Питер Франкопан - Первый крестовый поход: Зов с Востока

С прибытием отрядов из войска Готфрида Бульонского, Раймунда Тулузского и Гуго де Вермандуа перевес начал клониться в сторону европейцев. Решающим оказалось появление Адемара из Ле-Пюи – отряд епископа разгромил и поджег лагерь турок, после чего атаковал противника с тыла. Это вызвало замешательство в рядах атакующих, которые начали разбегаться. Сражение, которое угрожало поражением едва начавшемуся Крестовому походу, закончилось впечатляющей победой. Неудивительно, что некоторые европейцы расценили это как еще один знак Божьей благодати: «Это было великое чудо Божье, что в течение следующего и третьего дня турки не прекратили свое бегство, хотя никто, кроме самого Бога, больше их не преследовал. Радуясь этой победе, мы все воздаем благодарность Господу. Он пожелал, чтобы наш поход не был загублен, а, наоборот, развивался успешнее, чем обычно, ради его христианской веры» {642} 642 Fulcher of Chartres, I.12.iv – v, p. 87. .

Несмотря на это, турки произвели на крестоносцев ошеломляющее впечатление. Их искусство верховой езды, впечатляющее владение луком и умение сражаться вызвали восхищение европейцев. Некоторые крестоносцы сожалели, что турки – не христиане: «[Турки] говорят, что они сделаны из того же теста, что и франки, и что никто, кроме франков и их самих, не рожден рыцарями. Это – правда, и никто не может это отрицать. Если бы только они твердо верили в Христа и христианство …. вы бы не смогли найти более сильных, храбрых и умелых воинов; но с Божьего соизволения они были побеждены нашими людьми» {643} 643 Деяния франков. С. 158–160. . Несмотря на сдержанное восхищение своими врагами – Клыч-Арслана охарактеризовали как «очень благородного человека, но все же нехристя», – угроза, которую представляли турки, перевешивала эти любезности в их адрес {644} 644 Albert of Aachen, II.22, p. 94. Альберт также назвал Клыч-Арслана «блистательным» (I.16, p. 32); похвала была адресована также другому турку – Данишменду, которого Альберт признал «достойным похвалы» (IX.33, p. 680). . Как сказал в Константинополе Алексей I, турки – грозные бойцы: если крестоносцы не будут поддерживать строгую дисциплину во время боя, то они будут истреблены {645} 645 Анна Комнина. С. 288–289. .

После победы в сражении при Дорилее рыцари продолжили поход по центральной Анатолии. Они быстро продвигались вперед, почти не встречая сопротивления: попадавшиеся им на пути турецкие отряды разбегались, не осмеливаясь вступить в бой. Когда крестоносцы подошли к городу Гераклея (располагался на северном побережье современной Турции), противник бежал «так же быстро, как быстро летит стрела, выпущенная с силой из лука» {646} 646 Деяния франков. С. 165. . Отсутствие сопротивления объяснялось впечатляющей победой крестоносцев при Дорилее. Один арабский автор отметил, что, «когда была получена новость о позорном ударе, нанесенном делу ислама, люди очень сильно забеспокоились и их страхи и тревоги усилились» {647} 647 Ibn al-Qalanisi, AH 490/Dec. 1096 – Dec. 1097, p. 42. .

Малая Азия была открыта для наступления войска крестоносцев, и Татикий следил за тем, чтобы оно брало под контроль находящиеся на пути стратегически важные города. Цели были определены заранее, поэтому византийский главнокомандующий вел крестоносцев не по самому прямому маршруту, ведущему в Святую землю, а через пункты, которые могли бы служить базами для возможных кампаний в будущем. Одним из таких мест был город Платенция, лежащий к востоку от Кесарии, освобожденный осенью 1097 года. Согласно договоренностям между крестоносцами и императором, город был передан в руки назначенного Алексеем I правителя, в данном случае – Петра Алифы, который состоял на службе у императора с середины 1080-х годов. Выполняя важную задачу обеспечения контактов с крестоносцами, Петр взял на себя ответственность за защиту города «в знак верности Господу и Гробу Господню», а не от имени императора. Так, по крайней мере, писал один из комментаторов {648} 648 Деяния франков. С. 166. .

Подобным образом было организовано взятие под контроль других городов, лежавших на пути идущей на восток армии крестоносцев. Некий Симеон стал наместником области на юго-востоке Малой Азии, торжественно пообещав защитить ее от нападений турок {649} 649 Там же. . Его примеру последовал уроженец Бургундии Вельф, изгнавший мусульман из Аданы и взявший контроль над городом к тому моменту, когда небольшой отряд крестоносцев подошел к нему, чтобы оценить ситуацию на южном побережье. Подобно Петру Алифе, Вельф был европейцем на службе у императора, возвращавшим Византии ее города по мере продвижения Крестового похода по Малой Азии {650} 650 Albert of Aachen, III.10, pp. 152–4. .

Две небольшие операции, в которых участвовали Балдуин Бульонский, младший брат Готфрида, и Танкред, казалось бы, имели практически одинаковую цель. Осенью 1097 года отряд под командованием Балдуина отделился от основных сил экспедиции и направился в Киликию. Действия Балдуина были санкционированы руководством Крестового похода. Отряд под командованием Танкреда ушел примерно в то же время, но без согласия начальства. Танкред утверждал, что решил самостоятельно идти на Антиохию. На самом деле он хотел посмотреть, что замышляет Балдуин {651} 651 Albert of Aachen, III. 3, p. 140; Ralph of Caen, 23, p. 47. .

Вскоре между отрядами произошла стычка – это случилось, когда они подошли к Тарсусу, богатому и стратегически важному городу на юго-восточном побережье Малой Азии. Танкред подошел к городу первым и с помощью продуманных угроз сумел водрузить свое знамя над крепостной стеной, не прибегая к штурму. Балдуин достиг Тарсуса немного позже и сразу приказал заменить знамя Танкреда на свое. Конфликт между двумя командирами усилился, когда Танкред двинулся на Адану, а затем – на Мамистру. Балдуин следовал вплотную за ним. В конце концов между отрядами произошел открытый бой, в ходе которого люди Балдуина легко отразили внезапный удар Танкреда {652} 652 Albert of Aachen, III.3–18, pp. 140–66. .

Объяснить этот эпизод трудно. Обычно его представляют как проявление алчности обоих командиров, желания обогатиться за счет возможностей, открывшихся благодаря их участию в Крестовом походе, и побороться за добытые трофеи. В действительности объяснение ему следует искать опять-таки в Константинополе.

Балдуин обратил на себя внимание Алексея I еще в столице, вразумив дерзкого рыцаря, который осмелился сесть на императорский трон. В «Алексиаде» целиком приводится реплика Балдуина: «Нельзя так поступать, ведь ты обещал служить императору. Да и не в обычае у ромейских императоров, чтобы их подданные сидели рядом с ними. Тот же, кто, поклявшись, стал слугой его царственности, должен соблюдать обычаи страны» {653} 653 Анна Комнина. С. 289. .