дальше, требуя положенных двух дней отдыха и замены особо зверствующих сержантов-балуба. Требования были умеренные, здравые, но последовал отказ. После чего роты, и без того не очень довольные жизнью, взялись за оружие, перебили белых, сержантов-балуба, избрали командующего, - авторитетного унтера Пиани Кандоло, - и развернулись маршем на юг, вбирая в себя охочий люд из всех племен по пути следования и солдат со всех станций, восторженно встречавших бунтовщиков. Бельгийцы надоели всем. А после боя у форта Экванга на реке Итури 18 марта, где очень большой отряд «Форс пюблик» (включавший 20 бельгийцев при пушках) был буквально размазан по траве, джунгли вспыхнули всерьез. Похерив традиционную вражду, примкнул к повстанцам даже "альтернативный мулохве" Кабонго. Теперь у Пиани Кандоло было более трех тысяч штыков и артиллерия, что позволило ему играючи взять под контроль гигантский регион западнее Великих Озер. Область на целых полтора года вышла из состава СГК, и поставить ее на колени не удавалось, хотя силы на подавления двинулись немалые. 12 ноября 1897 года была разбита колонна Дюбуа. В декабре 1897 — январе 1898 потерпел полную неудачу, потеряв две трети личного состава отряд Доорме (760 аскари), - и вслед за тем волна бунтов покатилась по краю, захлестывая и «лояльные» племена.

Что интересно, повстанцы готовы были решить дело полюбовно. Они не выдвигали никаких особых требований, - документы донесли до нас горькие слова Пиани Кандоло, сказанные им на переговорах: «Мы восстали потому, что с нами обращались, как с рабами и мулами», - но бельгийцы категорически отказались исполнять какие угодно требования мятежников. А если не мир, значит, война, и в ноябре войска СГК (около 600 аскари при пулемете) столкнулись с повстанцами (примерно 1000 штыков) на северо-западном берегу озера Танганьика, у форта Сунгула, потерпев невиданное в истории Конго поражение (только убитыми более 250 человек солдат и несколько офицеров). А через девять дней Пиани Кандоло взял штурмом ключевой военный пост Кабамбаре, перебив еще более сотни наемников балуба и захватив пулемет, с которым, впрочем, никто из батетела не умел обращаться (новейшая техника была прерогативой белых). И вот тогда-то, уразумев, наконец, что все висит на волоске, за дело взялся лично Франсис Дани, победитель «эмиров», вице-губернатор и лучший военачальник СГК: власти стянули отборные войска (более 1300 штыков) отовсюду, - и в конце 1898 пошли в наступление. На сей раз, успешное: 31 ноября при Бвана-Дебва батетела впервые за всю кампанию проиграли бой, потеряв самых уважаемых вождей, включая Пиани Кандоло. Затем, после передышки, вызванной сезоном дождей, - новое наступление «Форс пюблик», новый разгром батетела у Сунгула и далее серия стычек, в которых повстанцы неизменно терпят поражения. К лету 1900 война иссякла; Кабонго сложил оружие, получив удел на части бывшего Уруа, остатки батетела ушли в Германскую Восточную Африку, где сдались властям и были приняты на службу. А мелкие партизанские группы, действовавшие в Катанге аж до мая 1908 года, уже не могли помешать его величеству Леопольду II, мулохве и мвато-ямво, обогащаться всласть.

Этот вопрос, между прочим, был крайне актуален, тем паче, для человека с понятиями Леопольда. Он никогда не скупился, вкладывая деньги в сочные проекты, но и терпеть не мог нести убытки, стремясь максимально быстро сводить дебет с кредитом. А на первых порах проект «Конго», при всех прекрасных перспективах, был убыточен. Ибо вся выстраиваемая ударными темпами инфраструктура выстраивалась за счет Леопольда. Сознательно став мажоритарным акционером, он поставил на карту все. Прокладка железных дорог, обустройство пристаней и завоз пароходов, возведение фортов, вербовка наемников, подкуп вождей, - все это влекло чудовищные затраты, а особых доходов на первых порах не было. Даже с учетом выгребания из уже освоенных регионов всего подчистую, все равно не было, тем более, что наиболее богатые области покорялись медленно и трудно. А потом еще и мятеж батетела, в результате которого все планы освоения Катанги полетели в тартарары. Так что, в конце концов, и казавшаяся бездонной мошна короля стала трещать. Поэтому, вопреки первоначальному замыслу («Хочу все, и много!») в 1889-м фактически, а с 1891 и официально колоссальный массив земель, уже подконтрольных «Свободному Государству» был разделен на три зоны: владения короля, где права на что угодно были только у его «коммерческих директоров», «зону свободной торговли», где, купив патент и строго отчитываясь перед властями, могли вести дела все желающие, и «зона концессий», - как правило, на границе еще не освоенных областей, - участки которой передавались желающим компаниям с эксклюзивным правом добычи и продажи ресурсов в обмен на 50% акций и обязательство расширять зону влияния. Условия были драконовские, но игра стоила свеч: спрос рос, производство расширялось (81 тонны в 1891-м, 6 тысяч тонн в 1901-м), фирмы, получив концессию, могли сами устанавливать нормы выработки, а себестоимость производства каучука была почти нулевая. В итоге, самые успешные получали до 30 франков на франк. Да и середнячки не имели оснований жаловаться. Скажем, не самая большая фирма Abir, вложив миллион, в 1899 году заработала 2,6 миллиона, а через год и вовсе пять; Societe Anversoise, компания посолиднее, имела в среднем 150% прибыли ежегодно, а мощная корпорация Comptoir Commercial Congolais -- более 50%. И со всего этого Леопольд получал свой законный процент.