Владимир Воронов - Рассекречено. Правда об острых эпизодах советской эпохи

Ветеран госбезопасности Виталий Чернявский утверждал, что именно генерал госбезопасности Николай Захаров внес решающий вклад в «открытие» Зорге миру. По его версии, когда Ив Чампи в 1962 году предложил свою ленту для проката в СССР, руководство Министерства культуры отвергло ее. Но когда в 1963 году из Минкульта выделили Госкомитет по кинематографии, Чампи вновь решил предложить свою картину. В этот раз на закрытый просмотр пригласили сотрудников разведки КГБ, которым фильм якобы понравился. И вот тогда, мол, генерал Захаров позвонил председателю Госкино Алексею Романову: как, мол, фильм? Руководитель Госкино энтузиазма не выказал, и чекист предложил: «Ленту я заберу и покажу ее руководящему составу КГБ. Если фильм понравится, покажем его на субботнем просмотре членам Политбюро…».

Удивительно, но руководству КГБ фильм понравился настолько, что Захаров якобы просит начальника личной охраны Хрущева познакомить «охраняемое лицо» с аннотацией фильма. Как написал Чернявский, после просмотра ленты Хрущев высказал мнение: «А по-моему, фильм хороший. Мне, например, понравился». И поручил Захарову: «Передайте Романову: фильм нами одобрен. Его надо купить, перевести на русский язык, скорректировать отдельные эпизоды и выпустить на большой экран…». Так, мол, все и закрутилось. Вот только в мемуарах самого генерала Николая Захарова ни о каком просмотре Хрущевым эпохальной картины Ива Чампи нет ни слова: либо такого эпизода вовсе не было, либо сам Захаров к нему не имел отношения.

Тем паче доктор Зорге проходил совершенно по иному ведомству — с чего бы чекистам так радеть за невидимых героев «конкурирующей фирмы»? Да и как-то сомнительно, что высокопоставленным чекистам хрущевской эры, выросшим из бериевской шинели, действительно мог приглянуться разухабистый боевик Ива Чампи! Не соответствовал он ни их ментальности, ни официально культивируемому в КГБ представлению, каким должен быть советский разведчик. Знакомый полковник внешней разведки, внесший свою лепту в кампанию по канонизации Рихарда Зорге, рассказал мне, с каким изумлением он и его коллеги восприняли тогда приказ руководства:

— Пьяница, дебошир, донжуан, даже бабник — и, на тебе, идеальный образец советского разведчика?! Да мы все, от недавних выпускников разведшколы до начальства, были в шоке. У нас, в Комитете, и тогда, и позже, партбилет незамедлительно отбирали и за меньшие шалости, безжалостно вычищая из органов.

Сергей Голяков и Михаил Ильинский, биографы Зорге, привели версию, якобы поведанную им в середине 1960-х годов генерал-полковником Хаджи-Умаром Мамсуровым, тогдашним заместителем начальника ГРУ. По словам генерала, ни на какую дачу к Хрущеву фильм не привозили: закрытый кинопросмотр для руководителей партии и правительства состоялся осенью 1963-го в Кремле. И после сеанса взволнованный Хрущев спросил присутствовавшего там Мамсурова, действительно ли был такой человек. «И когда мы сказали ему, что Рихард Зорге — реальная личность и что он действительно внес неоценимый вклад в нашу победу над фашистской Германией, Хрущев воскликнул: „Надо поднять этого человека. Народ должен знать своего героя!“» Тоже красиво, но, увы, столь же недостоверно: «поднимали», получается, целый год? И почему никто из высокопоставленных лиц, якобы присутствовавших на этом кремлевском киносеансе, так и не вспомнил о нем впоследствии? А уж участие в таком эпизоде самого Мамсурова и вовсе нереально: ему, как всего лишь одному из замов начальника ГРУ, просто не по чину было присутствовать на мероприятиях, куда не был вхож не только его непосредственный начальник — руководитель ГРУ, но даже и председатель КГБ.

