Андрей Сахаров - Дипломатия древней Руси: IX - первая половина X в.

Русскому посольству в Константинополь и империю франков в 838 — 839 гг. уделил внимание историк А. Рязановский, доказывавший, как и некоторые отечественные ученые, принадлежность посольства славянскому Киевскому государству. Отношениям Руси с Византией, договорам Руси с греками 907, 911, 944, 971 гг. посвятили в XIX в. специальные работы Н. А. Лавровский, И. И. Срезневский, В. В. Сокольский, А. Димитриу; в начале XX в. — А. В. Лонгинов, Д. М. Мейчик, А. А. Шахматов; в советское время — В. М. Истрин, С. П. Обнорский, М. А. Шангин, Д. С. Лихачев, А. А. Зимин, Н. Я. Половой, С. М. Каштанов. В зарубежной историографии проблемы русско-византийских договоров, дипломатической практики древних руссов на основании изучения договоров Руси с греками были рассмотрены в статьях бельгийских византинистов А. Грегуара, П. Оргельса, английского историка Р. Доллея, польских исследователей И. Свеньцицкого и С. Микуцкого, француженки И. Сорлен, Ф. Возняка.

Отношения древней Руси с Востоком и некоторые аспекты древнерусской внешней политики в этом, регионе рассмотрели дореволюционные востоковеды Б. А. Дорн, В. В. Григорьев, А. Я. Гаркави, а также советские историки В. В. Бартольд, А. Ю. Якубовский, Н. Я. Половой, Б. Н. Заходер, В. М. Бейлис, М. И. Артамонов, А. П. Новосельцев, Т. М. Калинина, буржуазный востоковед В. Ф. Минорский. Дипломатическим усилиям правительства княгини Ольги посвятили работы во второй половине XIX — начале XX в.

A. Д. Воронов, Ф. Я. Фортинский, Д. В. Айналов, B. А. Пархоменко, М. Д. Приселков, а в советское время — Б. Я. Рамм, М. Б. Свердлов, М. А. Алпатов. Данных сюжетов коснулись в специальных статьях известный югославский византинист Г. Острогорский и греческий ученый В. Фидас.

Организации древнерусской дипломатии посвящены небольшие разделы в работах советских историков международного права Ф. И. Кожевникова, Д. Б. Левина {8} 8 Кожевников Ф. И. Русское государство и международное право. М., 1947; Левин Д. Б. Дипломатия. Ее сущность, методы и формы. М., 1962. и других, а также в обобщающем труде "Курс международного права". Их достоинство — в методологической постановке вопроса о месте и значении дипломатии в системе общественных отношений, однако историка не может удовлетворить отсутствие в данных работах исследовательского подхода к проблеме генезиса дипломатических институтов, к их исторической обусловленности развитием древнерусской государственности, к связи их эволюции с международной дипломатической практикой. К тому же работы историков международного права построены на весьма ограниченных исторических источниках, и поэтому речь в них идет в основном о договорах Руси с Византией.

Важное значение для исследуемой темы имеют труды западных византинистов К. Неймана, Ф. Дэльгера, Д. Оболенского и Д. Миллера. В статье К. Неймана сделана попытка воссоздать порядок заключения византино-венецианских дипломатических соглашений, что позволяет использовать при анализе русско-византийских отношений наблюдения исследователя в этой специальной сфере истории. В одной из последних монографий Ф. Дэльгера, написанной им совместно с И. Караяннопулосом, дан анализ документов, выходивших из византийской императорской канцелярии, в том числе дипломатических актов, византино-иностранных договоров — хрисовулов. Наблюдения автора помогают ориентироваться в содержании и форме византийской дипломатической документалистики при ее сопоставлении с русско-византийскими дипломатическими соглашениями. Д. Оболенский исследовал отношения Византии с окружающим ее "варварским" миром, в том числе со славянами, и посвятил специальную работу изучению принципов и методов византийской дипломатии. При всем знании Д. Оболенским истории внешней политики Византии второй половины 1-го тысячелетия и ее дипломатической системы трудно согласиться с некоторым "византиноцентризмом" автора, который рассматривает византийскую дипломатическую практику в виде некоей доминанты в "варварском" мире. Окружающие Византию "варварские" государства, как это показывают многочисленные исследования, отнюдь не являлись частью "византийского сообщества", и их внешняя политика была вполне суверенной. Д. Миллер в своей статье о византийских договорах и практике их выработки рассмотрел русско-византийские договоры на общем фоне международной практики того времени.

В историографии, как отечественной, так и зарубежной, лишь две работы посвящены комплексному исследованию всех тех аспектов в истории древней Руси, которые рассматриваются в качестве свидетельств поступательного развития русской дипломатической службы, — это монографии М. В. Левченко и В. Т. Пашуто {9} 9 Левченко М. В. Очерки русско-византийских отношений. М., 1956; Пашуто В. Т. Указ. соч. . М. В. Левченко подробно проанализировал все известные внешнеполитические контакты Руси и Византии в IX–XI вв., дал обзор историографии проблемы, сделал некоторые источниковедческие наблюдения, попытался решить спорные вопросы. Ценность его работы в аспекте исследуемой темы заключается в совокупности определенных источниковедческих, историографических и хронологических ориентиров, которые помогают в работе над историей древнерусской дипломатии. В то же время чисто дипломатические сюжеты М. В. Левченко затронул лишь в той степени, в какой это было необходимо для решения избранной им проблемы. В. Т. Пашуто удалось исследовать практически все основные направления внешней политики древней Руси, мобилизовать по этой теме все известные источники, привлечь богатейшее историографическое наследие. В орбите изучения оказались международные связи Руси IX–X вв. не только с Византией, но и с Болгарией, империей франков, Хазарским каганатом, народами Северного Кавказа, печенегами, уграми, другими странами и народами. Естественно, что, касаясь большинства вопросов, которые составили предмет данного исследования, В. Т. Пашуто не ставил перед собой задачу детального изучения дипломатического аспекта темы.

Между тем проблема дипломатии древней Руси требует специального комплексного исследования путем вовлечения в научный анализ всего корпуса источников, имеющих к ней отношение, их научного пересмотра, если это диктуется ходом исследования, и сравнительно-исторического анализа дипломатии древних руссов и дипломатии сопредельных с Русью стран и народов во второй половине 1-го тысячелетия. Хронологические рамки изучаемой темы (IX–X вв.), наличие в ней лишь отдельных исследовательских "точек", отделенных друг от друга порой несколькими десятилетиями, фрагментарный и информативный характер основного историографического пласта диктуют и своеобразие ее историографического исследования. Практически невозможно выявить общую историографию проблемы, потому что она распадается на отдельные темы, мало или вообще не связанные друг с другом. Поэтому каждой главе предпослан специальный историографический обзор. Иногда в таких обзорах нуждаются даже сравнительно узкие сюжеты исследования, поскольку они на протяжении десятилетий являлись предметом острых дискуссий. При этом основное внимание уделялось оригинальным или общепринятым точкам зрения, интересным наблюдениям и догадкам и опускалась подражательная информация. Вот почему в обзорах нашел отражение в основном лишь самобытный вклад историков в развитие исторической мысли в данной области.