Лев Вершинин - Дорога без конца (без иллюстраций)

Сопоставить данные и понять, что происходит, мог бы и ребенок, при условии, что вырос в знатной семье. Все высшее общество смотрело на царя царей, ожидая его решения, и императору, чтобы не показать еще не смирившимся хищникам слабость, силою вещей не оставалось ничего иного, как атаковать Тигре прежде, чем в Эфиопию, под опеку шурина прибудет новый, выписанный шурином патриарх. Тщетно императрица, любившая и брата, и мужа, пыталась уговорить благоверного не принимать резкие меры. Тщетно умоляла хотя бы дождаться обещанных французами винтовок, которые почему-то (о франко-прусской войне в Эфиопии никто не знал) задерживаются. Тщетно напоминала, что тот, кто первым нарушит взаимные клятвы перед образами, будет не понят народом и наказан Господом. Все тщетно.

Ничуть не отрицая, что супруга права, Тэкле-Гийоргис, однако, не видел никакого иного выхода, кроме как, используя многократное численное превосходство своих войск, пресечь неизбежный мятеж в зародыше, - и в конце концов, в июне 1871 его огромная, более 60 тысяч бойцов, армия пересекла реку Тэкэзе, отделявшую Тигре от «имперской» Эфиопии, а Бэзыбыз-Каса, получив сообщение о вторжении, с удовлетворением сообщил приближенным: «Вот как все хорошо! Он сперва расчистил для меня поле, на котором я буду собирать сочные плоды, он хорошо и прилежно убрал камни, выполол сорняки, а сейчас сам предоставляет нам возможность овладеть этим полем, не гневя Господа нашего и всемилостивую Деву Марьям».

Позже возникнет масса легенд и преданий о пророчествах, суливших нарушителю клятвы неминуемое поражение. О горном отшельнике Гэбрэ-Марьяме, например, проникшем в шатер императора и бросившем в него горсть камешков, а в ответ на вопрос, зачем, пояснившем: «Ты клялся Троице не нападать первым, но ты напал, и теперь, как я камнями, Каса осыплет тебя пулями», после чего царь царей якобы ответил ему «Только Господь пишет судьбу» и велел отпустить. А еще пишут о подарке Текле Гиоргиса «королю» Тигре, - мешке, наполненном мелким зерном, - с намеком на то, что войска императора неисчислимы, и ответном подарке, - тех же зернах, но дочерна изжаренных на противнях, - возвращенных без всяких пояснений.

Но задним умом все крепки, а за кого Бог, – за 15 тысяч обученных английскими сержантами воинов, включая 800 стрелков с винтовками при 12 орудиях, или за впятеро большую толпу, вооруженную, в лучшем случае, карамултуками, а в основном, холодным оружием всех образцов, - решилось 21 июня 1871 года около крохотного городка Зулава. К исходу дня, император, видя, что поражение весьма вероятно, отошел за протекавшую неподалеку реку и начал медленно отступать, но «король», не позволяя проигравшим уйти. Оставив в глубоком арьергарде артиллерию, он преследовал их по пятам и 11 июля 1871 года при Ассаме, недалеко от Адуа, зайдя с фланга, навязал вдвое поредевшей, но все еще верящей в звезду своего лидера армии царя царей новое сражение.

Бесспорным козырем императора, притом что вражеские орудия отстали, было преимущество в коннице, и Текле Гиоргис, лично возглавив атаку по центру войска Бэзыбыза-Касы, почти дорвался до врага, которого с высокой вероятностью убил бы, но был ранен выстрелом, упал с коня и оказался в плену, после чего войска сложили оружие. Спустя две недели его, объявив узурпатором, ослепили (как указано в приговоре, «Не для причинения вреда ему, но во избежание вреда для государства») и заключили в тюрьму, позволив жене разделить заключение с мужем (она написала немало стихов, оплакивая супруга и упрекая брата). А 21 января следующего, 1872 года, сразу после приезда патриарха, Бэзыбыз-Каса короновался под именем Йоханныса IV. С соблюдением всех правил, включая, разумеется, и наличие «Книги царей», экстренно, сразу после получения информации об исходе войны, высланной победителю из Лондона.

