Клара Моисеева - Люди ищут забытое царство

Повсюду обугленные остатки дерева и ковров, обломки керамики. Среди обломков пышного зала сохранился глиняный сосуд, а в нём пятьдесят бараньих косточек — астрагалов. Тут же кость горного козла, схваченная железным обручем. Это игра. У тюрков эти косточки назывались альчиками. Тысячу двести лет тому назад кто-то играл здесь в кости. Это было так давно. Но эта находка сближает ушедших с живущими на этой земле.

И сейчас в горах Таджикистана есть любители этой игры, и в любой горной деревеньке можно увидеть такой же набор костей. Как давно научились этой игре люди горной страны!

На нижней террасе были расположены конюшни, амбары, погреба. Сейчас можно себе представить, какие громадные запасы продовольствия хранились в этих хозяйственных помещениях, если фрамандар собирал подати со всех окрестных селений, где было много землепашцев, скотоводов и виноградарей.

Дворец наместника дал богатейший материал учёным. Глиняные сосуды, медные монеты, металлические пряжки от пояса древнего воина, наконечники стрел и украшения — каждый предмет говорит об ушедшей жизни, а все вместе они позволяют дописать строки согдийской истории, начатые на горе Муг.

Среди документов, переведённых В. А. Лившицем, есть ивовая палка, рассечённая пополам. На ней согдийское письмо.

«Господину, государю, великому оплоту, фрамандару от его слуги Спадака — обращение. И вам, господин, великославному, многопочтение…

И, господин, от государя Деваштича доставлен такой приказ:

„…найди овец“.

И, господин, сколько я здесь овец ни искал, ничего не нахожу…

…кроме фруктов другого ничего прикажи не выдавать…

…здесь у меня имеются хорошие одежды, и их вот я послал тебе… Сюда ко мне почта доставлена, почтовых лошадей куда мне послать?..».

В согдийском архиве найдено много ивовых палок с такими хозяйственными документами. И все они возрождают страничку ушедшей жизни. Многие из них, по всей вероятности, связаны с этой крепостью в горах Зеравшана.

Таджикский учёный Юсуф Якубов, изучая эти документы и находки, сделанные в Мадме, старается представить себе живых людей того времени. И когда ему хочется представить себе лицо фрамандара, он смотрит на картину, где изображены всадники. Он и она на фоне стен крепости. И учёный спрашивает себя — не Ут-тегин ли это с женой Чатой, любимой?

1964 году дорожные строители Самарканда прокладывали трассу к предместью города. Афрасиаб давно уже был известен учёным по раскопкам, которые говорили о том, что в давние времена здесь была столица Согдианы, которая также называлась Самаркандом. В различных книгах, связанных с отчётами археологов, можно увидеть фотографии превосходных фризов из Афрасиаба, всевозможных сосудов, можно было найти описания раскрытых помещений.

Учёные не считали, что вся столица уже раскрыта, но не ожидали, что им предстоит ещё самое удивительное открытие, которое поразит их даже после того, как уже стали известными пенджикентские росписи.

Когда дорожные строители подогнали бульдозер к Афрасиабу и железная черпалка вдруг стала выплёвывать алую землю, рабочие испугались, остановили машину и побежали за прорабом. Прораб позвал археологов, и через несколько дней на том месте, где прокладывалась дорога, начались раскопки. Вскоре стало известно, почему бульдозер зачерпнул алую глину. Он зацепил часть стены древнего дворца, где сохранилась удивительно яркая и красочная картина. Бульдозер оторвал голову принцессе, которая возглавляла караван, идущий к жениху в другое княжество, — караван большой, с богатыми дарами, со служанками и знатными дамами.

Бульдозер повредил роспись, но помог сделать новое открытие — раскрыты руины царского дворца, стены которого украшала превосходная живопись. На этот раз было не страшно поднимать обвалившиеся стены, потому что археологи уже имели многолетний опыт раскрытия росписей в древнем Пенджикенте.

Очень бережно и очень тщательно раскрывали высоченные стены залов, расписанные так ярко и красочно, так интересно и необычно, что уже видавшие виды археологи Пенджикента и те были потрясены.

Громадная картина, сохранившаяся на южной стене парадного зала, повествует о знатных путешественниках, идущих с богатым караваном. Впереди каравана — белый слон в узорчатой попоне с колокольцем на шее и в сбруе с кистями. Судя по остаткам росписи, на слоне был нарядный паланкин, а в нём, вероятно, сидела принцесса.

Теперь мы уже никогда не узнаем, какой была эта знатная женщина, но зато мы видим её спутницу, которая сидела позади. Верней, мы догадываемся о ней по остаткам одежды и изящной женской руке, которая держится за стойку паланкина.

За слоном следовали три женщины на конях. Одна из них сохранилась. Можно рассмотреть её пышные локоны, короткое красное платье, жёлтые шаровары и чёрные сапожки. Через плечо перекинут серебристый шарф, на руках браслеты.

На руке одной всадницы сохранилась строка согдийской надписи: «приближённая царевны» — вот мы и узнали о том, что в паланкине на белом слоне сидела принцесса, а за ней следовали приближённые.

Двое мужчин на верблюдах следуют за знатными всадницами. Один из них белолицый, с небольшой чёрной бородкой и маленькими тонкими усиками, другой — смуглый старик с белыми волосами, с бородой, усами и густыми бровями.

Оба всадника вооружены длинными прямыми мечами и короткими кинжалами, висящими на поясе. В руках они держат жезлы. Может быть, это знаки достоинства или придворной должности. Далее сохранилось изображение больших белых птиц, напоминающих гусей или лебедей. Их сопровождают двое мужчин в белой одежде с мечами и кинжалами. Нижняя часть лица у каждого из них закрыта белой повязкой. Эти повязки говорят о том, что птицы священны, а рядом с ними — жрецы. У согдийцев жрецы завязывали рот, чтобы не осквернить своим дыханием священного огня.

За птицами изображена огромная, по сравнению с другими, фигура всадника на жёлтой лошади. Она плохо сохранилась, но видно, что всадник был одет в красный кафтан, расшитый изображениями белых птиц. К его поясу подвешены меч, футляр для лука и колчан. Верхняя часть изображения не сохранилась. Она находилась выше уцелевшей части стены. А стена сохранилась лишь на высоту два метра, тогда как изображение всадника вместе с лошадью занимало не меньше четырёх метров. Фигура этого всадника возвышалась над всеми остальными изображениями. Это говорило о величии повелителя. В данном случае это мог быть царь, а может быть, принц — жених принцессы, которая сидела на белом слоне.