Адам Бромке - Коммунистические государства на распутье

Георгиу-Деж не мог искренне откликнуться на ХХII съезд КПСС, не ставя себя под угрозу. Находясь так долго у власти, он не мог отвергнуть прошлое, не подрывая настояшее. Но, понимая это, Хрущев, по-видимому, все-таки был раздражен таким явным пренебрежением к его собственной политике. Будь румынский режим лояльным и уступчивым в других отношениях, Хрущев, возможно, и простил бы эти его действия. Но при сложившемся положении вещей это было еще одним отклонением от приемлемой нормы поведения.

К чему привела эта политика Румынии в ее отношениях с советским Союзом? Куда она приведет ее? Вот о чем прежде всего спрашивают, говоря о режиме Георгиу-Дежа.

Вряд ли можно сказать, что Румыния превращается во вторую Албанию. Достаточно взглянуть на карту: положение Румынии по отношению к Советскому Союзу уже само по себе оправдывает сомнение. Однако Георгиу-Деж бросил Советскому Союзу вызов по ряду важных вопросов. Во внутренней политике десталинизация, по его мнению, не нужна. Без особого шума, но совершенно явным образом по его инициативе начался широко распространившийся процесс дерусификации. Из-за его упрямства в СЭВе не были согласованы кремлевские планы региональной экономической интеграции. Что касается политики внутри коммунистического блока, то он использовал Китай для давления на Советский Союз или даже для его шантажирования. И в своей внешней (то есть выходящей за рамки блока) политике он проявил признаки независимости [122] Самый существенный эпизод такого рода произошел на сессии Генеральной Ассамблеи ООН в ноябре 1963 г., когда румынский делегат поддержал предложение о создании безъядерной зоны в Латинской Америке, в время как остальные страны советского блока воздержались от голосования. . Он не стал делать большого секрета из того, что предпочитает хорошее новое оборудование западных фирм всему, что мог бы предложить Восток.

Будет, пожалуй, правильно предположить (как это уже делалось раньше в этой главе), что вызов Советскому Союзу был обусловлен желанием румынского режима добиться своего во всеобъемлющей программе индустриализации. Но, видимо, враждебность, порожденная этим вызовом, осталась и после того, как данный вопрос был улажен. Большинство наблюдателей сходятся на том, что серьезные возражения Советского Союза и его наиболее передовых партнеров по СЭВу таких, как Восточная Германия и Чехословакия, были сняты в июле 1963 года на совещании СЭВа «в верхах», то есть на встрече первых секретарей партии. Поэтому можно считать, то благодаря своему упрямству румыны одержали верх и то их флирт с Китаем, а также их двойственная позиция в отношении всего китайско-советского конфликта способствовали этому. Но после победы двойственность их поведения не уменьшилась, а, наоборот, стала еще более ярко выраженной. Возвращения к спокойному статусу истинного сателлита не произошло. Дерусификация не прекращалась; десталинизация по-прежнему проводилась «на тормозах». Продолжалась посылка на Запад торговых делегаций из высокопоставленных лиц. Но самое главное — это то, что в своих отношениях с Китаем Румыния отвернулась от России более, чем когда-либо раньше.

Дискуссия в СЭВе и использованная в ходе ее тактика показали, что отношения между Хрущевым и Георпиу-Дежем уже никогда нe будут прежними. Причины и следствия этой дискуссии, очевидно, породили какие-то движущие силы, которые нельзя было умерить. Примирения так и не получилось. Вместо него возникла неприязнь, с одной стороны, и страх — с другой. Одержав победу, Геортиу-Деж начал нуждаться в еще большей поддержке Мао. Китайский вождь, к которому он в принципе не питал никакой симпатии, стал гарантом его безопасности. При таком положении дел румынскому руководству надо было опасаться двух вещей: во-первых, настоящего примирения между Хрущевым и Мао, что казалось почти невозможным; во-вторых, официального исключения Китая из международного коммунистического движения — осенью 1963 года такая возможность представлялась вполне реальной. Будь Китай действительно исключен из международного движения, Хрущеву стало бы гораздо легче подчинить себе своих сателлитов. Но пока Китай оставался в этом движении; сохранялся элемент неуверенности и колебаний, позволяющий малым странам маневрировать. Поэтому Румыния примкнула к все растущему числу тех стран, которые требовали выдержанности и окончания полемики, а также возобновления в той или иной форме контактов между Москвой и Пекином. Первым официальным примером требований такого рода была статья Маурера, опубликованная в ноябрьском номере журнала «Проблемы мира и социализма» за 1963 год. Автор статьи косвенно порицал обе спорящие стороны, призывал возобновлению двусторонних контактов и выступал за созыв всемирного совещания коммунистических партий лишь после того, как будут проведены необходимые для этого подготовительные мероприятия. Статья Маурера, а также ряд других более ранних выступлений, по-видимому, сильно напугали Хрущева, который в это время, как полагали, стремился форсировать решение вопроса об отношениях с Китаем. Наиболее драматические-события разыгрались в марте 1964 года, когда в Пекин отправилась румынская делегация, возглавляемая Маурером. И этот шаг можно истолковать как последнюю попытку предотвратить окончательный и бесповоротный разрыв с Китаем, в результате которого Георгиу-Деж остался бы один на один с Хрущевым.

В середине апреля 1964 года состоялся пленум ЦК румынской коммунистической партии, заслушавший доклад о переборах румынской делегации с китайскими лидерами в Пекине и с Хрущевым в Гагре, которую румыны посетили на обратном пути домой. В заявлении, принятом пленумом и опубликованном в апреле 1964 года, говорилось о поддержке СССР буквально по всем вопросам китайско-советского спора, но вместе с тем обе стороны упрекались за увлечение полемикой. Категорически подчеркивая полную независимость Румынии в коммунистическом блоке, это заявление по существу Утверждало такой характер отношений между странами, который преобладает в Британском содружестве наций. Оно Полностью отвергало предложение о создании в СЭВе органа по совместному планированию, поскольку подобный орган ущемлял бы национальный суверенитет; таков был лейтмотив Данного заявления.

Этот в основе своей антисоветский документ был опубликован вскоре после празднования в Москве семидесятилетия Хрущева. Из всех лидеров стран-сателлитов Георгиу-Деж был единственным, кто не прибыл на торжества. Его отсутствие на них и последующая публикация заявления румынского Центрального Комитета показали, что Румыния, безусловно оставаясь в социалистическом лагере, все же считала уже недействительным для себя статус страны-сателлита.