Энтони Бивор - Гражданская война в Испании 1936–1939

Согласно подписанному Франко 28 ноября в Саламанке секретному соглашению была значительно увеличена итальянская помощь. Каудильо согласился с политикой Муссолини, направленной на итальянское первенство в Средиземном море, в обмен на военную поддержку «восстановления в стране политического и общественного порядка». В первые месяцы войны итальянские летчики, летавшие на истребителях «Савойя-81» и «Фиат», теоретически были приписаны к испанскому Иностранному легиону и носили его форму. Но Муссолини, жаждавший славы, теперь пожелал иметь независимое командование и узнаваемые итальянские формирования в наземных боях. В результате был создан CTV (Экспедиционный корпус итальянских добровольческих войск). Им командовал генерал Марио Роатта, раньше служивший в итальянской военной разведке и бывший коллегой адмирала Канариса. Он уже побывал в Испании в начале войны вместе с германским офицером связи полковником Варлимонтом.

Отправленные в Испанию итальянские военные были в основном фашистской милицией, в немалой части призывниками или насильно завербованными. Их заверяли, что они летят в жаркую Абиссинию, а они очутились в Испании в разгар зимы в тропической форме. Позже численность итальянского Экспедиционного корпуса достигла 50 тысяч человек, но эта цифра включает испанцев, зачисленных в его формирования и служивших под командованием итальянских офицеров.

Резко вырос парк миниатюрных танков «Фиат Ансальдо», но они были немногим лучше закрытых самоходок «Брен». Итальянские полевые орудия были высокого качества, пусть и устаревшими, но артиллерия всегда была сильной стороной итальянской военной промышленности. Численность итальянских «Легионерских ВВС», названных так в стилистике Римской империи, выросла до 5 тысяч человек. Продолжались поставки истребителей «Фиат» и бомбардировщиков «Савойя». Их главной базой был остров Майорка, откуда они могли атаковать суда и, по словам Чиано, «наводить ужас на Валенсию и Барселону» [489] Diarios 1937–1943. Barcelona, 2004. P. 15. . Эта реорганизация уподобила статус командира ВВС Франко генерала Кинделана положению его республиканского визави Идальго де Сиснероса, который, даже став коммунистом, считал удачей, если русский генерал «Дуглас» изволил информировать его о происходящем.

Кампания у Малаги – первая, в которой принял участие итальянский Экспедиционный корпус, – развернулась как раз тогда, когда противоборствующие армии в области Мадрида готовились к новому раунду боев. Южная оконечность республиканской зоны теперь превратилась в длинную полосу между морем и горами, протянувшуюся от Мотриля до Эстепоны, что в 50 километрах от Гибралтара. Только приоритет атаки на Мадрид не позволил националистам предпринять там наступление раньше. Кейпо де Льяно отказывался терпеть, как он это называл, постоянное пренебрежение его контролем над Андалусией, поэтому практическое командование было поручено принцу из рода Бурбонов, полковнику герцогу Севильскому. Франко попросил Роатту поддержать это наступление силами его 10-тысячной фашистской милиции и итальянских «Легионерских ВВС». Это было удачным ходом, так как победа, не вызывавшая сомнений, должна была побудить Муссолини продолжить помощь, невзирая на его внезапную озабоченность мировым общественным мнением.

Республиканцы были обречены потерпеть в этой кампании поражение: особенности местности и растянутость зоны обороны позволяли националистам прорвать ее, где и когда им заблагорассудится. Состояние республиканской обороны было плачевным: Малага по-прежнему жила духом революции, что не слишком-то совмещается с суровой реальностью войны. В городе постоянно вспыхивали конфликты между коммунистами и НКТ, в деревне крестьян, по большей части анархистов, насильно сгоняли в коллективные хозяйства. В довершение проблем защита горного хребта порождала у горожан опасное ощущение безопасности.

