Иван Оченков - Царь

- Здравствуй, Федор Семенович - певуче пропела девица поручику.

- Здра-вствуй, - сглотнул пересохшим ртом поручик.

- Каково поживаешь, как твои детки, как Ефросиния Ефимовна, давно ее не видала?

- Слава богу, - ошарашено отозвался тот.

- А меня вот тут ратники царские ловили, не иначе в Туретчину продать хотели!

- Щербатов! - строго сказал Панин, к которому вернулось самообладание, - собирай своих людей, и дуйте в слободу. А ежели вы об сем конфузе кому хоть под пыткой, хоть под исповедью расскажете, то вас даже сам господь бог не спасет! Внял ли?

Ничего непонимающий Дмитрий, поклонился и повел своих подчиненных назад. Вернувшись в лагерь, он прежде всего велел выпороть не в меру деятельного холопа. Не понимающий за что его наказывают Митрошка орал благим матом, а драгуны видимо опасаясь, что и им достанется, секли его плетями, боязливо оглядываясь на грозного начальника. Более, княжича в патрули не назначали и новиков обучать не велели.

***

- Что вы говорите - удивленно переспросил я, - вот прямо так из пистолета?

Вельяминов в ответ обреченно кивнул, а я не в силах более сдерживаться заржал как десять жеребцов из мекленбургских конюшен.

- Драгуны, блин, ратники царские! - смеялся я над рассказом своего ближника, - а их девчонка! Нет, я не могу!

- Тебе смешно государь, - насупился окольничий, - а мне каково?

- А чего тебе? - отозвался я, немного успокоившись и вытирая заслезившиеся от бурного веселья глаза.

- Так ведь она мне сестра! - взорвался Никита. - Что люди скажут? Как я им в глаза смотреть буду?

- Да ладно, кто узнает то?

- А вот все и узнают! Не нынче, так завтра, не завтра, так послезавтра, а проведают о позоре моем. Это хорошо еще, что их Панин встретил, а не кто иной, а то ведь уже бы вся Москва судачила!

В общем, история действительно получилась презанятная. Оказывается сестрица моего верного Никиты, привыкшая к вольной жизни в деревне, оказавшись в скованной домостроем и тысячей патриархальных традиций Москве, и не подумала поступаться хоть каплей своей свободы. Переодевшись в платье зажиточной горожанки, она частенько тайком ускользала из дома и ходила на рынки, в церковь и бог знает куда еще. Слуги если и замечали ее исчезновения, то помалкивали, так что занятый службой брат и не подозревал, что его сестра ведет столь бурную для начала семнадцатого века жизнь. Все открылось случайно, когда воспылавший к красавице молодой драгун вздумал с ней познакомиться, а Алена недолго думая пальнула в него из пистолета. Слава богу, обошлось без смертоубийства, а весьма кстати подоспевший мой бывший рында Федька Панин сумел замять скандал. Узнал я об этом совершенно случайно, когда прискакавший в Кремль поручик попытался потихоньку доложить Вельяминову о случившемся, а тот от неожиданности взревел, как медведь, которому прищемили лапу. На несчастье моего ближника, рядом оказался я и такая бурная реакция не могла меня не заинтриговать. Через минуту оба были в моих покоях, а через еще две полностью раскололись и поведали о случившемся во всех леденящих душу подробностях. Теперь Никита бурно негодовал, а Федор притворился истуканом и старался не отсвечивать.

- Молодец девка! - не смог удержаться я от восклицания.

- Да ты что ее хвалишь! - едва не вскипел мой окольничий, затем опасливо покосился на Панина и замолк.

Я тем временем открыл небольшой ларец и вынул из него пригоршню монет. Отобрав золотой червонец и несколько серебряных полтин, которые за соответствие номиналу иноземцы иногда звали московскими талерами, а русские царскими ефимками и протянул поручику.

- Вот тебе Федя за службу и за смекалку. Хвалю! Никита тебя потом еще наградит, да и я не забуду. Теперь ступай, да уж постарайся, чтобы твои добры молодцы языками не трепали, а если и трепали, то где-нибудь в другом месте.

- Все исполню государь! - поклонился Панин и вышел.

- Крестников поцелуй, - крикнул я ему вдогонку.

Федька обернувшись, еще раз поклонился и исчез. Вельяминов тем временем смотрел на меня с самым мрачным выражением на лице, на какое только был способен.

- Жениться тебе надо Никитушка!

- Чего? - протянул окольничий явно не ожидавший от меня такого вердикта.

- Точно тебе говорю! Вот посуди сам, был бы ты женат, супруга твоя за сестрой присматривала бы? Опять же той хоть поговорить было с кем, глядишь, и не выкидывала такие фортели. А так сидит девка одна в четырех стенах, тут уж поневоле или взвоешь как волк или сбежишь куда.

- Это ты хочешь сказать, что я сам виноват? - нахмурился Вельяминов.

- Да господь с тобой, - сделал я невинное лицо, - как ты мог такое обо мне подумать! Конечно Аленушка учудила не по детски, но ты и ее пойми.

- Что тут понимать то?

- Ну, как тебе объяснить, порядки у нас не то чтобы плохие, просто чуточку устаревшие. Ну, вот какая бы беда приключилась, если бы девицы незамужние могли собираться где, да общаться по девичьи?

- Так ведь собираются, - не понял меня Никита, - на посиделки, да на праздники. В церкви еще бывает видятся.

- Под присмотром всяких старых кошелок, у которых своя жизнь не сложилась, а теперь они ее другим портят?

- А как надо?

- Как-как, не знаю, как. Вот, к примеру, поехал ты к князю Долгорукову, да сестрицу с собой взял. Ты бы с Владимиром Тимофеевичем пообщался, а Аленушка с княжной Марьей.

- Это чего бы я к Долгоруким то поехал, - насторожился Вельяминов.

- Как чего, говорю же тебе, ты у меня холостой, а у князя дочь на выданье.

- Ты что это государь, женить меня надумал?

- Ну, ты же сам мышей совсем не ловишь.

- Тьфу ты, прости Господи, никак не привыкну к твоей манере говорить государь! Ну, каких мышей? Да и не ладим мы с Долгоруковыми то, сам, поди, знаешь, что они Филаретову руку держат.

- Вот и помирились бы. А Владимир Тимофеевич человек дельный.

- Он Шуйскому служил.

- И что характерно - не предал, как иные и прочие.

- У Лисовского в плену был, когда тот Коломну изгоном взял.

- И на старуху бывает проруха, за то со шведами не худо воевал. Делагарди укорот дать, это тебе не фунт изюму!

- Ну, про укорот, это ты сильно сказал, - задумчиво проговорил Никита, - хотя в Тверь не пустил, было такое. Да не отдаст он за меня дочку!

- А если я посватаю?

- Погоди-погоди, государь, - испугался окольничий, - такие дела с налета не делаются! Надо узнать, что за девка, может она кривая какая? Майся потом всю жизнь!

- Вот я и говорю, поехали бы с сестрой, да она бы и посмотрела женским глазом. Чай худого брату то не желает?

- Ага, не желает, - тяжко вздохнул Никита, - она же меня чуть в могилу не загнала.

- Да ладно тебе!

- Я думал..., - нерешительно начал Вельяминов.

- Что думал?

- Ну как, сперва Алену замуж выдам, а уж потом сам, как-нибудь...