Константин Гапоненко - Как жили мы на Сахалине

Сахалинцы Рытова проведывали. Его старый друг Виктор Яковлевич Никулин, не раз водивший экспедиции в Охотское и Берингово моря, к южным Курилам, бывая в Москве по служебным делам или проездом в отпуск, останавливался у Рытовых. Тогда засиживались с хозяином за разговорами далеко за полночь. Однажды Рытов рассказал:

— Прежде чем утвердить меня в должности на заседании Совета Министров СССР, я прошел не одно собеседование в правительственных и цэковских кабинетах. Но самой странной была встреча на Лубянке. Серьезное учреждение! Пришел я туда в назначенный час — пропуск выписан, сотрудник провел в один из кабинетов. Сидят там двое за совершенно пустыми столами: и одежда на них одинаковая, какого-то темно-серого цвета, и возраст неопределенный — то ли им по тридцать, то ли по сорок. Не встали, не подали руки, пригласили сесть. Сидевший за начальническим столом сказал: «Товарищ Рытов, мы о вас знаем все, но вы идите и спокойно работайте!». И больше ни слова! Ну, хотя бы о чем-то спросили, в чем-то упрекнули, задали какой-то вопрос! А я до сих пор не успокоюсь: ведь там держат булыжник за пазухой! Когда же шарахнут меня по башке?

На переезд в столицу друзья-капитаны скинулись и вручили Рытову пять тысяч. В ожидании квартиры его поселили в гостиницу, однако бухгалтерия министерства оплачивала в сутки всего 2 руб. 50 коп., остальные расходы он должен был покрывать из своего кармана.

Деньги утекали, как вода из дырявого ведра. В целях экономии он перебрался в пустовавшую двухкомнатную квартиру Б. Копылевича, директора Холмской жестянобаночной фабрики, которую тот охотно предоставил безо всяких условий. Когда, наконец, выделили четырехкомнатную квартиру по улице Павла Корчагина, расходы резко возросли: помещение надо было обставить, дочерям и жене обновить гардероб. За вычетом взносов и оплаты коммунальных услуг на все про все оставалось триста рублей — на один заход в ресторан.

Между тем в системе рыбного хозяйства крутились нелегально бешеные деньги. У одних был их избыток, но не имелось рычагов управления, у других были рычаги, но не имелось денег. Рано или поздно эти должны были найти тех, а те — этих.

Один из гоголевских персонажей взяточничество обосновал убийственной логикой: «А пусть к тебе повадится черт всякий день иод руку, так вот и не захочешь брать, а он сам сует. А тут Прасковью Федоровну наградил бог такою благодатью, что год, то несет: либо Праскушку, либо Петрушку». Такою благодатью Мария Васильевна Рытова не обладала, она родила лишь двух дочерей, но денег катастрофически не хватало. А тут все чаще и все назойливее завертелись возле ее мужа начальник объединения «Мосрыба» Э. Плохотников и его заместитель, он же генеральный директор торгово-производственной фирмы «Океан» Е. Фельдман. Рассказывали, что в те времена Фельдман был в Москве человеком номер один, он мог все достать, разрешить любой вопрос. Фельдман после деловых бесед неоднократно приглашал Рытова на важный строящийся объект — рыбный магазин «Океан» на Комсомольском проспекте. Система магазинов «Океан» создавалась по всей стране, она должна была открыть новую страницу в потребительском деле и продемонстрировать ЦК, народу достижения минрыбхоза и советской торговли. Именно во время таких посещений, как позже установило следствие, «сложились хорошие отношения, принявшие доверительный характер…». Фельдман умел тактично спросить совета, тонко польстить, придать всему разговору тон искреннего расположения, незаметно оказать мелкие услуги. Наконец он доставил на квартиру Рытову перед майскими праздниками набор продуктов, где оказались мясные и рыбные деликатесы, фрукты, ранние овощи, кондитерские изделия, шампанское, водка, импортное пиво в баночках, тонизирующие напитки. Набор избавлял хозяйку от предпраздничных хлопот о столе, хозяина — от финансовых расходов, поскольку тянул на 250 рублей.

