Вольфганг Руге - Как Гитлер пришел в власти: Германский фашизм и монополии

Еще сильнее, чем в свои венские и (с 1913 г.) мюнхенские годы, неприкаянный Гитлер предавался смутным мечтаниям. Ему грезилось, как он, заделавшись живописцем, архитектором, театральным художником в некоем супер-театре, изобретателем нового блюда или просто крупно выиграв в денежной лотерее, в одно прекрасное утро становится знаменитым, богатым и независимым. Если в довоенном Мюнхене Гитлер еще метался между убогими мансардами и вагнеровскими операми, даже и не помышляя о серьезном труде, то теперь, когда работы стало мало, да и сулила она лишь жалкий заработок, он погрузился в мир филистерских видений, рисующих опьяняющие триумфы. Временами он впадал в депрессию и не раз намекал своим сослуживцам по казарме, что ему ничего не стоит взять пистолет да и положить всему этому конец.

Подверженный таким настроениям, будущий нацистский главарь в дни белого террора и подавления Баварской советской республики пережил настоящий взрыв антикоммунистической истерии и мании подозрительности. Он явился в следственную комиссию 2-го пехотного полка при военно-полевом суде и стал поставлять ей, как это называлось, «информацию» о тех солдатах, которые симпатизировали коммунистам и Советам. Этими доносами (по всей вероятности, граничившими с фантастическими вымыслами) он, как замечает один из его биографов, выполнял задания командования рейхсвера «столь удовлетворительно, что вскоре его командировали на специальные курсы по формированию «гражданского мышления»» 2, что и стало исходным пунктом его политической карьеры.

Командование 4-й группы рейхсвера (Мюнхен), разведывательный отдел которого организовал эти курсы, принадлежало к реакционному авангарду вооруженных сил молодой Веймарской республики, по которым, пожалуй, нагляднее всего можно было судить о классовом характере нового государства.

Будучи рождено антимилитаристско-антиимпериалистической народной революцией, это государство, возглавленное правыми лидерами социал-демократии, извратило волю восставших и не только сорвало обобществление средств производства, т. е. сохранило существующие социально-экономические условия, но и постаралось унаследовать как можно больше институтов, правовых норм и общественных учреждений кайзеровского рейха.

Возникшее в результате революции правительство во главе с Эбертом и Шейдеманом, именовавшее себя Советом народных уполномоченных, а в действительности принявшее на себя заботу о делах контрреволюции, в первую очередь спасло реакционные центры старого военного командования. Тем самым оно дало «зеленый свет» контрреволюции. Ведь эти командные центры, после того как в ноябре — декабре 1918 г. уставшие от войны солдатские массы разошлись по домам, создали из оставшихся регулярных частей и «добровольческих» формирований новую вооруженную силу, состоявшую прежде всего из националистически настроенных офицеров, контрреволюционной военщины и солдатни, а также ландскнехтов всевозможного типа.

Этот сброд в январе 1919 г. возглавил правый социал-демократ Густав Носке. Вступая в должность военного министра, он заявил: «Что же, пусть меня считают кровавой собакой!» Своей циничной фразой Носке дал ясно понять, что в борьбе с революцией намерен превзойти даже самых ретивых кайзеровских генералов.

Так рейхсвер республики еще в процессе своего возникновения оказался авангардом врагов республики в борьбе за ликвидацию всех тех уступок, которые правящие классы были вынуждены сделать трудящимся во время революции. Не удивительно, что наиболее контрреволюционные силы армии с самого начала только и по мышляли о том, как можно скорее покончить с республикой, и всеми средствами готовились к решающему удару по государству «ноябрьских преступников», как они называли ее сторонников.

Эта подготовка включала, в частности, и враждебную революции пропаганду, которая по их замыслам должна была учитывать склад характера и повседневные заботы рядового состава, а следовательно, — если она хотела быть действенной — строиться на надежной информации о настроениях в казармах. Сбору такой информации служили также «курсы гражданского мышления», опекавшиеся начальником разведки мюнхенского окружного командования рейхсвера капитаном Карлом Майром. Там рейхсверовских доносчиков учили не только выявлять тех солдат, которые с симпатией относились к рабочему движению или к революционным лозунгам, но и специально затевать провокационные споры на актуальные политические темы. Их накачивали всяческими «аргументами» для словесных баталий по вопросам текущей политики, а сверх того, обучали дешевым риторическим приемам, умению хлестко отвечать на реплики и тому подобным демагогическим методам обработки солдатских масс.

В центре политического «обучения» этих шпиков и провокаторов стоял Версальский мирный договор, в связи с предстоявшим подписанием которого разгорались бурные страсти. Большинство народа и почти все военнослужащие воспринимали его как чудовищную несправедливость. Реакционная военщина, в первую очередь несшая вину за развязывание Германией первой мировой войны, стремилась перевалить ответственность за этот договор на республиканское правительство.

Эта тема наилучшим образом годилась для разжигания в казармах у тех, кто годами выносил на себе тяготы и кошмар окопной жизни, чувства ненависти к «дезертирам» и «тыловым крысам», которые будто бы нанесли «удар кинжалом в спину непобежденной армии», а теперь создали новое государство. Расчет был на то, чтобы вновь пробудить восхищение былым «военным величием» Германии, уже совсем поблекшим к концу войны.

Лекции на курсах читали кайзеровские университетские профессора. Они разрисовывали героическими красками германскую историю, превозносили грабительский Брестский договор с Советской Россией, восхваляли колониальную политику, проповедовали милитаристскую «закалку молодежи», а также обличали «преступность» забастовок, «аморальность» бунта и порочность возмущения богоугодным строем.

Опираясь на те понятия и взгляды, которые были внушены им школой и «патриотическим обучением» на фронте, огрубелых солдат рейхсвера и наемников-«фрайкоровцев» [2] Так именовались участники «добровольческих» контрреволюционных формирований (от нем. das Freikorps). идеологически настраивали на граж-данскую войну внутри страны и па якобы предстоящий в недалеком будущем реванш с целью отомстить «заклятому врагу».

Здесь оперировали броскими фразами о тупой массе, нс способной на героизм, о «размягчении» народа демократией, о продажности социалистических вождей, об «азиатском призраке большевизма», об измене германству вездесущих евреев, об изначально предопределенном триумфе нордической расы господ над окружающим миром. Все это преподносилось на псевдонаучной основе так называемого социал-дарвинизма, фальсифицировавшего учение выдающегося естествоиспытателя Чарлза Дарвина: ведь он, как известно, открыл законы биологического, а отнюдь не общественного развития.