Иван Филиппов - Записки о «Третьем рейхе»

К этому времени романтика первой ночи в нашем убежище исчезла вместе с коньяком. Мы начали выражать Шуберту недовольство нашим «погребом», так как он явно был небезопасным. Деревянная дверь его наполовину выходила на улицу, и даже маленький осколок бомбы мог пробить ее. Мы даже нашли «союзника» в этом деле в лице какого-то барона, жившего над нами на четвертом этаже и приходившего, так же как и мы, в убежище. Это был средних лет человек, лысый, с бурбонским носом и бледным лицом. Мы были слишком разочарованы таким невнушительным видом носителя столь громкого титула. Может быть, на это влияла слишком прозаичная обстановка нашей с ним встречи, выглядевшая даже несколько комично — барон в бомбоубежище. Барон был явно обеспокоен своей судьбой в этом «мрачном гробу», как он называл шубертовский подвал.

Хозяин успокаивал нас тем, что железная дверь для убежища скоро будет им получена, так как органы власти уже собрали деньги на это. Но шубертовской мечте так и не пришлось осуществиться. Несколько времени спустя распоряжением властей у дома Шуберта была снята железная решетка и выломаны железные ставни. К нашему огорчению, фрау Шуберт вскоре забрала из убежища даже стулья, и мы должны были во время налетов или стоя коротать время, или тащить сюда свои стулья из квартиры.

Мы начали подсмеиваться над Шубертом. Его раздражало наше приподнятое настроение, когда англичане усердствовали в бомбежке Берлина. Но особенно он выходил из себя, когда я после тяжелых раскатов от взрыва снарядов выходил из убежища на улицу, чтобы посмотреть, где возникли пожары. Он ссылался на полицейские предписания, запрещающие находиться на улице во время тревоги, и не хотел выпускать меня. Я же ссылался на права журналиста появляться всюду и везде.

Шуберты стали к нам еще более придирчивыми и требовательными: приставали к нашей домашней работнице с жалобами на то, что якобы мы не закрываем уличную дверь на ключ после ухода вечерами из дома, что они больше не могут переносить вечно стучащего телетайпа, что плата за квартиру слишком мала и т. д. Очевидно, содержание в доме советских жильцов становилось для них рискованным.

Как грибы после теплого дождя, в Германии стали возникать различные общества по изучению Востока. Появились многочисленные журналы вроде «Восточная экономика», «Восточное право», «Восточная природа», «Восточная культура». Всей этой деятельностью по «изучению Востока Европы» руководила центральная организация — «восточное бюро» под руководством Альфреда Розенберга. Такой интерес к славянским странам нельзя было объяснить пробуждением «научных страстей» у гитлеровских геополитиков. Это было началом активной подготовки кадров для освоения богатств Восточной Европы.

Однажды с одним работником посольства мы попали на вечер в «восточное бюро» на Курфюрстенштрассе, Здесь мы встретили группу немецких офицеров, редакторов журналов и газет, большое число прибалтийских немцев. Нам бросились в глаза выставленные в зале советские книги о жизни в СССР и среди них пять-семь экземпляров только что вышедшего тома БСЭ, посвященного СССР. Мы видели, как за многими столиками немцы внимательно изучали содержащиеся в томе БСЭ карты размещения полезных ископаемых СССР, сети железных дорог. Гитлеровцы открыто высказывали нам свое восхищение таким «богатым, всеохватывающим изданием».

Геббельс все больше приподнимал шлюзы для антисоветской пропаганды. 26 января 1941 г. пресса опубликовала обратившее на себя внимание сообщение о том, что 4 тыс. студентов мобилизованы на работу «военно-пропагандистского характера». Газеты подняли кампанию по возвеличиванию старых германских генералов и их «боевых подвигов» в борьбе против Страны Советов. Опубликованная в газетах биография генерал-фельдмаршала Кюхлера была вся построена на описаниях его борьбы в Прибалтике против Красной Армии.

Печать особенно стремилась превозносить «военный гений» Гитлера. 20 апреля 1941 г. Гитлеру исполнилось 52 года. В посвященных ему статьях Гитлер рисовался как величайший полководец. Газета «Фёлькишер беобахтер» напечатала статью генерал-фельдмаршала Рейхенау под названием «Полководец». Газеты сравнивали Гитлера с Фридрихом Великим, называя его «первым солдатом империи»; они раскапывали древнюю историю, стараясь отыскать в ней примеры совмещения главы империи и верховного командующего. Стратегическое дарование Гитлера сравнивалось с Клаузевицем и Мольтке. Гению «фюрера» приписывались победы германской армии в Польше, Норвегии, Голландии, Франции. Не зная, как выделиться из числа других газет своим угодничеством перед Гитлером, геринговская эссенская газета «Националь цайтунг» опубликовала статью под заголовком «Вечная загадка вокруг фюрера». В статье делался прямой намек на то, что Гитлер послан в Германию самим богом.

В правящих германских кругах, очевидно, заметили, что антисоветская пропаганда в печати начинает хватать через край, поэтому в целях маскировки военных мероприятий против СССР снова были пущены слухи о том, что будто бы между Москвой и Берлином «что-то намечается»; заговорили о возможности новых визитов видных деятелей то ли Германии, то ли Советского Союза. На очередном «четверге», устроенном редактором «Националь цайтунг» Шнейдером в клубе прессы на Лейпцигерштрассе, он спросил у меня о возможности прибытия в Берлин видных руководителей СССР. Я ответил ничего не значащей фразой. Тогда Шнейдер заявил:

— Я допускаю, что в Берлин приедет сам Сталин. Об этом говорят в наших кругах.

Такого рода слухами гитлеровцы пытались отвлечь внимание мировой общественности и немецкого народа от фактов усиленной подготовки в Германии войны против СССР.

В Берлине проживало большое количество русских эмигрантов. В магазинах, ресторанах, министерствах — всюду можно было услышать русскую речь. На центральном телеграфе Берлина наша связь с Москвой обслуживалась русскими телеграфистками. Когда в первые дни моего пребывания в Берлине я испытывал затруднения при связях с Москвой ввиду слабого знания немецкого языка, на выручку мне всегда приходила какая-нибудь телеграфистка — русская эмигрантка.

Особенно много в Берлине было русских шоферов такси.

Эта профессия в Германии считалась малоквалифицированной и относилась к числу малодоходных, поэтому работу на такси преимущественно предоставляли эмигрантам. Через этих шоферов я узнал о жизни русских эмигрантов в Германии. Среди эмигрантов были и те, которых революция выбросила из особняков и дворянских гнезд. Они и здесь пользовались различного рода привилегиями: их допускали к работе в министерствах, для них в Берлине существовали клубы, рестораны. Эту верхушку белой эмиграции гитлеровцы активно использовали в антисоветских планах. Для них гитлеровцы содержали в Берлине газету «Новое слово», которая в период нормализации германо-советских отношений служила «отдушиной» Геббельсу для открытой антисоветской пропаганды, поскольку, как заявляли мне немцы, они не могли отвечать за русскую «независимую» газету. Случай заставил меня познакомиться с деятельностью русских эмигрантов.