Лев Вершинин - Дорога без конца (без иллюстраций)

В итоге, позиции «кара» быстро выросли и хотя, конечно, такие вопросы указами не решаются, уважение к императору на местах еще больше укрепилось, а церковь увидела в нем гаранта стабильности, что и понесла в очень прислушивающиеся к мнению батюшек массы. А между тем, горизонт заволакивало. Появление в египетском Судане пророка-Махди в 1884-м обернулось классической «исламской революцией», причем в максимально радикальном варианте, - и Англия, чуя возможность потерять и Хартум, и Каир, - а значит, и Суэц, - вспомнила о старом друге, которого совсем недавно цинично подставила, закрыв глаза на египетскую агрессию.

Для Эфиопии это был шанс выйти на международную арену, и Йоханныс, действуя исключительно по принципу «ты мне, я тебе», поставил условия, которые Лондон, отчаянно нуждаясь в его армиях, безоговорочно принял. 3 июня 1884 года Эфиопия и Египет подписали союзный договор. Империя получила право транзита через Массауа любых товаров, включая оружие, и вернула себе оккупированный египтянами Богос. Согласно особой статье, все возможные споры в дальнейшем передавались на рассмотрение Великобритании, как верховному гаранту.

Это была огромная дипломатическая победа, и царь царей, демонстрируя возможности, в январе 1885 помог египтянами эвакуировать население большого пограничного города Мэтэмма, осажденного «дервишами». А затем приостановил боевые действия, требуя еще и Массауа, и только в сентябре, когда Каир, кряхтя, согласился, лично возглавив армию, разбил при Куифт корпус Османа Дигны, командующего армией махдистов в северном Судане. После этого махди объявил Эфиопии джихад, царь царей провозгласил крестовый поход, колесо завертелось всерьез, - и тут в Массауа высадились итальянцы…

Как рак с клешней тоже не считает себя тварью дрожащей, так и Италия, только-только возникшая на политической карте, считала себя не хуже кого-то, алча колоний. Действовали строго по схеме: 15 ноября 1869 монах Джузеппе Сапето от имени пароходной компании Rubbatino, купил по дешевке у сомалийских султанов клочок земли рядом с портом Ассаба. Затем, потихоньку-полегоньку, компания, уже от имени Италии, обработала мелких вождей, приобрела больше земли, несколько островов, а в 1882-м аннексировала, объявив его итальянской колонией.

Однако пески песками, а хотелось большего, большее же было у эфиопов. Начались «научные экспедиции». Очень часто они пропадали бесследно, но кто возвращался, сообщал, что овчинка стоит выделки. Особо ценную работу вели миссионеры: храбрый падре Массайя, сумевший понравиться даже злобным галла, а потом, перебравшись в Шоа, подружиться с самим Менеликом, сообщил в Рим о «великом южном короле, у которого большие разногласия с императором», - и Рим сделал стойку. Шоа, лежащий на крайнем юге, пока что итальянцев не интересовал, а его нгусэ не интересовался побережьем, осваивая дикий юг, зато как противовес императору был ценен необычайно.

В связи с чем, 21 мая 1883 синьор Пьетро Антонелли, действуя от имени итальянского правительства, подписал с «королевством Шоа» двусторонний договор о торговле, дружбе и обмене консулами. Царю царей такой пируэт, естественно, пришелся не по нраву, но, поскольку Менелик действовал в рамках полномочий, утвержденных самим же царем царей, а итальянцы пока что никак не мешали, император сделал вид, что ничего не заметил. Хотя узелок на память, конечно, завязал. А вот события в Массауа уже впрямую задевало интересы Эфиопии.

На самом деле, интригу закрутила Англия. Подписав договор с Египтом и Эфиопией, по которому эфиопы в обмен на помощь получали Массауа и побережье, но никому об этом не сообщая, сэры втайне подписали и соглашение с Римом, согласно которому итальянцы обязывались помочь английскому гарнизону в Хартуме, а взамен могли взять побережье и Массауа. На основании чего 5 февраля 1885 в Массауа высадился десант и его командующий издал манифест: «Итальянское правительство в согласии с английским и египетским правительствами, а также с правительством Абиссинии поручило мне взять в свои руки контроль над крепостью Массауа и поднять итальянский флаг рядом с египетским».

Поскольку в обращении поминались все заинтересованные силы, египетский гарнизон стрелять не стал, а бритты промолчали, сообщив царю царей, что все это временное недоразумение, а вообще-то Массауа, несомненно, принадлежит ему. Однако Хартум, так и не дождавшись помощи, пал, а итальянцы из Массауа не только не ушли, но, выгнав египетского губернатора, начали расширять зону оккупации, на возмущение Эфиопии, Египта и Турции отвечая надменным молчанием. Лондон же упорно делал вид, что ослеп: слабая Италия на берегах Красного моря нравилась Владычице Море куда больше, чем Франция.

И видя это, потомки римлян наглели. Из Асэба в Шоа открыто пошли караваны с оружием для войск Менелика, а это уже было прямым вызовом императору, в связи с чем, было принято решение сделать демарш. В декабре 1886 «научная экспедиция» майора Пьетро Порро после долгой перестрелки была уничтожена «неизвестным племенем», а Йоханныс IV совершенно неожиданно для себя оказался в ситуации войны на два фронта, а считая с Менеликом, то и на три, и новый враг наглел не по дням.

Если в 1886-м итальянцы еще копили силы, - год прошел в дипломатической перебранке и мелких «случайных» стычках, - то в начале 1887 они, не обращая внимания на протесты раса Алулы, губернатора севера Эфиопии, начали продвигаться вглубь имперских земель, ставя в селениях флаги бело-красно-зеленые флаги. На требование прекратить беспредел их командир, полковник Ди Христофориc, ответил требованием очистить территории по имеющемуся у него списку, - и эфиопские войска, выдвинувшись навстречу наглецам, 26 января близ Догали буквально вмазали их в песок, уничтожив 25 офицеров и около 400 солдат.

Щелчок оказался оглушительным. Итальянское командование, не ожидавшее такого афронта, спешно отвело остатки войск в Массауа, укрепляясь на случай штурма, а в Риме началась истерика. Вопреки ожиданиям, война оказалась делом дорогим, но отступать не позволял престиж, да и терять побережье не хотелось. С воем, с воплями изыскали средства, и уже в декабре в Массауа высадился Африканский корпус под командованием Джанни Сан-Марцано, одного из лучших генералов Италии, имеющего все необходимые полномочия.

А тем временем, на западе обстановка накалялась. Тэкле-Хайманот, ныгусэ Годжама, с трудом сдерживал «дервишей» в районе Мэтэммы, и халиф Абдаллах, наследник Махди, четко объяснял, чего хочет от Эфиопии: «Если ты уничтожишь свой крест и станешь, как и я, мусульманином, то мы тотчас заключим мир. Мы обменяемся пленными, обнимемся по-братски и станем лучшими друзьями. Если крест тебе дороже и ты откажешься, быть войне». Естественно, император на письмо не ответил, и халиф поручил Абу Анге, своему лучшему полководцу, сформировав 100-тысячную армию, «навсегда усмирить свиноедов».