Алексей Лобин - Взятие Смоленска и битва под Оршей 1514 г.

Острожский двинулся к Смоленску не ранее чем через 2,5 недели после сражения. Согласно белорусско-литовским хроникам, «в чотырах неделях князь Константин Острозский з войском литовским ходил под Смоленск» [191] Хроника Литовская и Жмойтская // ПСРЛ. Т. 32. М., 1975. С. 106–107. . Князь Мстиславский, совсем недавно целовавший крест московскому государю, понял, на чьей стороне фортуна. К королю был послан «служебник» с листом, где объявлялась верность Сигизмунду [192] 1514, декабря 29. Жалованная королевская грамота Мстиславскому князю М. И. Жеславскому // АЗР. T. II. № 92. С. 116–117. . Свои делегации с изъявлением покорности королю прислали также Кричев и Дубровна.

Но благоприятное время было упущено. М. Бельский сетовал на то, что если бы победители сразу пошли «за разбитой Москвой», то могли бы «Смоленска достать» [193] Bielski М. Kronika Polska. P. 977. . Литовские войска, пришедшие под город, увидели болтающиеся на торчащих из-за стен жердях повешенные тела заговорщиков. «И узре князь Василей Шуской з города силу литовскую и начат князей смоленских и панов вешати з города на ослядех». Тех, кто изменил государю, наместник велел вешать с дорогими подарками — кого государь в свое время одаривал шубой, «того и в шубе повисил», «а которому… дал ковш серебряной или чарку серебряну, и он (Василий Шуйский. — А. Л.), ему на шею связав, да и того повесил» [194] Архангелогородский летописец. С. 102. .

Тщетно литовцы пытались взять Смоленск приступом. Оставшиеся верными московскому князю смоляне вместе с гарнизоном единодушно «стояху и из града почасту исхождаху и с ними крепко бьяхуся». Взять город так и не удалось, кроме того, под стенами цитадели князь Острожский потерял значительную часть своего обоза («многие возы и телеги с скарбом оставивше»). О потере войскового имущества под Смоленском пишет и Мацей Стрыйковский [195] Stryjkowski M. Kronika Polska, Litewska, Żmódzka i wszystkiej Rusi. P. 384. . Таким образом, захват литовских обозов под Смоленском действительно имел место, только М. Стрыйковский объясняет его падежом лошадей, а официальная летопись — активными действиями кн. В. В. Шуйского, вынудившего Острожского оставить «возы и телеги с скарбом».

Интересно, как освещали события после осады Смоленска польско-литовские и русские источники. Отечественные летописи говорят, что оршанский победитель князь Острожский вернулся «с великим срамом», тем самым как бы сглаживались результаты неудачной битвы под Оршей. Западные хроники, наоборот, пишут о триумфе, несмотря на то, что под Смоленском потерпел неудачу: «Потом король войско распустил, границу жолнерами укрепил, а князя Константина с великим триумфом в Вильно встречал» [196] Ibid. P. 385. .

Еще не были погребены все павшие на поле сражения, как королевская канцелярия составила первые официальные известия о великой победе. В европейских архивах сохранилось большое количество писем и победных реляций. В этих эпистолярных источниках, написанных даже рукою одного адресата, присутствуют противоречивые данные: в письмах венгерскому королю (12 сентября) [197] I diarii di Marino Sanuto: (MCCCCXCVI–MDXXXIII) dali' autografo Marciano ital. T. XIX. Venezia, 1887. P. 252–253. — То же сообщение от А. Сурьяни, но с датой 24 сентября см.: Ibid. Р. 157, 180. , гроссмейстеру и ливонскому магистру (14 сентября) [198] GStAPK. XX HA (Hist. StA Königsberg). OBA. Nr 20209. Fol. 1 (послание Великому магистру); OBA. Nr 20210. Fol. 1 (послание магистру Ливонии). — Оба письма написаны на латыни. , венецианской синьории и дожу (14 сентября). Адресаты узнали из писем от польского короля о грандиозном сражении, в ходе которого из 80 000 врагов 30 000 убито в сражении, 8 главных воевод, 37 князей, баронов и знатных дворян, помимо этого 1500 воинов попало в неволю. Но в послании Папе Римскому (18 сентября) Леону число пленных дворян было увеличено до 2000 чел. [199] Sigismundus, Rex — Leoni, Pape X // AT. № CCXXXII. P. 183. Такие же послания с известиями о победе почти одновременно получили епископ Ян Конарский и кардинал Джулио Медичи [200] Sigismundus, Rex — Joanni Konarski // AT. T. III. № CCXXXI. P. 181; Sigismundus, Rex — Leoni, Pape X // AT. № CCXXXII. P. 183; Sigismundus, Rex — Duci Veneciarum // AT. № CCXXXVIII. P. 186–187. . Не отставали в информировании о победе и частные лица. Мацей Джевицкий, епископ Вроцлавский, в письме в Венецию 29 сентября патрициям Николо и Бернарду Джоржи сожалел, что поздно сообщает «о последней триумфальной победе Сигизмунда над восьмюдесятью тысячами московитов, в результате которой три тысячи знатных врагов пойманы в плен на месте сражения» [201] Biblioteca Marciana (Venice). It. VII. 437 (=10084). F. 263. . 21 сентября 1514 г. епископ Фабиан Эрмландский из Хайлсберга сообщал о битве под Оршей, приобщив к посланию копию письма своего информатора из Вильно [202] GStAPK. XX HA (Hist. StA Königsberg). OBA. Nr. Fol. 1–2. — Письмо с датой: «Wilna, 13 Septembris 1514». . Пересылаемые сведения в целом повторяли содержание победных реляций.

