Александр Снисаренко - Джентльмены удачи. Адмиралы чужих морей.

Добравшись до материка, Охеда первым делом занялся укреплением западных границ своих владений. На восточном входном мысу залива Ураба он возвел форт или, скорее, крепость по тамошним меркам и присвоил ей имя святого Себастьяна. Однако райская жизнь не получилась: гарнизон голодал, а постоянные набеги искателей приключений держали его в страхе и напряжении. Запасы пороха и свинца таяли на глазах, а награбленная добыча лежала в крепости ненужным мусором. Охеде удалось снарядить судно и отправить его с частью товаров на Эспаньолу, чтобы обменять там на все необходимое. Судно ушло и... пропало без следа. Гарнизон был уже близок к бунту, когда на помощь пришли пираты.

Это первое упоминание пиратов-профессионалов в американских водах. И, разумеется, они были испанцами. Охеда отдал им все, что было можно. Пираты снабдили Сан-Себастьян зерном и салом, а потом под покровом темноты вывезли на своем судне отощавшего губернатора на Кубу, откуда легко можно было добраться до Эспаньолы. Охеда добрался туда, но первого своего корабля так и не отыскал и умер на Эспаньоле в нищете в 1515 году.

Обнаружив наутро исчезновение своего главнокомандующего, оставшаяся сотня испанцев признала над собою главарем бывшего свинопаса из Эстремадуры, тридцатипятилетнего Франсиско Писарро. Они еще надеялись, что Охеда вспомнит о них...

Полгода держался гарнизон после бегства Охеды. Голод и малярия делали свое дело. Когда испанцев осталось не более шести десятков, Писарро решился бросить вызов судьбе. Он погрузил людей на два корабля и взял курс на архипелаг. Но святой Себастьян плохо заботился о своих земных братьях: одна посудина пошла ко дну, едва оторвавшись от берега. Вторая упорно пробивалась к западу, огибая полуостров Гуахира. И когда она подошла к устью Магдалены, испанцы повстречали другое судно, спешащее встречным курсом. Его вел бакалавр Мартин Фернандес де Энсисо, в будущем автор «Обшей географии», а в настоящем - главный судья американской Андалусии, назначенный на этот пост Охедой и живший на острове Санта-Крус. Еще по просьбе Охеды он снарядил корабль, нагрузил его разнообразными припасами, навербовал колонистов и ожидал лишь сигнала своего благодетеля к отплытию. Не дождавшись, он решил действовать на собственный страх и риск. Объяснив все это Писарро, Энсисо убедил его возвратиться в Сан-Себастьян, но почти на том же месте, где погибло первое судно Писарро, пошло ко дну судно самого Энсисы со всеми припасами. Спасти удалось лишь колонистов, но от этого было не легче, ибо царь-голод отлично знал арифметику...

Среди спасенных колонистов был один, проникший на корабль Энсисо «зайцем» и покинувший приютивший его бочонок из-под муки только в море: он спасался от долговой тюрьмы. Его имя - Васко Нуньес де Бальбоа, родом из Бадахоса. Этот человек, еще лет десять назад услыхавший на Эспаньоле о «золотой стране» Эльдорадо, нашел теперь долгожданный выход: вторгнуться в пределы Золотой Кастилии (не название ли этой провинции сыграло здесь решающую роль?!) и основать колонию там. Возможно, они бы поладили с хозяином тех земель - Никуэсой, если бы не его заносчивый характер. Никуэса не придумал ничего лучшего, как предстать пред очи Нуньеса и потребовать возврата того золота, которое пришельцы успели награбить на этой территории. Нуньес приказал своим людям посадить Никуэсу и тех, кто с ним прибыл, на подвернувшуюся весьма кстати развалюху и помочь им распустить паруса. Больше Никуэсу никто никогда не видел...

Этот год - 1511-й - оказался богат и событиями более значительными, нежели лишение Золотой Кастилии ее губернатора. Например - заселение Кубы. Дон Дьего Колон, сын Христофора Колумба, губернатор всех Индий, самовластный правитель Эспаньолы, поручил эту важную миссию своему тезке Дьего Веласкесу де Куэльяру: по отзыву Лас Касаса, сей идальго «как нельзя лучше подходил для этого предприятия», так как «был самый богатый из всех, обладал изрядным опытом в кровопролитиях... снискал большую любовь со стороны всех испанцев... ибо нрава был веселого и приветливого и вел речи только о потехах и удовольствиях... хотя в нужный момент умел проявить власть и заставить ей подчиниться».

Куба была для испанцев лакомым кусочком: спокойные гавани и укромные лагуны с узкими входами готовы были дать пристанище даже самым большим армадам. Отличные якорные места, множество дичи, высокие горы, превосходно защищающие от ветров. Особенное внимание привлекали бухты Сантьяго и Хагуа, Каренас и Матансас, Принсипе и Баракоа. К тому же все берега Кубы, и северные и южные, надежно защищены от всяких внезапностей цепочками островов и смертоносных рифов... (Начав освоение острова с основания в 15! 2 году города Сантьяго, Дьего Веласкес закончил его в 1515 году, как раз когда на Эспаньоле умер Алонсо де Охеда, закладкой Гаваны на берегу бухты Каренас и стал первым губернатором Кубы.)

Чрезмерно увлекшись освоением Карибского бассейна, испанцы проморгали огромнейший кусок Южной Америки, доставшейся португальским конкурентам, сумевшим доказать, что эта земля лежит в их сфере влияния, определенной в Тордесильясе. Сперва португальцы, которых привел к этим берегам в 1500 году Педру Алварес Кабрал, приняли этот райский уголок за остров. Точнее - за остров блаженных душ, за остров счастья Бразил, поиски которого могли бы составить отдельную захватывающую главу в истории географических приключений. Открытие средней Бразилии приписывается иногда Америго Веспуччи, участнику экспедиции Гаспара де Лемоса, высадившемуся в 1503 году на берегу спокойной голубой лагуны, окаймленной белой полосой песчаного пляжа. Он назвал это место, за добрую тысячу лет до того заселенное индейскими племенами тамойу и гойтаса - двумя ветвями народа тупимамба, Cabo da Rama - «Ветвистый мыс». Теперь это Прайя дос Анхос на «холодном» мысу Кабо-Фрио. Температура воды в районе этого мыса опускается иногда до пятнадцати градусов - почти вдвое по сравнению с окружающей, и уже на карте 1506 года этот выступ получил свое нынешнее название. К тем годам относится запись, оставленная очевидцем: «Когда они (португальские моряки) проходили эту точку побережья, навигаторы отметили внезапное понижение температуры, настолько внезапное, что находившиеся на борту обезьяны умерли или заболели».

Португальская галера у Малабарских островов.

Открытие Бразилии подоспело весьма кстати. Как раз накануне, в 1502 году, Франция, Италия и Фландрия заявили свою монополию на ввоз из стран Востока ценнейшего дерева, из которого добывался очень стойкий краситель для текстиля. Это или похожее дерево в огромных количествах обнаружил Веспуччи на Холодном мысу. Местные индейцы называли его ibirapitinga - «розовое», португальцы назвали «бразильским». Его было вдоволь на всем атлантическом побережье. Монополии больше не существовало.