Продукты привез шофер. Рытов, всегда щепетильный при ресторанных расчетах, воспринял подношение как должное. Какой в том криминал, если кто-то кому-то принес гостинцы к празднику? Далее подношения стали регулярными: к дню рыбака, к 7 Ноября, к Новому году. В 1974 году был сдан в эксплуатацию магазин «Океан» на проспекте Мира, где директором стал Фишман, прекрасно осведомленный о взаимоотношениях Фельдмана и Рытова. Теперь и от Фишмана стали поступать наборы: к праздникам — стоимостью 100–150 рублей, к выходным дням поскромнее — на 20–30 рублей.

Не Фельдман и не Фишман изобрели подношения. Во многих столичных магазинах комплектовались заказы для «нужных» людей. Допрошенный в качестве свидетеля заведующий отделом фирмы «Океан» А. Каневский показал, что все их магазины ежегодно комплектовали наборы к праздничным датам с последующей доставкой на дом согласно списку, составленному Фельдманом.

— Так полагается! — утверждал Фельдман, который знал лучше других начальственную Москву, подпольное движение товарных и денежных потоков, великолепно налаженную систему покрытия этих расходов за счет массового покупателя. Позже следствие подсчитало, что только от Фельдмана за несколько лет Рытов получил таких наборов на общую сумму 3750 рублей. Нет никакой возможности подсчитать, сколько таких наборов комплектовалось по всей Москве, по всем городам государства, каков был размах всесоюзной обираловки.

Рытову предстояли командировки в Польшу, Норвегию, Аргентину для деловых переговоров по проблемам рыболовства. Фельдман и здесь оказался незаменимым. У него в столичном ателье № 7 по Художественному проезду был свой человек — Ган- зман, портной, работавший на европейском уровне. Комплекция Рытова требовала высокого мастерства, чтобы скрыть неприличную полноту. Ганзман сам подобрал материал, сам раскроил и сшил. Со временем он стал оказывать постоянные услуги, сшил Рытову еще два костюма, два пальто. Стоимость материала и работу оплачивал Фельдман. Он же при каждом выезде снабжал Рытова подарками: по три бочонка красногорской сельди, по 30 банок черной и красной икры, другими деликатесами вкупе с наборами отличной столичной водки.

Первые «живые» деньги Рытов получил осенью 1972 года от Федорченко. Знали они друг друга с шестидесятого года, со времени рыбацких успехов на Сахалине и удалых набегов на рестораны Холмска и Невельска. Ко времени их московской встречи Федорченко был начальником управления «Аз- черрыбсбыт», по служебным делам приезжал в министерство и рад был встрече с Рытовым. И совершенно естественным было его приглашение в ресторан «Ново-Арбатский» на Калининском проспекте. В один прекрасный вечер их там ждали Кохреидзе, Рейндам и Ларин. Состоялось знакомство. Застолье было приятным: старые друзья вспоминали сахалинскую молодость, новые — восхищенно внимали, выражая восторги витиеватыми тостами. Вечер повязал их тугим узлом. Рытов пообещал оказывать помощь в отгрузке рыбной продукции. Договор скрепили первым скромным взносом. Позже Рытов показал: «Это произошло в туалете. Деньги были без конверта, купюрами по 25 рублей. Эти деньги я положил в карман. Федорченко сказал, что он даст команду ребятам, чтобы они помогали мне и давали в месяц по тысяче рублей». Кохреидзе хорошо запомнил этот случай: «Когда мы выходили из ресторана, то я, Рытов, Федорченко и Рейндам пошли в туалет. Там никого не было. Я видел, как Федорченко положил Рытову в карман пиджака деньги. Я тогда подумал, что Федорченко сделал это демонстративно, чтобы показать мне и Рейндаму, что он сам несет дополнительные расходы».