Канцелярия Сигизмунда в своих действиях не была последовательна и еще не определилась с окончательным «подсчетом» потерь противника, однако поспешила распространить первые официальные известия, в которых отсутствовала какая-либо целостная картина битвы. Данные о численности войск брались совершенно произвольно, и вряд ли у нас имеются основания доверять тем или иным сведениям, вышедшим из-под пера королевской канцелярии с одной целью — с помощью «тьмочисленных» цифр произвести грандиозное впечатление. С начала 1515 г. появилось большое количество поэтических произведений, посвященных триумфу Сигизмунда [203] Дарашкевич В. И. Новолатинская поэзия Белоруссии и Литвы: первая половина XVI в. Минск, 1979. С. 95. .

Попутно в послании архиепископу Яну Ласкому 25 сентября 1514 г. король озвучил другие цифры: он якобы видел «простертые на 8 римских миль горы трупов врагов, там на месте битвы лежало более шестнадцати тысяч» [204] Sigismundus, Rex — Joanni Lasski // AT. № CCXXXIV. P. 184–185. .

Впоследствии в сочинениях хронистов XVI в. число убитых «московитов» возросло до 40 000, а количество пленных — до 5000.

Завышая потери противника, в то же время были значительно уменьшены собственные. По официальным данным, в кровопролитной битве погибли «2 сиятельных барона, Зборовский и Слупецкий, которых похоронили в Вильно у бернардинцев. Из королевских воинов было убито 500, ранено много больше» [205] Anno domini millesimo quingentesimo quartodecimo. P. 6. . Скорее всего, С. Гурский и другие хронисты упомянули только рыцарей, судьба же «почтовых» и рядовых воинов их не интересовала [206] Spieralski Z. Jan Tarnowski 1488–1561. Warszawa, 1977. P. 69. .

Особо следует сказать о пленных [207] О пленных см.: Антонов А. В., Кром М. М. Списки русских пленных в Литве первой половины XVI века // Архив русской истории. Вып. 7. М., 2002. С. 149–196; Grala Н. Jeńcy spod Orszy: między jagiellońską «propagandą sukcesu» a moskiewską racją stanu (1514–1552) // Aetas media. Aetas moderna. Studia ofi arowane profesorowi Henrikowi Samsonowiczowi w 70-tą rocznicę urodzin. Warszawa, 2000. P. 440–466; Кошалеў M. K. Жывыя i мертвыя: Маскоўскія вязні пасля Аршанскай бітвы 1514 г. // Гістарычна-археалагічны зборнік. Мн., 1998. С. 176–183. — В 2002 г. вышла в свет работа литовского исследователя М. Сирутавичюса «Военнопленные в ВКЛ в первой половине XVI века» ( Sirutavičius M. Karo belaisviai Lietuvos Didžiojoje Kunigaikštystėje XVI a. pirmojoje pusėje. Vilnius, 2002). Одна из последних работ: Граля Г. Палонныя з-пад Оршы: паміж ягелонскай «прапагандай поспеху» і дзяржаўнымі інтарэсамі Масковіі (1514–1552) // ARCHE. № 12. 2014. C. 645–679. . О 1500–2000 захваченных «вязней» писал в хвастливых посланиях Ягеллонский двор, и цифры эти не подтверждаются документальными источниками — актами Литовской метрики. Если в польских сочинениях фигурировали 1500–2000 пленников, то в бела-русско-литовских летописях остались более скромные цифры. Так, «Хроника Литовская и Жмойтская» свидетельствует, что «детей боярских живых приведено личбою 596», по летописи Рачинского «жывых прыведено всих у личбе трыста осмдесят. Детей бояръских тых всих по замкох литовских послано у везэне, а простых людей, которых жывых поймали, нельзе и выписати множества для», а Евреиновская летопись упоминает «детей 380 боярских много живых приведено всех в счете». Из этого можно заключить, что в плен захвачено ок. 600 чел., из них 380 детей боярских, а остальные — боевые слуги. Сохранившиеся списки «московских вязней» 1514–1538 гг. перечисляют еще меньше — не более двух сотен человек. В любом случае, ни о каких тысячах пленных речи быть не может.