Была ли междоусобица 1871 года спровоцирована Англией? И да, и нет. Нет, потому что «король» Тигре был слишком силен и честолюбив, чтобы не восстать. Да, потому что в Лондоне хотели видеть на престоле именно его, убежденного англомана, и вовсю подталкивали к мятежу. Но, как бы там ни было, никто не оспаривает: будучи личностью, не менее масштабной, чем побежденный соперник, но располагая ресурсами куда большими, Йоханныс IV пришел к власти очень вовремя. На империю, с трудом решавшую внутренние проблемы, ползла новая беда, - теперь извне: после открытия Суэцкого канала, ощутив себя орлом, Исмаил, хедив Египта решил отнять у турок побережье Красного моря, что и сделал, захватив в 1868-м важный порт Массауа, - после чего швед Вернер Мюнцингер, женатый на дочери сомалийского князька, положил на стол хедиву план покорения Эфиопии.

План понравился, Мюнцингер-паша получил добро и, действуя со скандинавской планомерностью, постепенно подчинил Египту важный район Богос, а затем и все участки побережья, считавшиеся владениями «неверных». Путь для вторжения был открыт. Однако не повезло: 2 ноября 1875, попав в засаду, поголовно погиб отряд Мюнцингера вместе с самим пашой, а через пять дней в тяжелом бою у Гундэта сам царь царей разгромил основные части египтян под командованием полковника Арендрупа, датчанина, и графа Зичи, австрийца. Печально для хедива закончилась попытка и реванша: в марте 1876 большая и очень хорошо вооруженная египетская армия потерпела полный крах у Гураы, и Йоханныс повелел выжечь ее командующем два креста на плечах, чтобы он навсегда запомнил, что православные непобедимы.

После этого хедив предложил мир, царь царей возражать не стал, - и в Эфиопии на целых 8 лет наступил, как писано в хрониках, «век процветания». Жизнь стала легче, и это очень способствовало росту престижа императора, под сурдинку решившего несколько сложных внутренних проблем. Он заключил «мир сильных» с самым сложным из вассалов, Менеликом, в обмен на формальную дань и некоторые земли признав «короля» Шоа королем без всяких кавычек и женив сына на его дочери, а также создал новое «королевство», Годжам, поссорив тем самым несколько опасных для себя аристократических кланов.

Это, конечно, не стало жестким замирением непокорных, - мир был по-прежнему зыбок, - но окно возможностей императора, как высшего арбитра, стало намного шире, и Йоханныс сделал еще один шаг на пути к утверждению «общеэфиопской идеи», объявив единственным законным толком Эфиопии ортодоксальное православие («кара»), без всяких уступок всяким «тоуахдо», объявленным ересями. В 1878 г на соборе в Бору-Меда идеи царя царей были утверждено единогласно и обрели силу закона. Диссидентов, конфисковав имущество, высылали в Судан или в Шоа.

По сути, повторялось то, что уже было сделано Теодросом, но, в отличие от Теодроса, под ногами которого путался властный Сэлама III, новый патриарх, Анастасиос, человек чужой и даже амхарского не знавший, был послушен, как овечка. Мимоходом досталось и миссионерам, и католикам, и протестантам. В том же 1878-м, пригласив их на беседу, император потребовал объяснить, что они, собственно, делают в христианской стране, а получив ответ, - дескать, обращаем евреев и мусульман, которых здесь много, - спросил, каким путем они добирались в Эфиопию, и выяснив, что через Египет, поставил точку: в Египте тоже очень много мусульман и евреев, так что там уважаемым гостям самое место, а у него достаточно своих священников, которые никак не глупее заморских. После чего, добавив, что всегда рад европейских мастерам и купцам, а схизматикам в православной империи не место, дал месяц срока, чтобы собрать вещи и уехать. И тем, как они ни ныли, пришлось.