Андрей Сахаров - Дипломатия древней Руси: IX - первая половина X в.

Руссы пробыли в походе "много месяцев", сражались с "гилянцами" и "дейлемитами" и зазимовали на острове близ Баку. На следующий год они двинулись в обратный путь. С дороги они "снеслись с хазарским царем, которому послали денег и добычу, как это было договорено между ними". Однако хазарские мусульмане, по данным ал-Мас'уди, желая отомстить за кровь своих братьев, решили наказать руссов. Хазарский каган тем не менее послал своих людей к руссам предупредить их о возможном нападении, но это не спасло положения. 30 тыс. руссов пали под хазарскими мечами, 5 тыс. человек погибли под ударами волжских булгар и буртасов, и лишь часть войска вернулась на родину {490}.

Под 943 г. перс Ибн-Мискавейх, писавший в X–XI вв. {491}, рассказал о новом походе русского войска в Закавказье. Дата этого похода, приведенная Ибн-Мискавейхом и принятая в течение долгого времени в исторической науке, была пересмотрена персидским историком А. Кесрави. Его точку зрения поддержал А. П. Новосельцев. На основании упоминания Ибн-Мискавейхом факта о смерти в Багдаде эмира Тузуна (август — сентябрь 945 г.), которая случилась во время похода руссов {492}, оба историка датировали поход 945 г. {493}, что совершенно по-иному заставляет взглянуть на весь комплекс проблем, связанных с взаимоотношениями Византии, Руси, Хазарии в середине 40-х годов X в., и позволяет перейти из области предположений о связи Игорева похода 943 г., русско-византийского договора 944 г. и похода на Бердаа 945 г. к определенным историческим выводам.

Ибн-Мискавейх рассказал, как "отправилось войско народа, известного под именем русов, к Азербайджану. Устремились они к Бердаа, овладели им и полонили жителей его". Руссы прошли из Черного моря к устью Куры и поднялись по реке до столицы Албании — города Партава (Бердаа). Захватив город, руссы повели себя иначе, чем во время других подобных же предприятий: они "сделали объявление, успокаивали жителей его (города. — А, С.) и говорили им так: "Нет между нами и вами разногласия в вере. Единственное, чего мы желаем, — это власти. На нас лежит обязанность хорошо относиться к вам, а на вас — хорошо повиноваться нам"". Однако мирные отношения с жителями продолжались недолго. Против руссов вспыхнуло восстание, и они учинили разгром города. Жители были ограблены: каждый из них должен был выкупить свою жизнь; взамен принесенных ценностей руссы вручали жителям "кусок глины с печатью, которая была: гарантией от других" {494}.

Затем среди руссов начались болезни. Под натиском мусульманских войск после тяжелых боев они ночью ушли к Куре, где стояли их суда, и отправились на родину. Их пребывание в Закавказье затянулось на несколько месяцев. Об этом походе руссов сообщили и другие восточные авторы.

Албанский историк X в. Мовсес Каланкатваци в своей "Истории агван" рассказал, что руссы "подобно вихрю распространились по всему Каспийскому морю до столицы агванской Партава". В отличие от Ибн-Мискавейха Каланкатваци ничего не говорит о мирных усилиях руссов и сразу повествует о том, что они "предали город лезвию меча и завладели всем имуществом жителей". Попытка дейлемитского войска отбить город не удалась, как не удалась и попытка женщин Бердаа отравить руссов. (Этот факт, кстати, находит подтверждение и в сообщении Ибн-Мискавейха о начавшихся среди руссов болезнях.) В отместку руссы "безжалостно истребили женщин и детей их", опустошили город и, забрав несметную добычу, после пребывания в Бердаа в течение шести месяцев отбыли "в страну свою" {495}. Дополнительные сведения дает созданный около 982 — 983 гг. персидский анонимный источник "Худуд ал-алам", который сообщает, что, завладев областью Бердаа, руссы даже расположились не в самом городе, а в соседнем селении Мубараки {496}.

Таким образом, восточные источники упоминают о четырех (или трех, если принять точку зрения А. П. Новосельцева) каспийских походах древнерусских войск: первый в 60 — 80-х голах IX в., второй в 909 — 910 гг., третий после 912/13 г. и четвертый — в 945 г.

История этих походов и внешнеполитические обстоятельства, им сопутствовавшие, давно уже оказались в поле зрения отечественных историков. Нашла она отражение и в общих работах, и в специальных исследованиях.

В XIX — начале XX в. сведения о походах руссов на Восток использовали в своих трудах Н. М. Карамзин, М. П. Погодин, С. М. Соловьев, Д. И. Иловайский, М. С. Грушевский и другие создатели общих курсов русской истории. В основном упомянутые сведения использовались информативно {497} , лишь некоторые авторы попытались концепционно оценить появление русских войск на Востоке.

М. П. Погодин считал походы делом рук норманнов, но тем не менее заметил, что указание ал-Мас'уди на беспрецедентный характер нападения 912/13 г. убеждает в том, что "этот поход принадлежал новому, только что пришлому народу". С. М. Соловьев усматривал в походах проявление активности Азово-Черноморской Руси, которая действовала сепаратно от древнерусского государства и была в дальнейшем подчинена киевским князьям {498}. М. П. Погодин, С. М. Соловьев, Д. И. Иловайский, М. С. Грушевский рассматривали эти экспедиции как грабительские набеги на богатые мусульманские страны, как "пиратство в чужом краю" (М. С. Грушевский).

Но уже в то время появились специальные исследования о походах руссов на Восток.

В 1870 г. вышел в свет сборник документов А. Я. Гаркави, содержащий сведения арабских писателей о Руси, среди которых были собраны все известные тогда факты о каспийских походах руссов.

Б. А. Дорн в своей работе "Каспий. О походах древних русских в Табаристан…" не только привел известные в то время свидетельства восточных авторов о каспийских походах Руси (между 864 и 884 гг., 909 — 910 гг., 912/13 г., 945 г.), но и попытался выявить некоторые тенденции этого военного натиска на Восток, а также рассмотрел спорные вопросы.

Он заметил, что первые два похода были проведены сравнительно малыми силами (возможно, поэтому они и не стали так известны, как позднейшие); в 912/13 г. руссы, напротив, "явились в огромной массе". Цель этого похода Б. А. Дорн определил просто: руссы хотели "взглянуть" на места, куда они еще не заходили. Он высказал предположение, что последующий перерыв в каспийских походах объясняется страшным разгромом, который учинили руссам хазары, булгары и буртасы во время их возвращения из каспийского похода. Этой же неудачей объясняет Б. А. Дорн и выбор в 945 г. нового пути к Каспийскому морю — через Северный Кавказ. Подробно обосновывал он версию о трех походах в X в. {499}

Через год В. В. Григорьев посвятил русским походам на Восток раздел своего труда "Россия и Азия" {500}, где подробно изложил историю нападений 912/13 и 945 гг.

И Б. А. Дорн, и В. В. Григорьев, как и другие историки XIX — начала XX в., были убеждены, что русские экспедиции диктовались лишь одним мотивом — грабительскими целями, жаждой наживы. "Разбоем на Каспийском море" назвал походы Б. А. Дорн, "грабительскими набегами" — В. В. Григорьев {501}. Такие оценки были связаны с норманистскими взглядами авторов, рассматривавших походы в плане общего норманского натиска на юг Европы и Переднюю Азию.