Адам Бромке - Коммунистические государства на распутье

Во второй половине 1960 года польская печать старалась не касаться китайско-советского спора. «Мы больше не занимаемся гимнастикой», — заявил один высокопоставленный польский работник немецкому журналисту Гансякобу Штеле, бывшему тогда варшавским корреспондентом одной из газет. Польше, сказал он, если не считать Болеслава Пясецкого, главы левокатолической организации ПАКС, который превозносил китайцев во время одной частной встречи в 1960 году, никто не испытывает особых восторгов по поводу тезисов Пенима. Кроме того, продолжал он, полякам нет необходимости идти в лобовую атаку на китайцев, поскольку в 1956 году последние отнеслись с пониманием к «собственному пути» Польши [53] Много сведений из Польши и интересное описание официального отношения польской партии к спору Москвы с Пекином см. в работе; H. Stehle , Polish Communism and the Sino-Soviet Rift, в сборнике William E. Griffith (ed.), Communism in Europe, Cambridge, Mass., 1964. .

Таким образом, с самого начала конфликта Гомулка, прагматик, стоящий обеими нотами на земле, выказал характерное для него отвращение к замысловатым и (с его точки зрения) весьма иллюзорным, мелочным препирательствам по поводу идеологических тонкостей сугубо доктринерского характера. Напротив, он подчеркивал практические аспекты проблемы. Как и при своих попытках посредничать в советско-югославском споре, он твердил о необходимости сохранять единство коммунистического лагеря, с тем чтобы содействовать «победе социализма в условиях мирного сосуществования» и избежать возможного пагубного раскола, способного нанести ущерб всем коммунистическим режимам. Такова была квинтэссенция речи, с которой вице-премьер Зенон Новак был направлен на съезд албанской партии в феврале 1961 года [54] «Трибуна люду». 18 февраля 1961 г. См. также: Griffith , Albania and the Sino-Soviet Rift, Cambridge, Mass., 1963, p. 68—77. .

Никакой арбитраж не мог бы изменить того главного факта, что польская официальная точка зрения была с самого начала весьма близка к советской и что в наиболее существенных вопросах она шла вразрез с китайским подходом к трем основным пунктам разногласий: 1) возможность мирного сосуществования с капитализмом; 2) последствия термоядерной войны для двух великих антагонистических систем; 3) целесообразность временного, тактического компромисса с общим врагом. Поэтому большая часть китайских или албанских нападок на Москву — или на Югославию — автоматически расценивалась как выпады против Варшавы. К идеологическим симпатиям следует прибавить еще и геополитическое положение Польши, ее экономическую зависимость от Советского Союза (железная руда, нефть и запасные части для предприятий, построенных Советами) и тот неоспоримый факт, что в этом смысле Китай может предложить весьма немного. Все эт о предопределило бы позицию Польши, даже если бы польская партия расходилась с русскими в идеологических вопросах.

Гомулка провозглашал эту основополагающую идеологическую солидарность с Москвой часто, последовательно, но осторожно. В своем докладе Центральному комитету Польской объединенной рабочей партии 22 ноября 1961 года сказал:

«Нет более убедительного свидетельства в пользу мирной Политики социалистических стран, чем тот факт — он уже доказан всему миру, — что они способны развивать свою экономику быстрее, чем капиталистические страны в мирное время. Война—страшное препятствие для их экономического развития… Сегодня, в эпоху геноцидного термоядерного оружия и баллистических ракет, война стала неприемлемой для всех здравомыслящих людей» [55] «Трибуна люду», 24 ноября 1961 г., Alexander Dallin (ed.), Diversity in International Communism, New York and London, 1963, P 318—319, .

Характерно, что на протяжении всего доклада Гомулка Нападал не на Китай, а на Албанию и упомянул Китай лишь однажды в связи с его поддержкой ошибочных взглядов на Мирное сосуществование, проповедуемых Тираной:

«Догматизм и сектантство не являются точной характеристикой позиции лидеров Албанской партии труда и ее политики, которая является не политикой, а бессмысленным авантюризмом. Так, в речи, произнесенной недавно в Тиране, ЭнВеР Ходжа обвинил руководителей Советского Союза в том, Что они боятся империализма и поэтому все время переносят На следующий год урегулирование германской проблемы и вопроса о Западном Берлине. Это смесь самонадеянности и азантюризма…» [56] Ibid., p. 329.

Таким образом, поддерживая Москву, польская партия преданно следовала советскому примеру и в течение длительно времени избегала прямых нападок на Пекин. Весь ее гнев срывался на албанском «мальчике для битья»:

«Для оправдания актов произвола, совершенных ими в прошлом и совершаемых поныне в их стране, руководители Албанской партии труда, защищая сталинские методы, осужденные XX съездом и всем международным рабочим движением, порывают с этим единством. Они порывают также с политикой СССР и других социалистических стран. Международное коммунистическое общественное мнение, включая мнение и нашей партии, с возмущением осуждает их позицию» [57] «Путь к обновлению и марш к коммунизму», «Нове дроги», декабрь 1961 г., в книге: Dallin , op. cit., p. 345. .

Эта тактическая линия сохранялась в течение 1962 и большей части 1963 года. В то же время Гомулка занимался закулисными маневрами, стремясь заделать быстро увеличивающуюся трещину, как он поступал и в период советско-югославской ссоры. Однако его представитель Мечислав Рабский, главный редактор газеты «Политика», становился все более откровенным:

«Ходжа и Шеху в течение некоторого времени более или менее ясно говорят, что они против политики мирного сосуществования как генеральной линии нашего движения. В феврале 1961 года, на IV съезде Албанской партии труда, Энвер Ходжа в своем отчетном докладе ограничился повторением той части московского Заявления (ноябрь 1960 года), которая касалась агрессивности империализма и его стремления к войне. Однако он совсем не упомянул о возможности предотвращения войн при нынешних обстоятельствах… Энвер Ходжа и Мехмет Шеху проводят политику, которая явно подрывает единство международного коммунистического движения» [58] «Формы и содержание единства», «Нове дроги», январь 1962 г.; в книге: Dallin , op. cit., р. 347. .

В 1961 году, когда XXII съезд КПСС открыто заклеймил и отлучил главного союзника Китая — Албанию, Гомулка оказался в трудном положении. Он был явно удивлен этим шагом, о котором не знал заранее. Больше того, методы, примененные тогда в отношении Тираны, сильно напоминали те, которые в 1948 году Сталин использовал в своей борьбе с Белградом. Гомулка неоднократно и решительно отвергал эти методы. Его несогласие с неосталинистскими методами затыкания рта своим коммунистическим оппонентам вскоре после съезда было выражено тем же Раковским: