Владимир Антонович - Очерк истории Великого княжества Литовского до смерти великого князя Ольгерда

Значение, которое приобрела русская народность с вокняжением новой династии, установилось не без борьбы с литовским народным началом, не желавшим уступать того преобладающего значения, которое оно получило в княжение Тройдена. Насколько можем судить по немногим намекам, уцелевшим в источниках, составители которых вообще мало или вовсе не интересовались сведениями, относящимися к внутреннему развитию и устройству Великого княжества Литовского, протест против новой княжеской династии проявлялся довольно сильно в коренных литовских землях. Представителем этого протеста был Пелюза, сын Тройдена, лишенный наследственного стола Лютувером. Еще в 1286 году князь этот бежал к крестоносцам и в продолжение многих лет пытался с помощью ордена восстановить свои права на великокняжеский стол. Не признавая власти Витеня, он принял титул великого князя литовского и беспрестанными набегами тревожил пограничные области своего отечества; во время одного из таких нападений он успел захватить и предать смерти до семидесяти князей (regulos) литовских, собравшихся праздновать свадьбу. Имея связи с членами благоприятствовавшей ему партии, он вызывал неоднократно предательство литовских военачальников и комендантов крепостей, сдававших без боя крестоносцам порученные их страже замки [30].

Только в 1314 году Пелюза, вместе с главными своими сторонниками, попал в руки Гедымина и был казнен по его приказанию. Сверх этих данных мы имеем указания на то, что протест литовской народности против новой княжеской династии находил сильную поддержку в народонаселении всей Жмудской земли. Так, в 1294 году, во время нападения на Жмудь одного из самых предприимчивых вождей крестоносцев, рагнитского комтура Людвига фон Либенцель, начальные люди Жмудской земли склонили народ к союзу с крестоносцами и подняли открытое восстание против Витеня: хотя движение это и было усмирено, но, по свидетельству немецких летописцев, Витень до конца своего княжения не был в состоянии склонить жмудинов ни просьбами, ни угрозами к согласию и к общей с ним борьбе с крестоносцами.

Недоброжелательство литовской народности к своим великим князьям подавало повод последним относиться с тем большим доверием к представителям русской народности и искать в ней надежной точки опоры для утверждения своей власти; преобладание Руси усиливалось постоянно, и при Гедымине возросло еще более вследствие присоединения к Великому княжеству Литовскому новых русских земель. Поздние собиратели литовских исторических преданий, находя в народной памяти сохранившееся общее воспоминание о значительных территориальных приобретениях Гедымина на Руси, склонны были относить к его времени всякое объединение с Литвой русских областей, о времени присоединения которых к Великому княжеству Литовскому они не находили точных указаний; результатом такого приема составителей литовских хроник было то, что они внесли в летописание весьма сомнительные, иногда совершенно вымышленные или извращенные сказания о судьбе некоторых русских областей в начале XIV столетия. Попытаемся, насколько это возможно, проверить эти сказания и определить район действительных владений Гедымина на Руси.

Древнейшее владение, приобретенное литовцами на Руси еще в первой половине XIII столетия и служившее основным ядром, около которого слагалось Литовско-Русское государство, составляла Черная Русь с городами: Новогродком, Здитовым, Гродном, Слонимом и Волковыском; область эта удержала за собой до половины XIV столетия, по преимуществу, название Кривичской земли; вошедши в состав Великого княжества Литовского еще в первой половине XIII столетия, несмотря на колебания, которым подвергалось Литовское государство при Мендовге и его преемниках, земля эта оставалась постоянно достоянием великих князей литовских; при Витене и Гедымине она находилась в управлении Давида гродненского, а при распределении уделов между сыновьями Гедымина она выпала на долю двух из них: Монвида и Корията.

Другая русская область, присоединенная к Великому княжеству Литовскому еще при Мендовге, была Полоцкая земля; в ней княжил родственник Мендовга — Товтивил, а после его убиения Тройнатом, вокняжился литовский князь Эрден, управлявший этой областью в качестве самостоятельного владельца; Эрден, или один из его преемников, принял крещение, подчинил Полоцк верховной власти Рижского архиепископа; но впоследствии рыцари Ливонского ордена, враждовавшие с архиепископом, уступили, за денежное вознаграждение, верховное право на Полоцк великому князю литовскому; воспользовавшись приобретением этого права, Витень подчинил себе Полоцк в 1307 году [31]. С того времени Полоцк находился в управлении третьего брата Витеня и Гедымина — Воина [32]. «Любко князь, сын Воинов Полоцкого князя» погиб в 1341 году в стычке с ливонскими рыцарями, и затем Полоцк перешел, вероятно, после смерти самого Воина, во владение Андрея, старшего из сыновей Ольгерда (около 1343 г.).

В той части Полоцкой земли, которая тянула к Минску, княжил при Гедымине какой-то князь Василий, вероятно, из рода Всеславичей, но он признавал себя сподручником великого князя литовского и имя его мы встречаем в числе посланников, отправленных Гедымином в Новгород в 1326 году. О времени подчинения минских князей Литве источники не упоминают.

Равным образом мы не находим точных указаний на время и обстоятельства присоединения к Великому княжеству Литовскому княжеств Туровского и Пинского, хотя, несомненно, при Гедымине они уже входили в состав его владений; распределяя уделы между сыновьями, Гедымин назначил Пинск в удел Наримунту. Последний пинский князь из рода Святополка Изяславича, упоминаемый в летописи, был Юрий Владимирович, скончавшийся в 1292 году. Вероятно, в княжение сына его, Дмитрия, Пинское и Туровское княжества перешли под власть Литвы; уже внук Юрия — Данило Дмитриевич, записанный в Киево-Печерский помянник в роде князей туровских, в действительности не владел ни Туровом, ни Пинском, но имел (около 1340) новую отчину — город Острог на Волыни.

Еще один русский удел — княжество Витебское — был приобретен Гедымином мирным путем; сын его, Ольгерд, женился в 1318 году на единственной наследнице последнего витебского князя — Ярослава Васильевича и после смерти тестя получил в наследство его княжество [33].

Наконец, таким же путем, вследствие брака Любарта Гедыминовича на наследнице одного из Волынских князей, приобретено им было право на Волынь [34], которое, впрочем, он мог заявить только около 1340 года, после прекращения рода галицко-владимирских князей.

Перечисленные земли составляли те русские владения, которые действительно находились под властью Гедымина; более поздние литовские предания приписывали сверх того Гедымину завоевание таких русских земель, которые присоединены были гораздо позже к Великому княжеству Литовскому. Таков рассказ о мнимом завоевании Гедымином Волыни и Киевской земли, обыкновенно полагаемый под 1320 — 1321 годами.