Владимир Воронов - Рассекречено. Правда об острых эпизодах советской эпохи

Но ведь Зорге и членов его группы, если верить легенде, жестоко пытали: «На все изуверства Зорге отвечал холодной улыбкой. Он никогда не боялся боли…». Палачи «выворачивали руки Зорге, вгоняли иглы под ногти, до хруста сжимали запястья в бамбуковых тисках. Но даже они пришли в изумление: Зорге молчал». Это тоже, как оказалось, миф: ни самого Зорге, ни Клаузенов — Макса и его жену Анну, ни Одзаки пыткам не подвергали — это факт, установленный еще советскими спецслужбами…

И от всей легенды остается лишь одно: пусть его сведения о немецких приготовлениях особо и не пригодились, зато, мол, информация, что Япония не собирается нападать на СССР, якобы способствовала переброске войск с Дальнего Востока в разгар битвы за Москву. Спас Москву?

Увы, это тоже не нашло подтверждения. Достаточно прочесть опубликованные телеграммы Зорге из Токио, чтобы понять: его весьма и весьма противоречивые сводки скорее запутывали, чем способствовали принятию верного решения. К тому же Сталину — или кто там еще оценивал информацию от Зорге — было чихать на токийские сводки, поскольку особого выбора у «вождя народов» в 1941-м просто не было. Что бы там ни сообщали агенты о возможности японского нападения, судьба державы решалась не на Дальнем Востоке. Как утверждал Судоплатов, «Зорге сообщал исключительно важные сведения, но в целом это были детали об уже известных намерениях противника… Не соответствует действительности, что мы перебросили войска с Дальнего Востока под Москву и выиграли битву под Москвой, так как Зорге сообщил о предстоящем нападении японцев на США в октябре 1941 года. У нас были документальные данные о низких наступательных возможностях Квантунской армии; о том, что она увязла в длительной и бесперспективной войне с Китаем и не имела достаточно резервов топлива. У японцев не было современных танковых соединений». В своей же книге Судоплатов выразился резче: «Трагедия Зорге состояла в том, что его героическая работа и поступающие от него сведения не использовались нашим командованием… А дивизии с Дальнего Востока перебросили под Москву… лишь потому, что у Сталина не имелось других готовых к боям резервных боевых соединений». К тому же, добавил Судоплатов, «нам удалось расшифровать переписку японского посольства в Москве с Токио, из которого следовало, что вторжение в СССР в октябре 1941 года Японией не планировалось». Все, точка…

Но тогда вообще почему вдруг решили вспомнить о Зорге, да еще именно тогда — не раньше и не позже? Версию «дачно-киношную» мы уже отбросили, поищем более основательные резоны. Вспомним ключевой сюжет легенды: Зорге сообщил точную дату предстоящего германского нападения, но Сталин ему не поверил. Теперь вспомним еще раз, когда все это было запущено в оборот — почти в канун предстоящего 20-летнего юбилея победы в войне, когда неизбежно вновь вставал вопрос о том, кто виноват в трагедии 22 июня 1941-го? И фокус внимания снова смещен в сторону Сталина. Разве лишь прием на сей раз предлагался новаторский: «А ведь наша разведка о военных приготовлениях нацистской Германии все знала и Сталину своевременно докладывала». И на стол кидается козырная карта: так именно Зорге же все добыл и передал, а недалекий «вождь народов» предупреждения разведки проигнорировал, отсюда и результат… Правда, без ответа остались вопросы, отчего Сталин не верил Зорге (может, на это были основания?!), да и знал ли он вообще о нем? Однако для подготовки очередного витка антисталинианы сошло и так.

