Сергей Веригин - Предатели или жертвы войны: коллаборационизм в Карелии в годы Второй мировой войны 1939-1945 гг.

В-третьих, это люди, которые волею судьбы оказались в одной связке с первой и второй группами. Они вошли в ряды коллаборационистов либо спасая свои жизни и жизни своих близких, либо под принуждением.

Стержнем коллаборационизма была первая группа, хотя и она, не взирая на ее откровенный профинский характер, не являлась единой.

По характеру деятельности коллаборационизм можно условно разделить на четыре группы: политический, экономический (хозяйственный}, военный и культурный. При этом необходимо учитывать, что накануне Второй мировой войны в Финляндии существовала социальная и национальная база для проявления коллаборационизма. К 1939 г. в Суоми проживало свыше 10 тыс. карел, финнов-ингерманландцев и русских — представителей белой эмиграции, бежавших из Советской России в 1918–1922 гг. Многие из них воевали на стороне финской армии против Красной Армии еще в годы Гражданской войны.

База коллаборационизма значительно расширилась в период военных действий между СССР и Финляндией в 1941–1944 гг. В эти годы свыше 200 тыс. советских граждан оказались в подчинении финских властей. На 9 января 1942 г., по первой переписи, проведенной Военным управлением Восточной Карелии (ВУВК), на оккупированной территории республики проживало 86 119 человек, из них: национальное население — 35 919, ненациональное — 50 200 человек [12] Vaestotst/ItaKar. SE, Т2970/12, SA. . В дальнейшем эта цифра незначительно менялась в сторону уменьшения. Кроме того, в военный период в финских лагерях оказалось около 67 тыс. советских солдат и офицеров, а в 1943–1944 гг. из Ленинградской области и Эстонии в Финляндию было переселено свыше 65 тыс. финнов-ингерманландцев.

До настоящего времени в отечественной историографии практически нет крупных научных работ по тематике, связанной с сотрудничеством гражданского населения Финляндии и финских военнослужащих с советскими властями в годы Зимней войны 1939–1940 гг., а также сотрудничества местных жителей Карелии с финскими военными властями на оккупированной территории республики и советских военнопленных с немецкими военными властями в лагерях для военнопленных в Северной Финляндии и на оккупированной территории северной Карелии и Мурманской области в 1941–1944 rr. Имеются лишь отдельные статьи [13] Verigin S., Laidinen Е. Kollaboraation ongelma ja vainot Karjalassa // Kaarjalan Sanomat. 2004. 15. huuhtikuuta; Веригин С. Г., Лайдинен Э. П. Проблема коллаборационизма в Карелии в годы Второй мировой войны // Восточная Финляндия и Российская Карелия: традиция и закон в жизни карел: материалы междунар. семинара историков, посв. 65-летию ПетрГУ. Петрозаводск, 2005. С. 223–229; Verigin S., Laidinen Е. Kollabraation ongelma Karjalassa Suomen miehityksen aikana (1941–1944) // Kieli-historia-kulttuuri. Venajan kulttuurin ja kielen koulutus. Kajanin opettajankoulutusyksikko Oulun yliopisto, 2005; Laidinen Е., Verigin S. The issue of collaborationism in Karelia during World War II // Migration-Industrialisation-Regionalisation. The Use and Abuse of History in the Barents Region II / Ed. L. Elenius. Lulea, 2004. S. 205–213. , которые не раскрывают всех аспектов этой сложной проблемы.

Цель данной монографии — восполнить существующий пробел в российской историографии и положить начало исследованию данной темы, ответив на главный вопрос: кем были коллаборационисты — предателями своей родины, перешедшими в суровый военный период на сторону противника, или жертвами войны, которые шли на сотрудничество с оккупационными властями исходя из тяжелых условий существования.

Одним из важнейших аспектов исследования является также определение масштаба коллаборационизма на оккупированной территории Карелии. В. И. Боярский в монографии «Партизаны и армия» пишет, что через несколько лет оккупации 10 процентов населения могут стать предателями (из них около 3 процентов активными и 7 процентов симпатизирующими противнику). Из 90 процентов патриотов 20 процентов войдут в движение Сопротивления и будут вести активную борьбу с противником. Около 70 процентов займут пассивную выжидательную позицию [14] Боярский В. И. Партизаны и армия: история утерянных возможностей. М., 2003. С. 4. . Интересно сравнить проявления коллаборационизма в Карелии с этими данными и с распространением коллаборационизма в других регионах СССР, попавших в зону оккупации в годы Великой Отечественной войны.

Осенью 1939 г. в Москве проходили переговоры между СССР и Финляндией по пограничным вопросам. Советская сторона, мотивируя необходимость обеспечить безопасность Ленинграда, поставила вопрос о взаимном обмене территориями. По этим предложениям Финляндия передавала бы СССР значительную часть Карельского перешейка и несколько островов в Финском заливе, получая взамен вдвое большую территорию Советской Карелии. После всех безуспешных попыток добиться согласия на свои предложения советское руководство встало на военный путь решения проблемы.

Поводом для начала военных действий послужил инцидент в районе д. Майнила на Карельском перешейке. 26 ноября 1939 г. в советской печати сообщалось, что финская сторона провела артиллерийский обстрел пограничной заставы в Майнила, в результате которого погибли советские пограничники. После этого СССР разорвал дипломатические отношения с Финляндией и 30 ноября 1939 г. начал военные действия [15] В настоящее время большинство исследователей, в том числе и российских, пришли к выводу, что это была провокация, подготовленная советским руководством и направленная на оправдание военных действий со стороны СССР. .

Первые недели боев хотя и не дали запланированных темпов продвижения, все же позволили Красной Армии к концу декабря 1939 г. продвинуться на отдельных участках советско-финляндской границы вглубь финской территории на 25-140 километров. Так, 50-й стрелковый корпус и группа Грендаля 7-й армии на Карельском перешейке вышли к «Линии Маннергейма» [16] Зимняя война, 1939–1940: политическая история. Кн. 1. М., 1999. С. 158–159. .

Финское население в основном уходило вместе с отступающей армией. Однако на оккупированной Красной Армией территории Восточной Финляндии осталось более 2 тыс. финских граждан, не успевших или не захотевших по различным причинам эвакуироваться [17] Неизвестная Карелия: документы спецорганов о жизни республики 1921–1940 rr. Петрозаводск, 1997. С. 344–345; Архив Управления Федеральной службы безопасности Российской Федерации по Республике Карелия (далее — Архив УФСБ РФ по РК). Ф. 35. П/Ф. 20. Д. 66. Л. 23–26. .

Финляндских исследователей, затрагивавших данную тему, прежде всего интересовал вопрос: как могло случиться, что до начала военных действий население многих приграничных деревень не было эвакуировано во внутренние районы Финляндии? Ведь уже в октябре 1939 г. в связи с ухудшением советско-финляндских отношений по приказу министра внутренних дел Финляндии У. Кекконена началась эвакуация гражданского населения из пограничных с СССР районов вглубь страны. К зиме 1939/40 г. отношения между двумя странами еще более обострились.