Иван Оченков - Царь

Только что снова начавшие галдеть бояре стихают и дружно кланяются, а я разворачиваюсь и ухожу, дав понять, что прения окончены. Но думцы проводив меня и рынд взглядами, остаются при своем мнении. Князь Василий Тимофеевич Долгоруков, хитро прищурившись, первым выражает его:

- Сколь годов не ехала, а теперь приедет?

Выйдя из палаты, я оборачиваюсь на идущего следом Никиту и с удивлением отмечаю его мрачный вид.

- Ты чего?

- Да так... - неопределенно отвечает он, - неожиданно как-то!

- Это верно, - хмыкаю я, - вон глянь хоть на Сицкого с Долгоруким, сам говорил, что они заодно с Лыковым воду мутят. А теперь, смотри-ка, едва не подрались, кто свою дочь мне отдаст.

- Так ты не всерьез? - изумленно смотрит на меня Вельяминов.

- Нет, конечно.

- Тьфу ты, а я уж думал... погоди, а зачем?

- Да чтобы Густава и сестрицу его немного в чувство привести, а то взяли моду умничать!

- А коли обидятся?

- А коли я обижусь?

Мой верный друг некоторое время озадачено молчит, а затем довольно хмыкает:

- Вот ты боярам нашим задачу подкинул, будут теперь думать да шушукаться между собой!

- Это, да, а ты как пошлешь людей фон Гершова кликнуть, так не сочти за труд, подойди к Романову, да скажи Ивану Никитичу, чтобы верных людей послал посмотреть, кто куда поедет и кого в гости позовет... Он, конечно, и сам должен догадаться, а все же...

- Ага, - кивает окольничий, - а только чего за Каролем посылать, когда он рядом. Сегодня от его полка караулы.

Через несколько минут Лелик уже стоял передо мной, сверкая парадными доспехами, надетыми по случаю караула в Кремле.

- Чем я могу быть вам полезен, мой кайзер? - спросил он, прижимая к груди шлем с пышным плюмажем.

- У меня есть для тебя дело, дружище.

- Счастлив служить вам, ваше величество!

- Слушай, хорош хвостом вилять, дело серьезное!

- Я слушаю, - подобрался полковник.

- Ты едешь в Мекленбург!

- Слушаюсь, а как скоро?

- Вчера! Возьмешь с собой самых верных людей, причем столько сколько нужно. Оденетесь в простые камзолы, чтобы глядя на вас никому и в голову не пришло, что вы служите мне.

- Что-то случилось?

- Да, и очень давно. Я очень крепко сел в лужу лет пять тому назад и понял это только теперь.

- Я вас не понимаю!

- Да что тут не понятного, - горько усмехнулся я, - я был уверен что самый умный, а оказалось, что и вовсе дурак. Сначала беспокоился как там в Мекленбурге дела без хозяйского пригляда, потом думал сначала тут жизнь налажу, а уж потом семью перевезу... ладно, чего уж теперь!

- Вы много трудились... - попытался возразить фон Гершов, но я его перебил.

- К черту мои труды! Слушай и по возможности не перебивай. Ты поедешь в Мекленбург, как мой законный представитель. Официальная версия - вербовать наемников, ну и поглядеть как дела. Я снабжу тебя письмами к герцогине Софии, обер-камергеру фон Радлову, бургомистру Ростока, кто бы он сейчас ни был и прочим влиятельным людям, а так же доверенностью на получение всех причитающихся мне доходов за последнее время. Именно на эти средства ты и будешь нанимать солдат. Разумеется, будет и письмо к принцессе Катарине, в котором я, помимо всего прочего, снова попрошу ее приехать, а формируемое тобой войско гарантирует безопасность этого путешествия.

- А если она не согласится? - Деловито спросил Кароль.

Вопрос был резонный. Я на секунду задумался, а затем продолжил:

- На этот случай, у тебя будет еще одно письмо. В нем я напишу, что либо она немедленно приедет вместе с детьми в Москву, либо я с ней разведусь.

- Что?!!

- Слушай дальше. Это письмо ты отдашь не раньше, чем закончишь формирование отряда.

- Вы опасаетесь противодействия?

- Скажем так: я допускаю такую возможность. Да чуть не забыл, если встретишь при дворе епископа Глюка, гони этого сукина сына в три шеи, а не уйдет, можешь даже повесить! У тебя будет соответствующий указ от моего имени. Другим указом, я назначаю тебя воспитателем своего сына, принца Карла Густава. Это понятно?

- Вполне, мой кайзер, но все же он епископ...

- Если Глюку не суждено быть повешенным, то я ничего не имею против, чтобы он утонул свалившись пьяным в канаву, или сдох от обжорства или еще чего. В конце концов, пусть просто уедет и не попадается мне на глаза.

- А если... - померанец, явно мучился, подбирая нужное слово.

- Что, если?

- Если ее королевское высочество и в этом случает откажется ехать?

- Тогда пусть ее королевское высочество, идет ко всем чертям! - хрипло выдохнул я, едва не задохнувшись от дикого приступа гнева. Затем немного успокоившись, я взял себя в руки и почти спокойно продолжил: - Впрочем, не думаю что это возможно, друг мой. Катарина разумная женщина и не сделает подобной глупости.

- Что же, будем надеется, что ничего подобного не случится.

- Ты прав, я очень надеюсь на тебя Лелик!

- Давно меня так никто не называл, - улыбнулся померанец, - да и раньше, я слышал это только от матушки, вас и...

- И твоего брата? - понял я его заминку.

- Да, ваше величество.

- Знаешь, если ненароком встретишь Болеслава... скажи, что я простил его.

- Вы добрый человек и справедливый государь, мой кайзер, - покачал головой фон Гершов, - однако лучше нам не встречаться, ибо я его не простил.

- Как знаешь. - Вздохнул я, потом помолчал немного и, повинуясь какому-то наитию, продолжил: - Послушай, если вдруг обстоятельства сложатся таким образом, что ты не сможешь сразу привезти их...

- Что тогда?

- Ты должен будешь остаться с моим сыном. Ты научишь его всему, что должен знать молодой человек его возраста и положения. Владеть оружием, верховой езде и всему прочему. Что касается образования, то в Ростокском университете есть русские студенты. Выберешь среди них лучшего. Я настаиваю, чтобы он знал русский язык, обычаи и все, что может пригодиться царевичу.

- Наверное, я не смогу взять с собой Регину Аделаиду...

- Решай сам дружище, если это не задержит тебя, можешь взять ее с собой. Можешь оставить здесь или отправить к родне в Лифляндию. Ты хочешь что-то спросить?

- Прошу прощения, но как я слышал, принц Владислав идет на вас войной. Могу ли я оставить вас в такой ситуации?

- Пустое, об этом не стоит беспокоиться.

- Вы так думаете?

- Ну, посуди сам, сейм вряд ли выделил много денег на эту войну, и большинство жолнежей и шляхтичей осаждавших Ригу отправится по домам. Хорошо если пять тысяч из них присоединится к его войску. Король Сигизмунд даст сыну тысячи четыре кварцяного войска, не более. Ну и тысяч пять он наберет в Литве... А у нас только в Смоленске восемь тысяч хорошего войска. Пусть осаждает.

- Ходкевич опытный военачальник, - покачал головой фон Гершов, - разбить его будет трудно. У вас не так много сил в Москве, чтобы быстро выступить ему навстречу.