Это одна матрешка. А в ней еще — смотрите, какая у нас славная разведка! Потому как именно тогда Лубянку сотрясла грандиозная череда провалов и скандалов именно на шпионской ниве. Вот лишь то, что стало известно. 1961 год:7 января британская контрразведка арестовала нелегала КГБ Конона Молодого (работал под легендой бизнесмена Гордона Лонсдейла), 10 марта — британцы взяли агента КГБ Джорджа Блейка, в марте же состоялся громкий судебный процесс над Лонсдейлом-Молодым, май — осужден уже Блейк. 12 августа — бежал в Западный Берлин и сдался полиции агент-ликвидатор КГБ Богдан Сташинский. 6 ноября — в ФРГ взяли агента КГБ Хайнца Фельфе, работавшего в Федеральной разведывательной службе (БНД). В ноябре же в ФРГ развертывается шумный скандал вокруг дела Сташинского, давшего показания, как по приказу КГБ он убивал лидеров ОУН Льва Ребета и Степана Бандеру и как ему за это орден Красного Знамени вручал лично председатель КГБ Шелепин (кстати, Шелепина убрали из КГБ как раз в ноябре 1961-го). Декабрь — новый провал, к американцам перебежал майор КГБ Анатолий Голицын. 1962 годоказался для разведки КГБ не менее скандальным: в феврале мировая пресса получила еще один повод посклонять Лубянку в связи с обменом провалившегося разведчика Абеля на американского пилота Пауэрса, март — в США с поличным взяли сотрудника КГБ Игоря Иванова, работавшего под крышей «Амторга». Чекисты попытались было выменять провалившегося сотрудника на американца, которому подсунули «секретные бумаги». Но провокация провалилась с таким треском, что, как вспоминал Владимир Семичастный, Хрущев «был в гневе». Октябрь — в ФРГ прошел суд над убийцей Льва Ребета и Степана Бандеры — Сташинским, что вызвало очередной всплеск публикаций в прессе (западной, разумеется) о происках КГБ. 1963 год— в январе в СССР сбежал провалившийся агент КГБ Ким Филби, в июне осужден Хайнц Фельфе, а в сентябре на Запад бежал еще один офицер КГБ, Юрий Кротков. Октябрь — при попытке передать секретные документы посольству США был арестован офицер КГБ Александр Черепанов. И, наконец, в феврале 1964 года к американцам перебежал офицер КГБ Юрий Носенко… Разумеется, в советской прессе об этих провалах не сообщалось, но в номенклатурных-то кругах такие вещи не скрыть. И, по неписанным нормам советской бюрократии, «опущенным» чекистам позарез необходимо было поправить свой имидж — хотя бы и на фронтах агитпропа. И тут как нельзя кстати пришелся Зорге, тем паче что на его совершенно иной ведомственной принадлежности внимание тогда не акцентировали вполне сознательно. Да и понятия не имела тогда широкая публика, что существует еще и военная разведка: для советских людей слово «разведчик» еще с 1930-х годов было лишь синонимом слова «чекист». Потому вышло, что именно Лубянка и огребла тогда основные дивиденды грандиозной спецоперации «Доктор Зорге». Такой вот своеобразный прощальный реверанс Хрущева «органам».

Были и другие матрешки. Скажем, к осени 1964 года настал час бросить кость и военным, с которыми Никита Сергеевич к тому времени начисто испортил отношения: армию и флот трясло от массовых сокращений и нескончаемой кадровой чехарды. Да и от международных авантюр Хрущева маршалы и генералы, оказываясь крайними, были не в восторге. Своеобразным Рубиконом в отношениях с военной кастой стало инициированное Лубянкой дело полковника военной разведки Олега Пеньковского, обвиненного в шпионаже в пользу англичан и американцев. Это дело привело к зачистке руководства ГРУ: Ивана Серова заменили на Петра Ивашутина, тогдашнего первого заместителя председателя КГБ. Попутно из ГРУ вычистили десятки (а то и сотни) тех, кого знал или мог знать «агент всех разведок». Армейская номенклатура восприняла эпизод однозначно: чекисты вновь подминают под себя военную разведку. К тому же погромом в одном лишь ГРУ не ограничилось: под предлогом связи со «шпионом» разжаловали и уволили командующего ракетными войсками и артиллерией Сухопутных войск — главного маршала артиллерии Сергея Варенцова, проведя масштабную чистку и в его ведомстве.