Лев Вершинин - Дорога без конца (без иллюстраций)

«Королевство Униоро, - отчитывался Жак Кресин, первым посетивший край, - нельзя сравнить с королевством Уганда ни в чем. Ни по объему возделываемой земли, ни по числу жителей, ни по степени политической сплоченности… Ньоро ростом меньше баганда, уступают им в физической силе и в умственных способностях, но равны в ремеслах, а по свирепости в войнах даже опережают. Вместе с тем, в мирное время они доброжелательны, хотя воюют с бугандцами часто».

В общем, и сказать больше нечего. Из века в век Буньоро считалось «гегемоном № 2» Межозерья, традиционно билось с Бугандой на меже за мелкие участки земли, за соленые озерца, за контроль над вовсе уж мелкими «княжествами», ради рабов, - но это была рутина, в общем, даже и такая кровавая, как описана она в дневниках первопроходцев.

И вот этой-то небольшой страной в описываемое время уже более 30 лет правил омукама Кабарега, сын Камураси из Дома Бабиито, потомок неких бачвези - «белых пришельцев», которые, согласно легенде, в незапамятные времена создали Буньоро и ушли. Трон он занял в ранней юности, в 1869, после тяжелейшей войны с братом Кабигумире, одолев благодаря помощи Мутесы. Удивительно светлокожий, хмурый, - мало кто видел его улыбающимся, - он не был жесток, любил прощать, запретил убивать даже мятежного брата, а когда тот погиб в бою, единственного воина, остававшегося с ним до конца, поблагодарил за верность, одарил ружьем (воистину царский дар!) и взял на службу, доверив отряд отборных войск.

Вообще, следует сказать, был он великодушен, - скажем, бугандийского узурпатора Калему, когда тот окончательно проиграл всё и был уже не нужен, все равно не прогнал, а предоставил политическое убежище, и вообще, как писал после первой встречи с омукамой Эмин-паша, «Общее впечатление крайне благоприятное... В отличие от других местных королей, никаких капризов, никакой мании величия. Свободно разговаривает с людьми, шутит. Как говорят, во всем, включая походку и манеру смотреть искоса, подражает Мутесе… Разумный и приличный человек».

Много воевал. Укрепил «королевство», находившееся в непростом положении, подчинил отколовшееся «княжество» Торо, показав недюжиный талант полководца, особенно в «малой войне», отбившись аж от Экватории, и сам Гордон-паша, победитель тайпинов, писал в Каир: «Подобного я не ждал. Мы должны благодарить Бога, что смогли отступить без чрезмерных потерь», а позже помог Экватории, - уже при Эмине, - отбиться от вторжения махдистов.

По примеру Мутесы, которого боготворил, создал постоянную армию, «абарусура», на пике мощи состоявшую из 15 «полков» общей численностью до 3 тысяч человек, что в сочетании с ополчением было силой не меньшей, чем войска Буганды, и будучи не столько политиком (до «отца народа» Мутесы ему было далеко), сколько воином и хорошим человеком, был очень популярен в обществе, - что важно, не только как «священный символ», а как «надежный старший брат».

Но, надо отметить, чего Кабарега, как все подчеркивают, не прощал никогда, так это предательства. Мог пощадить, но из списка достойных людей вычеркивал, впредь запретив попадаться на глаза, - и когда в 1886-м (как уже писалось) Мванга, пытаясь нарастить авторитет, ни с того, ни с сего атаковал Буньоро, омукама, победив и пинком изгнав баганда, впредь относился к кабаке, «как к грязи», помогая всем, кто доставлял «грязи» неудобства.

А между тем, Мванга, как мы знаем, не был подлецом. По молодости лет, по тогда еще не излеченной страсти к гашишу, совершал глупости, даже гнусности, но подонком не был, - просто бесился, пока не перерос. К тому же, после возвращения из эмиграции, он уже не волен был в себе, политику Буганды определяли «бангелеза», курируемые Фредериком Лугардом, а тот, взяв под полный контроль ситуацию в Мвенго, главной своей задачей полагал усмирение Кабареги, без чего подчинить Межозерье не представлялось возможным.

Но Кабарега был не мягкий, слабохарактерный Мванга, за тридцать лет пребывания у руля он повидал всякие виды, бугандийских ошибок не допускал, фракций при дворе не терпел, свое «королевство» держал в руках очень хорошо, а одолеть абарусура с двумя ротами солдат, пусть даже хорошо обученных и при «максиме», только силами Компании, без поддержки государства, мог разве что м-р Уэллс в одной из своих модных книжек.

Поэтому в британской прессе с подачи ИБАК развернулась кампания по поводу «жестокого и кровожадного тирана из Буньоро, самим фактом своего существования позорящего человечество», а несколько попыток Кабареги, понимавшего, с кем имеет дело, договориться Лугардом были отвергнуты с объяснением (недоумевающим миссионерам): «Его предложения неискренни, если бы он не был настроен враждебно, он стал бы христианином и союзником Компании».

Мир Лугарду был не нужен; в мае 1891 войска Буганды двинулись в поход. Официально - против инсургентов из «арабской» партии, которых крышевал Кабарега, однако всем было ясно, кто настоящая цель. В том числе и омукаме, понимавшему, что придется сложно. Не раз битых баганда он совершенно не опасался, а вот аскари и «максимы» оценивал по достоинству, - и когда «проверочное» полевое сражение 7 мая показало ровно то, что только и могло показать, омукама приказал перейти к «малой войне», очень скоро обнулившей все успехи первого этапа интервенции.

К июлю, говоря шахматным языком, наступил цугцванг. Потери баганда росли, - при почти полном отсутствии потерь у ньоро, - желание воевать улетучивалось даже у дворян-бами, природных вояк, а хоть какого-то результата не было, и по планам Лугарда это било наотмашь. Правда, помог случай: предложили свои услуги «нубийцы», - те самые остатки войск Экватории, о которых шла речь в предыдущей главе, - и капитан нанял примерно тысячу опытных ландскнехтов, поставив их гарнизонами на блок-посты в южных районах Буньоро, аж до границы с Бугандой.

А поскольку удача одна не ходит, повезло и еще раз: нашелся некий Касагама, наследник «княжества» Торо, подчиненного Кабарегой, и капитан «оказал ему законную помощь» в возвращении, вслед за тем построив Форт-Джордж, за стенами которого счастливый «принц», вернувший отчий трон, и укрылся, в благодарность подписав договор о протекторате, полностью отдававший Торо, а также соленое озеро Камза, один из главных источников пополнения бюджета Буньоро, в собственность Компании.

Это, безусловно, был успех, но с дальним прицелом: Лугард точно рассудил, что признать такие потери Кабарега не сможет, а значит, будет вынужден все-таки дать генеральное сражение, которого так упорно избегал. Не учтя лишь того, что Кабарега, блестящий полководец, умел видеть берега и не хуже английского оппонента понимал, что большое сражение станет для него роковым.