Энтони Бивор - Гражданская война в Испании 1936–1939

В конце июля карабинеры, которых Негрин опекал в бытность министром финансов, стали притеснять коллективы, отбирая у них урожай. Затем, 11 августа, центральное правительство своим декретом распустило Совет Арагона; в тот момент его члены как раз собирали остатки урожая. Анархистские 25, 26 и 28-я дивизии находились на фронте, отрезанные от известий о происходящем, поэтому против анархистов и совместных коллективов НКТ-ВСТ можно было использовать 11-ю дивизию Листера, а также 27-ю и 30-ю дивизии. Эти маневры (так это называлось официально) включали массовые аресты и насильственный роспуск Совета Арагона вместе со всеми входившими в него организациями. Были захвачены и разорены отделения НКТ; технику, транспорт, орудия труда и семенной фонд коллективов передали мелким собственникам, которых коммунисты подбивали сопротивляться кооперации [717].

Первыми подверглись аресту анархисты из совета; им, впрочем, повезло – они избежали немедленного расстрела. Примерно 100 человек бросили в тюрьму в Каспе, где их застали националисты, занявшие город в марте 1938 года [718]. Коммунисты рассчитывали на показательный процесс над Аскасо, но 18 сентября его пришлось выпустить за отсутствием улик. (В 1968 году Пассионария решила вытащить на свет старые обвинения, утверждая, будто бы Аскасо сбежал в Южную Америку и живет там в роскоши на награбленное. На самом деле Аскасо в то время работал коридорным в венесуэльской гостинице.)

Оправданием этой операции (суровость которой поразила даже некоторых партийцев) называли освобождение Листером крестьян, силой загнанных в коллективы. Если не сила, то давление применялось несомненно, что было неизбежным в обстановке спешки, вызванной вспыхнувшим военным мятежом. Но сам факт, что каждая деревня представляла собой смесь коллективов и индивидуальных хозяйств, доказывает, что крестьян не загоняли в коллективное хозяйствование под угрозой нагана [719]. По оценкам, в коллективах состояло до 200 тысяч человек, единоличников при этом оставалось 150 тысяч [720].

Возможно, самым весомым обвинением коммунистам служит количество коллективов, умудрившихся восстановиться после ухода войск Листера. Одновременно вспыхнули яростные споры об уроне, нанесенном производству продовольствия. Глава Института аграрной реформы Хосе Сильва позже сильно подвел своих коллег-коммунистов, признав, что вся операция была «серьезнейшей ошибкой, вызвавшей колоссальную дезорганизацию на селе» [721].

Роль в этих событиях некоммунистических членов правительства Негрина, особенно Прието, остается под вопросом. Сам Негрин безоговорочно поддержал акцию коммунистов, либералы и другие правые социалисты продолжали выступать за меры против «кантонализма», за усиление центральной власти. Министр обороны Прието и министр внутренних дел Сугасагойтиа, без сомнения, давали инструкции по роспуску Совета Арагона и были готовы при необходимости прибегнуть к силе. При этом Прието отрицал утверждения Листера, будто бы тот получил карт-бланш также и на уничтожение коллективов [722]. Так или иначе, либертарного переворота, которого опасались власти, так и не произошло.

Помимо прочего, события в Арагоне привели к расширению пропасти между руководством НКТ и массой ее членов. Слабость вожаков НКТ, отказавшихся осудить действия Листера, вызвала растерянность и негодование. Попытку унять коммунистов предпринял только генсек НКТ Мариано Васкес, попросивший Прието немедленно направить в Арагон дивизию Меры. Но его устроил ответ министра обороны об объявленном Листеру выговоре. (Васкес, профсоюзник-«реформист» и главный среди руководства в НКТ сторонник полного повиновения приказам правительства, был большим поклонником Негрина, хотя тот, говорят, его презирал.) Руководство НКТ заявляло, что не позволило привести в исполнение смертные приговоры, вынесенные особыми военными трибуналами коммунистов, – но сильнее всего подействовала, вероятно, перспектива столкновения между войсками Листера и тремя анархистскими дивизиями. В любом случае эти события свидетельствовали об усилении коммунистов и наносили удар по самоуверенности анархистов.

Пока разворачивались эти события, Рохо готовил новую операцию Восточной армии: ее целью было атаковать Сарагосу и тем самым отвлечь националистов от их финального наступления на севере страны. Новый захват этой региональной столицы имел бы не только символическое значение: в Сарагосе сходились коммуникации всего Арагонского фронта. Ход боевых действий в этой части Испании в первый год войны показывал, что захват того или иного стратегического города значительно превосходил по важности контроль над обширными открытыми пространствами. На 300 км фронта у националистов имелись только 51, 52 и 105-я дивизии, при этом большая часть их войск была сосредоточена в городах.

Генерал Посас и начальник его штаба Антонио Кордон разместили свою ставку в Бухаралосе. Их план подразумевал прорыв центрального участка фронта длиной 100 километров между Суэрой и Бельчите сразу в семи местах. Целью дробления атакующих сил было сорвать массированную контратаку националистов и не предоставлять, учтя урок Брунете, целей для их бомбардировочной и истребительной авиации.

На северном фланге 27-я дивизия атаковала Суэру, а затем должна была отклониться влево и ударить по Сарагосе. В центре правого фланга 45-я дивизия Клебера должна была вести наступательные действия в юго-восточном направлении, от Сьерра-де-Алькубьерре на Сарагосу. 26-я дивизия и часть 43-й дивизии атаковали из Пины, переправлялись через Эбро и перерезали дорогу из Кинто на Сарагосу.

Главный кулак наступления – V корпус Модесто, включавший 11-ю дивизию Листера и 35-ю Вальтера, – был сосредоточен в южной части долины Эбро. 11-я дивизия Листера наносила удар вдоль южного берега реки в направлении Сарагосы, имея в авангарде почти все танки Т-26 и БТ-5, участвовавшие в наступлении [723]. БТ-5 были собраны в Интернациональный танковый полк полковника Кондратьева. Все механики-водители танков были бойцами Красной армии [724]. Большая часть из 200 республиканских самолетов фронта также поддерживали атаку в долине Эбро. Они значительно превышали числом авиацию националистов – устаревшие легкие бомбардировщики «Хейнкель-46» и истребители «Хейнкель-51» [725].

Республиканцы создали себе значительное локальное превосходство на земле и в воздухе. Модесто был уверен, что операция обречена на успех – в приказах штаба подчеркивались недостатки войск противника, слабость его резервов в Сарагосе и неминуемость восстания в городе, которое поддержит наступление [726]. Модесто больше заботился о том, чтобы слава вступления в город досталась дивизии Листера, поддержанной танками, чем о вспомогательных планах на случай, если все пойдет не так гладко. После Брунете прошло всего полтора месяца, а Модесто, похоже, уже успел забыть о той неудаче, а может, верил пропаганде, превращавшей поражение в победу.