Сигурд Йоханссон - Иосиф Рюрикович-Дракула [Рассекреченная родословная генералиссимуса]

Добившись некоторых успехов, хоть и не победив албанского князя Георгия Скандербега, Мехмед, суда по всему, отправился в Охрид, где формально низложил Макария.

Вот так в 1463 году был загашен очаг антитурецкого сопротивления в Охриде, после чего капризный митрополит Макарий лишился своей должности и был заменён пушистым Иосифом, беспрекословно подчинявшимся Константинополю, где сидел лояльный султану патриарх. Всё это стало хорошим подспорьем для новой протурецкой политики, которую проводил князь Раду Красивый (81).

Что же касается благоденствий церкви при Владе, то они имели место в изобилии.

Во второй половине 1456 — первой половине 1457 годов Дракула даёт деньги на отливку большого (весом около 250 кг) церковного колокола для монастыря Говора. Колокол, уже не используемый, до сих пор хранится в обители. На нём надпись: «Этот колокол был отлит во имя Господа Бога нашего и Святого Николая в 6965 (году от сотворения мира)». Поскольку в таком летоисчислении новый год отсчитывался с 1 сентября, то указанным годом (6965) охватывается период с 1 сент. 1456 по 31 авг. 1457 — как раз начало правления Дракулы. При этом большой колокол — дорогая вещь, и самим монахам такие расходы было не потянуть.

В грамоте от 22 марта 1497 года князь Раду Великий, делая дар в монастырь Говора, отмечает, что ранее «ктиторами» (главными спонсорами) этого монастыря были «благочестивые государи… дед и прадед наши», то есть отец Дракулы и дед Дракулы.

Самый младший брат Дракулы, звавшийся Влад Монах (отец Раду Великого) также очень много жаловал этому монастырю, как и сам Раду Великий. Именно поэтому монастырь считается «семейным монастырём Дракулешти».

В грамоте от 1 апреля 1551 года князь Мирна Чобанул (Пастух) рассказывает предание о том, как боярин Албу разорил монастырь Говору и устроил бунт, за что был наказан Дракулой:

«И то было во дни Влада воеводы Цепеша, а был тогда боярин, который именовался Албу Великий. И забрал боярин (у монастыря) вышеупомянутые сёла (Глодул и Хинце) своею силою и также разорил сам святой монастырь, (который стоял в запустении) до времени, когда даровал Господь Бог власть государю, родителю моему, Радулу воеводе Доброму…

А тогда, во дни Влада воеводы Цепеша тот боярин Албу Великий посягал стать государем через голову Влада воеводы Цепеша, а Влад воевода пошёл с войском прямо на него и схватил его, и отсёк главу и ему, и всем родичам его».

Весной 1457 года Дракула закрепляет за монастырем Козия село Троэнеши, ранее купленное монастырём у одного из бояр, и освобождает это село от всех повинностей и податей. Сохранилась грамота Дракулы от 16 апреля 1457 года, где это сказано.

Грамота Дракулы начинается с очень красивой речи, однако эта речь сочинена не Дракулой, а его дедом Мирней Старым, оказывавшим покровительство монастырю Козия. Речь всем так понравилась, что её стали воспроизводить в новых грамотах, относящихся к Козии, а затем и в грамотах другим монастырям: «Кого направляет Дух Божий, те и есть сыны Божьи, говорит святой апостол, а ему вторит всякий, кто ценит правду и совершает добрые дела, желая жить безупречно. Оставьте земное на земле, и воздастся вам на небе. Блаженны те, которые услышали благой глас, ибо слышат его всегда: «Придите, благословенные Отцом Моим, наследуйте Царство, уготованное вам от сотворения мира».

Кстати, в монастыре Козия князь Мирна Старый как раз и похоронен.

Далее, летом 1457 года Дракула делает пожертвование монастырю Св. Пантелеймона на Афоне (в Греции). Сохранилась грамота Дракулы от 12 июня 1457 года, где это сказано.

Сейчас монастырь Св. Пантелеймона также называется Русский, поскольку основную часть насельников составляют русские монахи, но во времена Дракулы монахи этого монастыря были в основном сербами.

Позднее, весной 1458 года Дракула закрепляет за румынским монастырем Тисмана все имения, ранее подаренные другими государями и боярами.

Во второй половине 1460 — первой половине 1461 Дракула делает пожертвование в 4000 аспр (аспра — мелкая серебряная монета) монастырю Филофей на Афоне (в Греции).

В 1461 году он же основывает монастырь под названием Комана недалеко от Джурджу. Позже — оказывает покровительство монастырю Снагов.

Это тот самый Снагов, который считается местом захоронения Дракулы, хотя раскопки, проводившиеся в монастыре в 1930-е годы, не позволили подтвердить это устоявшееся мнение.

В том же году он строит церковь близ городка Тыргшор (82).

Вывод — отношение Влада к церкви было по меньшей мере крайне уважительным. Примерно таким же было и отношение к религии его потомка, из рода Рюриковичей.

Одним из проявлений глубокой религиозности Ивана IV считаются его значительные по размеру вклады в различные монастыри. Многочисленные пожертвования на помин душ людей, убитых по его указу, не имеют аналогов не только в российской, но и в европейской истории (83). Однако современные исследователи отмечают изначальную профанацию данного списка (включение в него православных христиан не по крещальным именам, а по мирским прозвищам, а также иноверцев, «ведуньих баб» и т. и.) и считают синодик «всего лишь своеобразным залогом, при помощи которого монарх надеялся „выкупить" из лап демонов душу погибшего царевича». Кроме того, церковные историки, характеризуя личность Ивана Грозного, подчеркивают, что «судьба митрополитов после святителя Макария полностью на его совести» (все они были насильственно сведены с первосвятительского престола, а от митрополитов Афанасия, Кирилла и Антония не сохранилось даже могил) (84). Не делают чести царю также массовые казни православных священников и монахов, грабежи монастырей и уничтожение церквей в Новгородских землях и поместьях опальных бояр.

Тут надо остановиться на двух моментах. Первый — это отношения Ивана с митрополитом Филиппом Колычевым. После того как кандидат в московские митрополиты казанский архиепископ Герман, выразивший несогласие с политикой Ивана Грозного, попал в опалу, занять престол Московской митрополии предложили соловецкому игумену Филиппу. Иван IV вызвал его в Москву, и на соборе епископов 20 июля 1566 года ему было предложено принять митрополичий сан (85). Перед тем как дать согласие, Филипп поставил условием уничтожение опричнины.

Опираясь на летописи, пишет об этом Н. М. Карамзин в своей «Истории государства Российского»: «Повинуюся твоей воле; но умири же совесть мою: да не будет опричнины! да будет только единая Россия! ибо всякое разделенное Царство, по глаголу Всевышнего, запустеет. Не могу благословлять тебя искренно, видя скорбь отечества».

Царь не согласился, доказывал необходимость опричнины. Филипп возразил, но, устав от спора, царь велел ему умолкнуть. Церковные иерархи по указанию Ивана смогли уговорить Филиппа уступить царю. Он перед собором дал своё согласие на избрание, был составлен соборный приговор, в котором Филипп «дал своё слово архиепископам и епископам, что он по царскому слову и по их благословлению соглашается стать на митрополию, что в опричину и в царский домовый обиход ему не вступаться, а по поставлении из-за опричины и царского домового обихода митрополии не оставлять».