Силы республиканцев не превышали 12 тысяч человек милиции, треть из которых не имели винтовок, еще более катастрофической была нехватка патронов. Такое положение во многом было вызвано сознательным пренебрежением со стороны правительства, которому не нравился царивший в провинции независимый дух. Тамошний командующий, полковник Вильяльба, ничем себя не проявлял: более того, есть серьезные основания предполагать, что он сознательно саботировал оборону, – недаром после поражения Республики Вильяльба был обласкан националистами [490] Когда Вильяльба вернулся в Испанию после войны, его претензии по поводу «negligencia deliberada» были полностью удовлетворены, и ему вернули звание полковника вместе с пенсией. См.: Rectificaciones // Crónica de la guerra española. Vol. IV. Buenos Aires, 1966. P. 491. .

Наступление герцога Севильского началось в середине января с неспешной оккупации небольших кусочков территории. Первым крупным захваченным участком стал юго-западный, включавший Марбелью. Потом небольшой отряд из Гранады занял территорию к северо-востоку от Малаги и подверг опасности ее связь с Мотрилем, находившимся на краю узкого коридора. Но удар по Малаге в начале февраля все равно стал неожиданностью. Силы герцога Севильского дошли до побережья, легко тесня отряды милиции; милиция чернорубашечников Роатты прорвалась к морю; отряд из Гранады пробивался к прибрежной дороге, оставляя ее саму открытой, чтобы не вызвать сопротивление. За три дня силы националистов и итальянцев достигли окраин Малаги после обстрела города с моря флотом националистов при поддержке германского малого эсминца «Admiral Graf Spee» [491] «Адмирал Граф Шпее» – третий и самый совершенный немецкий тяжелый крейсер типа «Дойчланд» времен Второй мировой войны. В довоенном германском флоте числился броненосцем ( нем. Panzerschiffe). В военно-морской литературе крейсера данного типа широко известны как «карманные линкоры» (Pocket battleship) – ироническая классификация кораблей, придуманная британской прессой 1930-х гг. ( Прим. ред. ) . Корабли республиканцев так и остались в порту Картахены.

Из-за нелетной погоды легион «Кондор» почти до самого конца не мог оказывать помощь операции. «Наконец-то истребительная эскадрилья может взлететь, – записал Рихтхофен 6 февраля. – Итальянцы наступают с трудом. Один “Хейнкель-51” сбит. Итальянцы остановились в четырех километрах от Малаги. Испанцам повсюду требуются истребители. Сегодня – опять в Сарагосе, потому что там заметили самолет красных. Так не годится. Сегодня легион “Кондор” потерял свой четырнадцатый борт». Но уже через два дня, 8 февраля, он смог записать: «Малага взята! Праздник победы в Белой Испании» [492] Военный дневник Рихтхофена, BA-MA RL 35/38. .

Описания бегства мирного населения и обессиленной милиции по берегу моря повергают в ужас [493] См.: Borkenau. The Spanish Cockpit. P. 227. . Обезумевшие матери не выпускали из рук мертвых младенцев, на обочинах умирали старики и истощенные люди. Писателю Артуру Кестлеру [494] В феврале 1937 г. Кестлер был арестован франкистами и приговорен к смертной казни по обвинению в шпионаже, провел пять месяцев в камере смертников и затем был обменян на жену франкистского летчика-аса. В 1938 г. в связи с Большим террором в СССР Кестлер вышел из компартии. Российскому читателю Кестнер известен по антисталинскому роману «Слепящая тьма» (1940). ( Прим. ред. ) и сэру Питеру Челмерс-Митчеллу, в чьем доме в Малаге он гостил, казалось, что в опустевшем городе жителей было единицы. От разрушенных обстрелами домов валил дым. Немногие бойцы милиции, потрясенные разгромом, безвольно ждали, пока их поставят к стенке. Обрушившаяся на Малагу месть националистов была, наверное, самой страшной за всю войну: в докладе британского консула говорится о 20 тысячах казней с 1937 по 1944 год. Прокурор националистов в Малаге Карлос Ариас Наварро стал впоследствии последним премьер-министром при Франко – именно он передал власть в 1975 году королю Хуану Карлосу.