Владислав Голдин - Генералов похищали в Париже. Русское военное Зарубежье и советские спецслужбы в 30-е годы XX века

27 января 1937 года Ежову было присвоено звание Генерального комиссара государственной безопасности, а в июле 1937 года он был награжден орденом Ленина с формулировкой «За выдающиеся успехи в деле руководства органами НКВД по выполнению правительственных заданий». Будучи приближен Сталиным и находясь в эйфории славы, Ежов, ссылаясь на «обращения трудящихся», предложил переименовать Москву в Сталинодар {627} . Но до этого дело все-таки не дошло.

С приходом Ежова к руководству НКВД начальником Главного управления государственной безопасности 29 декабря 1936 года был назначен Я.С. Агранов, который в 1934–1937 годах являлся и первым заместителем наркома. А после его освобождения от этих обязанностей эти должности с апреля 1937 до сентября 1938 года занимал М.П. Фриновский.

25 декабря 1936 года отделам ГУГБ в целях конспирации были присвоены порядковые номера. Разведкой стал заниматься 7-й (Иностранный) отдел, возглавлявшийся по-прежнему А.А. Слуцким. Будучи тяжело больным [41], он возглавлял разведку органов госбезопасности до своей смерти в феврале 1938 года. Была реорганизована и внутренняя структура этого отдела. В 1936 году в нем было 6 отделений, а в 1938 год сначала 7, а затем 11 отделений, в том числе 8-е отделение занималось разработкой эмиграции {628} .

26 января 1937 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение о сдаче Наркомфину валютных фондов НКВД (в золотых рублях, в инвалюте и в золоте в пластинах). В качестве особого резервного фонда для резидентур НКВД было разрешено оставить 210 тысяч рублей золотом, хранящихся в заграничных банках.

Произошли изменения и в организации контрразведывательной деятельности. 27 ноября 1936 года Политбюро ЦК ВКП(б) одобрило предложения НКВД о реорганизации Особого отдела ГУГБ, что и было оформлено на следующий день специальным приказом НКВД. Из него был выделен самостоятельный отдел, обслуживавший РККА, у которого и сохранилось это наименование (Особый), а из контрразведывательной части Особого отдела и расформированного аппарата Экономического отдела был создан новый отдел контрразведки, к которому вернулось и привычное когда-то сокращение — КРО (Контрразведывательный отдел).

В декабре 1936 года, когда в целях конспирации отделам ГУГБ были присвоены порядковые номера, он стал именоваться 3-м отделом ГУГБ {629} . Бывший начальник Особого отдела М.И. Гай был переведен начальником управления НКВД в Иркутск. Начальником КРО был назначен бывший начальник экономической контрразведки Л.Г. Миронов, впрочем, пробывший в этой должности лишь полгода. Затем ее по совместительству с исполнением обязанностей заместителя наркома менее месяца занимал В.М. Курский, застрелившийся в июле 1937 года. После него и до конца марта 1938 года начальником КРО был А.М. Минаев-Цикановский.

Наряду с разведкой и контрразведкой органов госбезопасности борьбой против эмиграции занималась и Особая группа при председателе ОГПУ, возглавляемая по-прежнему Я.И. Серебрянским, осуществлявшая, в частности, акты диверсионно-террористического характера против ее лидеров и активистов. Как уже упоминалось ранее, Серебрянский и его сотрудники развертывают в 30-е годы собственную агентурную сеть и создали двенадцать своих резидентур на территории основных стран Европы, Азии и Америки. Будучи высочайшим профессионалом разведки, Серебрянский лично завербовал более 200 человек. По существующим данным, с декабря 1936 года занимаемая им должность (и соответственно возглавляемая структура) официально звучала так: начальник Группы особых заданий при наркоме внутренних дел СССР {630} .

Одновременно с развернутой под руководством Ежова деятельностью против «врагов народа» внутри страны продолжалась и борьба против Русского Зарубежья, и особенно против военной эмиграции и ее организаций.

До 1939 года не произошло принципиальных изменений в структуре военной разведки, которая также участвовала в борьбе по выявлению и пресечению планов военной эмиграции и ее лидеров. Вместе с тем в руководстве и в кадрах Разведупра налицо были большие перемены, и главным образом в результате массовых репрессий. В 1936 году усилились разногласия между начальником военной разведки С.П. Урицким и пришедшими в нее из разведки органов госбезопасности А.Х. Артузовым (занимавшим должность его заместителя) и руководителями ведущих отделов О.О. Штейнбрюком и Ф.Я. Кариным. Последние были отстранены Урицким от обсуждения оперативных вопросов, и он систематически угрожал им снятием с должности.

В этой ситуации Артузов пытался апеллировать к Урицкому, ссылаясь на Сталина. Он, в частности, писал ему: «Не для того, чтобы искать положения, популярности, выдвижения или чего-либо, пошли эти товарищи со мной работать в Разведупр. Вот слова тов. Сталина, которые он счел нужным сказать мне, когда посылал меня в Разведупр: “Еще при Ленине в нашей партии завелся порядок, в силу которого коммунист не должен отказываться работать на том посту, который ему предлагается”. Я хорошо помню, что это означало, конечно, не только то, что как невоенный человек я не могу занимать Вашей должности, но также и то, что я не являюсь Вашим аппаратным замом, а обязан все, что я знаю полезного по работе в ГПУ, полностью передать военной разведке, дополняя, а иногда и поправляя Вас». Резюмируя, Артузов писал: «Простите меня, но и лично Ваше отношение ко мне не свидетельствует о том, что Вы имеете во мне ближайшего сотрудника, советчика и товарища, каким, я в этом не сомневаюсь, хотел меня видеть в Разведупре тов. Сталин».

Защищая своих коллег, бывших чекистов, пришедших с ним в военную разведку, Артузов писал, в частности, Урицкому 20 декабря 1936 года: «Не хочу думать, что и Вас коснулась атмосфера несколько нездоровых отношений среди многих товарищей к чекистам… но я думаю, что я привел в Разведупр неплохой народ. Ему не хватает военной школы, у него много недостатков, но он полезен для разведки, и не надо от нас избавляться, Семен Петрович. Конечно, он требует не только холодного административного приказа, но и некоторого терпения» {631} .

Но уже через три недели после отправки этого письма, 11 января 1937 года, Политбюро ЦК ВКП(б) по предложению наркома обороны К.Е. Ворошилова принимает решение об освобождении Артузова и Штейнбрюка от работы в Разведупре и направляет их в распоряжение НКВД. Но традиция назначения заместителем начальника Разведупра человека из НКВД сохраняется, и должность Артузова занял М.К. Александровский. Весной 1937 года Артузов и Штейнбрюк, а также Карин, продолжавший работать в военной разведке, были арестованы и в дальнейшем расстреляны.

Упомянутый Урицкий возглавлял Разведупр по июнь 1937 года. Затем он был переведен на другую должность, а осенью арестован и в 1938 году расстрелян. 1 августа 1937 года решением Политбюро ЦК от обязанностей начальника Разведупра был освобожден занимавший эту должность после возвращения из Испании (где находился в качестве советского военного советника) Я.К. Берзин. При этом наркому Ежову было поручено установить общее наблюдение за работой Разведупра, изучить состояние работы и принимать по согласованию с наркомом (обороны) неотложные оперативные меры, выявить недостатки Разведупра и через 2 недели доложить ЦК свои предложения по улучшению работы военной разведки и укреплению ее свежими кадрами {632} . В дальнейшем разворачивается чехарда замен и репрессий в руководстве и аппарате Разведупра, что негативно сказывается на его деятельности, и об этом еще пойдет речь в дальнейшем.