Вольфганг Руге - Как Гитлер пришел в власти: Германский фашизм и монополии

Первые послевоенные годы изображены в биографии нацистского главаря как цепь событий, которые должны доказать его «гигантское превосходство» над всеми соперниками в праворадикальном лагере. Ü первых шагах возникшего до Гитлера зародыша НСДАП — дрекслеровской Немецкой народной партии (ДАП) в «Майн кампф» говорится с величайшим презрением, дабы еще сильнее подчеркнуть: всем на свете нацистская партия целиком и полностью обязана только ему одному! Чтобы изобразить Гитлера почти единоличным основателем партии, в «Майн кампф» указывалось, что номер его членской карточки был 7-м, хотя нумерация членских карточек ДАП начиналась лишь с 501-го. На самом же деле Гитлер имел членскую карточку № 555, а с номером 7-м он получил только после того, как состоявшее первоначально из шести человек руководство партии стало называть себя «комитетом».

О позорном «пивном путче» в гитлеровском творении не сказано ни слова. Позже, во втором томе «Майн кампф», инициатор мюнхенского путча «обосновал» свое уклонение от оценки событий ноября 1923 г. тем, что от описания их не ожидает «ничего полезного» для будущего, а кроме того, считает бесцельным бередить свежие раны.

Авторы «Майн кампф» прибегли к передергиванию фактов и жалким трюкам и в тех разделах, которые были поданы в историко-философском духе. Они наскребли обрывки мыслей из всего того, что «выдали» фёлькиш-ра-систские, антисемитские и социальные демагоги несколькими десятилетиями ранее, на пороге империалистической стадии развития капитализма, для оправдания жесточайшей агрессии как внутри страны, так и за ее пределами. Желая преподнести всю эту мешанину в качестве своих оригинальных находок, они поостереглись назвать имена тех людей, чьими псевдонаучными учениями они воспользовались для подстрекательства масс в контрреволюционных и экспансионистских целях.

Но кто был их идейными наставниками, установить нетрудно. Это француз граф Гобино, пытавшийся обосновать господство аристократии ее мнимым биологическим превосходством. Это англичанин Хьюстон Стюарт Чемберлен, который интерпретировал всемирную историю как триумф народов «чистой крови» над ордами народов «нечистокровных». Это австриец Ланц фон Либенфельз, венцом сексуально-патологического антисемитизма которого стало требование «расовой гигиены». Это немец Пауль де Лагард, который включил идею «германства» в арсенал оружия, направленного против социалистического движения.

Опираясь на этих и других поставщиков крайне реакционных «идей», авторы «Майн кампф» изображали мир грандиозным Эльдорадо для кровожадных хищников. «Творец» и «природа» (оба этих понятия были у Гитлера постоянно на устах) предоставили все сферы человеческого бытия действию одного закона: пожирать или быть пожранным. А потому в качестве главного принципа права и морали авторы «Майн кампф» провозглашали: «Чья сила, тот и властелин».

Но кому именно быть сильнейшим и властвовать — это кучка незадачливых путчистов, сидевших в тюрьме-люксе Ландсберг, решала сама. Их повторявшиеся в бесчисленных вариантах высказывания, лишенные какой бы то ни было доказательности и логики, но зато нагло претендовавшие на непогрешимость, увенчивались утверждением: есть лишь одна избранная раса — светлокожая «арийская»; внутри ее первое место занимают немцы; однако большинство и этого народа, как и всех других, «глупо и трусливо». А посему воплощением «расы господ» служит только элитное меньшинство «осознавших свое расовое превосходство немцев» во главе с «фюрером». Задача этих «господ» — вновь продолжить с превосходящей все былое жестокостью завоевательную политику прежних германских властителей и привести немецкий народ к «возрождению его могущества» и главенству над другими народами. Основная масса народа, которую они презрительно называли «мякиной», предназначена лишь для «употребления» (можно сказать и «принесения в жертву»). А кто в этом сомневается, тот не рожден господствовать, ибо фюреры должны сознавать, что перед лицом их «великой» цели «все соображения гуманности или этики обращаются в ничто».

На основании псевдоисторических ретроспекций детально разъяснялось, каким образом фашисты, придя к власти, намерены осуществить на практике эти враждебные человечеству принципы. Зачинщиков любого сопротивления «власти господ» и политике войны, в первую очередь марксистов, следует уничтожить «до последнего». Народы захваченных стран надлежит (поскольку это в интересах германской элиты) либо безжалостно истребить, либо насильственно поработить. Свой собственный народ нацисты хотели полностью отстранить от руководства политической, общественной и хозяйственной жизнью, т. е. лишить всяких прав. Его культурный уровень они намеревались низвести до крайнего предела, женщин превратить в машины для деторождения и производства солдат, организовать «выращивание» восторгающихся войной подростков, а молодежи оставить лишь одно право — право на «геройскую смерть».

После 1945 г. на Западе часто задавался вопрос: почему же во второй половине 20-х — начале 30-х годов в Германии не принималось всерьез то, что черным по белому было написано в «Майн кампф», — провозглашение открыто враждебной всякой культуре и цивилизации, не останавливающейся ни перед чем, бесчеловечной диктатуры насилия? Почему не были приложены все усилия, чтобы перечеркнуть преступные планы Гитлера и его сообщников?

Такая постановка вопроса игнорирует тот факт, что единственно последовательные антифашисты — коммунисты и без гитлеровского «творения» имели в целом правильное представление о враждебной всему человеческому сущности фашизма. Они неизменно указывали на исходящую от фашизма угрозу и делали все, что было в их силах, чтобы преградить нацистам путь к власти.

Когда в конце 1929 г. в связи с успехами НСДАП на выборах в ландтаги нескольких земель стало ясно, что провалившиеся в 1923 г. и с тех пор считавшиеся лишь обскурантистской сектой коричневорубашечники могут превратиться в реальную опасность, ЦК КПГ прямо назвал фашистских фюреров «сознательными и лишенными совести агентами финансового капитала, а особенно шовинистических предпринимателей из кругов тяжелой индустрии». Коммунисты все настойчивее повторяли: гитлеровский фашизм — опаснейший враг рабочего класса, всего народа.

«Цель фашистского движения, — говорилось в цитированной выше резолюции ЦК КПГ, — это установление фашистской /диктатуры, кровавый разгром всего рабочего движения, установление режима белого террора, военно-полевых судов и злодейских убийств» 6. Коммунисты клеймили фашизм за то, что он иролагает путь к преступной империалистической войне во имя экспансии. «Мы должны, — заявляло руководство КПГ примерно через год после начавшегося нового подъема нацистской партии, — разоблачать в массах безудержную, направленную на подготовку войны, авантюристическую политику германского фашизма, его подстрекательство к разбойничьей войне против. Советского Союза, а также к войне с целью реванша (против западных держав, — В. Р.)»'.