Иван Оченков - Царь

- После каждого такого визита, - невозмутимо продолжал Кароль, - оный Хаузе неизменно отправлялся в порт и через различных негоциантов отправлял послания.

- И вы полагаете это предательством?

- Терпение, господин Горн, дойдет дело и до предательства. Итак, наблюдение доподлинно установило, что причетник является доверенным лицом господина епископа и помогает ему вести весьма значительную переписку. Разумеется, эта переписка могла иметь вполне невинный характер, однако несколько дней назад в Росток прибыл гонец от короля Рудольфа, передавший причетнику послание, которое я вам только что зачитал.

- Это письмо, несомненно, изобличает коварство короля Кристиана. - Решительно заявила Катарина, - Но как оно связано с господином епископом?

- Не далее как вчера, причетник попытался отправить обратное послание, и был при этом схвачен.

- Обратное послание?

- Именно так, впрочем, извольте: "Мой дорогой друг, я с огромным удовлетворением получил присланный вами документ. Рад сообщить вам, что наше предприятие развивается по намеченному плану, несмотря на некоторые досадные препятствия. Так ко двору прибыл доверенный человек узурпатора с инструкциями от него. Как нам удалось выяснить, он должен сформировать кампанию наемников и, используя ее как охрану, увезти герцогиню и наследника в Москву. К сожалению, у меня нет возможности помешать этому плану и более того, я вынужден оставить их двор. Впрочем, полагаю, мое дальнейшее присутствие не является необходимым, поскольку присланный вами документ сможет убедить даже самого последнего маловера".

- Интересное письмо, - задумался Горн, - однако оно не подписано и не указывает на господина епископа напрямую.

- Я совершенно ничего не знаю и об этом письме, - снова подал голос Глюк, - это, наверняка, какие-то интриги!

- Соблаговолите взглянуть еще и сюда.

- Что это? - удивленно спросил швед, разглядывая на поданный ему листок бумаги. - Какие-то каракули...

- Это урок, его высочества Карла Густава, - охотно пояснил фон Гершов, - однако обратите внимание не на то, что начертал наш принц, почерк которого, увы, действительно, далек от совершенства, а вот на эту строчку.

- Не понимаю, к чему вы клоните?

- Сравните почерк в письме и в этой строчке. Вам не кажется, что сходство очевидно?

- Да, пожалуй...

- Дайте-ка посмотреть, - протянула руку Катарина и, получив листок, внимательно его изучила, - да, я помню. Вы, ваше преподобие, тогда пеняли принцу на отсутствие успехов в каллиграфии и укоряли в невнимательности на уроках закона божьего. Это ваш почерк, не так ли?

- Ваше высочество, - закричал Глюк, - это заговор! Я ни в чем не виноват! Дайте мне оправдаться!

- Замолчите, негодяй, - вспыхнула шведская принцесса, - у вас еще будет возможность оправдываться перед королевским судом! И я очень надеюсь, что он обойдется с вашим преподобием без всякого снисхождения. Увести его!

Подоспевшие стражники тут же заломили голосящему епископу руки и потащили прочь. Пошедшая пятнами Катарина, проводив преподобного злобным взглядом, решительно двинулась по направлению к своим покоям. Остановившись у дверей, она обернулась к фон Гершову и Горну и заявила срывающимся голосом:

- Епископа держать под арестом, никаких прогулок и свиданий! Вы, Гершов, должны приготовить к отправке необходимые документы и не забудьте сделать копии. Вы, Горн, отвечаете за доставку преподобного, - в голове принцессы прорезался сарказм, - в Швецию. У вас ведь есть корабль? Распорядитесь чтобы его немедля подготовили к плаванию. И последнее, господа, надеюсь, у меня нет надобности объяснять вам, что дело это совершенно секретное и не подлежит оглашению?

Оба офицера немедля выразили свое полное согласие поклонами. Когда они подняли головы герцогиня уже вышла. Швед и померанец обменялись взглядами далекими от взаимного восхищения, однако так ничего и не сказав друг другу, двинулись в разные стороны. Выходя из зала Густав Горн выругался про себя и пробормотал вслух: - "что-то здесь не так".

Вечером того же дня, младший фон Гершов вернулся в трактир госпожи Гротте. Фрау Анна встретив постояльца, как ни в чем не бывало, тут же предложила ему ужин.

- Если возможно, подайте его в мою комнату, - попросил он, - надеюсь, она еще за мной?

- Конечно, господин Болеслав, - расплылась в улыбке бывшая маркитантка, - вы ведь заплатили до конца недели!

Молодой человек поднялся к себе в номер и вгляделся в окружающую его обстановку как будто оказался здесь впервые. За спиной скрипнула дверь, и резко обернувшись, он увидел встревоженное личико Кетхен.

- Прошу прощения у вашей милости, но я так перепугалась после вашего внезапного исчезновения...

- Ну, что ты милая, нет никакого повода для беспокойства!

- Вы снова назвали меня милой?

- Разумеется, я очень соскучился по тебе.

- Зачем вы смеетесь над бедной Кетхен?

- Разве я улыбаюсь?

- Нет, но от этого еще страшнее.

- Тебе не надо меня бояться.

- Как прикажете, господин Болеслав. Могу я спросить, где вы были?

- Гостил у брата.

- У вашей милости есть брат?

- Есть и не один. Впрочем, сейчас это не важно. Принеси мне скорее ужин, самого лучшего вина и сама приходи. В моей жизни произошли важные изменения, так что давай их отпразднуем.

С улыбкой посмотрев, как девушка кинулась выполнять его распоряжения, молодой человек скинул плащ и растянулся на кровати. Кажется, его жизнь наконец-то стала налаживаться, по крайней мере, в ней появился смысл. Конечно, придется послужить прежде чем Иоганн Альбрехт снова станет относиться к нему с доверием, но оно того стоило. В голове снова зазвучали слова сказанные братом: - "У нас с тобой очень тяжелая задача, Болик. Надо вывезти семью нашего герцога в Москву, а это чертовки непростое дело! Однако если мы преуспеем, награда превзойдет самые смелые наши ожидания". Что же, ради такого можно и рискнуть... Правда сначала нужно съездить в Данию, но дальними вояжами меня не напугать!