Хью Томас - Великая Испанская империя

Единственной новинкой в перечне наставлений для Толедо был абзац, предупреждавший нового проконсула насчет вольнодумцев-монахов. Король Филипп обронил, что понимает, почему «церковники, проживающие… в тех областях, под предлогом защиты индейцев, пожелали сосредоточиться на вопросах справедливости и власти в Индиях… что привело к многочисленным скандалам» ‹‹284›› . Толедо некоторое время обдумывал идею попросить инквизицию утихомирить этих монахов, которые, по его мнению, покушались на чужие полномочия.

Нужно отметить, что новый вице-король признавал наследие Лас Касаса неприемлемым: «Книги фанатичного и яростного епископа Чьяпаса, — жаловался он, — используются в качестве острия копья в нападках на испанское владычество в Америках». Монахи, с точки зрения вице-короля Толедо, не замедлили с осуждением многих его поступков и планов как «тиранических и несправедливых». Они даже пытались защищать индейцев от сборщиков налогов.

Инструкции, составленные в Испании, также требовали от Толедо прекратить циркуляцию в вице-королевстве романтических рыцарских романов, libros profanos [57], которые ныне признавались морально развращающими по целому ряду причин. Однако эти романы оставались весьма популярными в Новом Свете. Даже такому могущественному вице-королю, как Толедо, было не под силу существенно сократить экспорт подобных публикаций из Испании ‹‹285›› .

Прежде чем отправиться в Новый Свет, Толедо потратил немало времени на знакомство с условиями, ожидавшими его в Перу. Он общался со всеми, кто там служил и кого он мог отыскать. Он отплыл из Санлукара-де-Баррамеда 19 марта 1569 года и достиг Лимы в Новом Свете чуть больше восьми месяцев спустя, 30 ноября; для того времени это был типичный срок путешествия высокопоставленного чиновника ‹‹286›› . На борту корабля имелось достаточно возможностей для чтения, а размять ноги удалось в портах Канарских островов, в Картахене и Панаме. По прибытии в Перу свой первый официальный визит Толедо нанес во францисканский монастырь в Лиме, а затем посетил иезуитский колледж Святого Павла. Ему требовалось узнать помыслы монахов и святых отцов, вроде бы отрешившихся от мира, но чрезвычайно активных. Далее новый вице-король приложил все усилия к тому, чтобы собрать как можно больше экземпляров сочинения Лас Касаса и незамедлительно их уничтожить. Он даже попросил короля запретить ввоз любых переизданий этой книги, после чего 1 января 1570 года вернулся к иезуитам в колледж Святого Павла и отобедал с ними.

Толедо собрал себе кабинет из семи помощников. Это было неожиданно, обычно вице-короли предпочитали сами заниматься всеми делами или полагаться на советы друзей. Так или иначе, решение оказалось мудрым. Прежде всего среди членов кабинета нужно назвать двоюродного брата вице-короля, провинциала доминиканцев фра Гарсию де Толедо, выдающегося стилиста и автора знаменитого «Мемориала об Юкае» [58](он прибыл в Новую Испанию с первым вице-королем Антонио де Мендосой, а позднее стал близким другом святой Терезы Авильской). Иезуит Хосе де Акоста перебрался в Новый Свет в 1570 году из Медины-дель-Кампо, семейного оплота веры (в его роду было пять иезуитов и две монахини) ‹‹287›› . Судья верховного суда Лимы доктор Грегорио Гонсалес де Куэнка прожил в Перу около пятнадцати лет и сотрудничал с двумя предшественниками Толедо, маркизом Каньете и графом Ниева. Его коллега Хуан де Матиенсо был из Ла-Платы. Еще в кабинет вошли проницательный наблюдатель лисенсиадо Поло де Ондегардо ‹‹288›› и незаменимый секретарь по внутренним делам Алонсо Руис де Навамюэль, оставивший великолепные мемуары о днях правления вице-короля под названием «Testimonio en relacio de lo que hizo el Vilrey Toledo» («Свидетельство о деяниях, совершенных вице-королем Толедо»). Последним из семи стал другой судья, лисенсиадо Педро Санчес де Паредес. Эти люди были «eminences grises» [59]в правление вице-короля Толедо ‹‹289›› .

Толедо столкнулся в Перу с несколькими институциями, довольно эффективно работавшими в местных условиях. Например, первый епископ Лимы Херонимо де Лоайса открыл школу под сенью собора и поставил во главе образованного Гонсало де Трехо. Имелись и другие учебные заведения, в частности доминиканские, монастырь которых оказался «прародителем» университета Сан-Маркос. Алонсо Мартинес начал преподавать кечуа с использованием первой грамматики этого языка, опубликованной фра Доминго де Санто-Томасом за год до прибытия Толедо в Новый Свет. (Также Мартинес преподавал философию и теологию.) Санто-Томас очутился в Перу примерно в 1540 году и стал приором монастыря в Лиме. Кечуа являлся наиболее значимым туземным языком, и на нем говорили везде, где еще недавно правили инки. Следует, к слову, обязательно отметить высокий уровень образования большинства людей в вице-королевстве Перу, причем как среди испанцев, так и среди индейцев. Многие богатые семьи, индейские и испанские, нанимали частных преподавателей, опять-таки индейских и испанских, для обучения своих детей. Иезуиты, как мы уже видели, добрались до Лимы в 1568 году и начали самоотверженно обучать и проповедовать, не делая различия между паствой.

Первая проблема вице-короля не имела никакого отношения к образованию. Речь снова об энкомьендах. В Перу 1570-х энкомьендами, как правило, владели семейства тех же конкистадоров, которые получили эти земли в 1538 году. Как и в других областях Нового Света, в вице-королевстве велась продолжительная дискуссия относительно права наследования. В самой Испании, как мы знаем, неутомимый кардинал Эспиноса созвал в 1571 году специальную комиссию, однако долгие обсуждения так и не привели ни к каким окончательным выводам. При этом все чаще признавалось, что в Перу треть энкомьенд должна сохранить право наследования. Комиссия Эспиносы объявила, что всем владельцам энкомьенд нужно при- своить титулы графов или баронов. Лишь обвинение в ереси, грехе или измене может послужить причиной конфискации энкомьенды. В конце концов, отдельные энкомьендеро были сущими благодетелями только-только оперившейся, что называется, колонии. Разве не Исабель Муньос, деловитая невестка Франсиско Писарро, впервые посадила пшеницу в перуанскую почву? ‹‹290››

В 1555 году Антонио де Рибера от имени поселенцев поведал испанскому совету по делам Индий о том, что возможны существенные беспорядки, если не будет принято решения сохранить энкомьенды в Перу в бессрочном владении. В 1556 году король Филип сообщил совету, что — наверняка руководствуясь финансовыми соображениями — он решил обеспечить преемственность во владении энкомьендами (поселенцы обещали королю выплатить казне пять миллионов дукатов).

Но совет по делам Индий возражал монарху. Император Карл, отец короля Филиппа, был еще жив и охотно делился мнением из монастыря Юсте. «Я всегда ломал голову над этим вопросом, — сказал он, — и мне всегда хотелось от него избавиться». В бытность на троне он не соглашался ни с какой новой политикой. Посему будет лучше всего для Филиппа отложить решение до тех пор, пока он не станет полноправным правителем, а уже потом, прибавил Карл, «он сможет действовать согласно своим желаниям и браться за новое» ‹‹291›› . Однако, став королем, Филипп осознал, что легкого решения у этой задачи попросту нет.