Тем не менее эта версия «хрущевского восторга» фильмом Чампи жива и поныне, хотя изъяны ее налицо, начиная с хронологии и места события: просмотр был то ли в 1962 году, то ли в 1963-м, то ли в 1964-м; на даче Хрущева, в Кремле, в Доме приемов; Никита Сергеевич смотрел фильм в узком кругу домочадцев, с членами Президиума ЦК КПСС и секретарями ЦК, а то и вовсе с чиновниками более низкого ранга. И, выясняя, был ли такой разведчик, Хрущев якобы звонит то ли председателю КГБ, то ли начальнику ГРУ. Или вовсе никуда не звонит, а восторженно восклицает: «Это же настоящий герой!» Поскольку мнение генсека — указание к действию, то кампанию по канонизации в момент и развернули. Вот только за все эти десятилетия ни один реальный очевидец сцены «узнавания о Зорге» так и не объявился. Сам же Никита Сергеевич, надиктовавший на пенсии обширные воспоминания, имени Зорге в них вообще ни разу даже не упомянул.

Есть основания полагать, что уж в 1964 году никакого «открытия» Зорге Хрущев точно не делал, поскольку уже имел достаточное представление о нем — вовсе не из кино. Генерал Михаил Иванов, работавший в Японии во время войны и в начале 1960-х по линии военной разведки, выдал такой сюжет: когда космонавт Юрий Гагарин посетил Японию (21–28 мая 1962 года), кто-то из японцев вдруг спросил его: «Почему в Советском Союзе совершенно забыто имя знаменитого советского разведчика Рихарда Зорге, подвергшегося в годы войны казни в тюрьме Сугамо?» Иванов якобы «не преминул воспользоваться случаем и самым подробным образом, в самых ярких красках рассказал о подвиге разведчика и его огромном вкладе в нашу победу над фашизмом. Юрий Алексеевич был захвачен этим рассказом». Вскочив и повернувшись к дипломатам, он горячо произнес: «Это замечательно! Надо немедленно действовать. Пожалуйста, закажите на мои 50 долларов венок с надписью: „Первому разведчику Рихарду Зорге — от космонавта Ю. А. Гагарина!“» При этом космонавт добавил: «Я хочу лично возложить венок до отъезда из Токио». Сотрудники посольства стали отговаривать Гагарина «от поспешных действий», и тогда космонавт «иронично, как он один только умел делать, выпалил: „Все вы — трусы. И ваш посол Федоренко — тоже трус! Вот вернусь я в Москву и доложу Никите Сергеевичу, каких дипломатов-трусов он держит в Токио…“». Доложил ли, даже если такой эпизод вообще имел место? Знавшие Юрия Алексеевича люди свидетельствуют, что космонавт обычно слов на ветер не бросал. Поскольку первое лицо государства не столь уж и редко снисходило до первого космонавта, у того теоретически была возможность в той или иной форме довести информацию до сведения Хрущева. Значит, на календаре у нас уже год 1962-й?

Есть еще одно «японское свидетельство» — вышеназванного генерала Захарова: он описал в своих мемуарах, как был в Японии вместе с Анастасом Микояном, первым заместителем председателя Совета министров СССР. И там, «пользуясь отдыхом Микояна, я посетил могилу советского разведчика Рихарда Зорге и возложил цветы к памятнику… Я доложил Микояну о том, кто такой Зорге. Он порекомендовал послу Федоренко поставить хороший памятник советскому разведчику». Но с датировкой визита генерал явно напутал, написав, что дело было в 1959 году: Микоян посещал Японию лишь дважды — в августе 1961 года, когда открывал советскую торгово-промышленную выставку в Токио, и в мае 1964-го — во главе делегации Верховного Совета СССР. 1964 год отпадает: посла Федоренко тогда уже не было, а сам Захаров мог сопровождать Микояна лишь в качестве начальника 9-го управления КГБ, но эту должность он занимал лишь до декабря 1961 года. Выходит, «токийский доклад» о Зорге Захаров мог сделать Микояну только в августе 1961 года?