Владислав Голдин - Генералов похищали в Париже. Русское военное Зарубежье и советские спецслужбы в 30-е годы XX века

Но в это время продолжались каникулы, и школа была пуста. Рядом, в доме на улице Раффе, 14, проживали советские граждане, работавшие в Париже и приезжавшие сюда по делам. Дом использовался и для встреч с русскими эмигрантами. Прогулка пешком до того и другого дома занимала всего несколько минут. Место для похищения было избрано удачное. Это был окраинный район города, близ Булонского леса, малонаселенный и особенно пустынный в обеденное время.

Один из свидетелей, русский эмигрант, офицер-галлиполиец, показывал впоследствии, что у самого входа в указанный выше дом на бульваре Монморанси он примерно в 12 часов 50 или 55 минут видел известных ему генералов Миллера и Скоблина, а между ними, спиной к свидетелю, стоял человек плотного телосложения. Свидетель утверждал, что Скоблин в чем-то убеждал Миллера и показывал ему на калитку дома, видимо, предлагая войти туда, но тот колебался. Затем свидетеля, находившегося на террасе другого дома, расположенного в нескольких десятках метров от «советского» дома, срочно позвали внутрь дома, и он не видел последующего и лишь впоследствии узнал из газет о похищении генерала Миллера.

Бурцев, проводивший частное расследование, ссылался на свидетельство, полученное из советских источников, что, оказавшись в «советском» доме, генерал Миллер понял, что попал в засаду и пытался сопротивляться, но соотношение сил было явно не в его пользу. Вице-адмирал Кедров, реконструируя картину похищения, рисовал ее следующим образом: «Скоблин привел генерала Миллера на свидание, толкнул его в ворота виллы на бульваре Монморанси. Там генерала Миллера убили, уложили тело в ящик и увезли на советском пароходе в Россию» {748} . Но Кедров был прав лишь частично. Запакованный в ящик и доставленный на советском корабле из Франции в СССР, председатель РОВСа был в действительности жив, и о его пребывании на родине пойдет речь в следующей главе книги.

Где состоялся захват генерала Миллера? Современные источники российских спецслужб по-прежнему называют разные места. Например, полковник Службы внешней разведки России В.Н. Карпов утверждал в интервью, что захват состоялся на улице Раффе, в доме, где жили советские граждане {749} . Но в рассказе о похищении генерала Миллера, содержащемся в третьем томе «Очерков истории российской внешней разведки», указывается, что он был захвачен оперативной группой на вилле в Сен-Клу, под Парижем, куда его заманили на встречу с «немецкими представителями» {750} . Сам генерал Миллер, находясь в тюрьме на Лубянке, писал, что был предательски заманен на чужую квартиру и схвачен в предместье Парижа.

В отношении последующей транспортировки генерала Миллера в СССР картина более ясная. Он был связан, захлороформирован, погружен в большой деревянный ящик и на автомашине доставлен в Гавр. Ящик, с запакованным в него генералом, внесли на борт советского парохода «Мария Ульянова», который, не дожидаясь окончания разгрузки, срочно покинул этот французский порт. Миллер, по его воспоминаниям, пришел в себя лишь спустя 44–45 часов после захвата, на борту судна, следующего в Ленинград. Разумеется, он не знал о тех страстях, которые кипели в это время вокруг его исчезновения.

Генерал Скоблин после того, как покинул помещение управления РОВСа, возможно, укрылся на время в квартире Третьякова в том же доме. Согласно свидетельским показаниям ротмистра Ленца, тот, возвращаясь из кинематографа около 2 часов 30 минут ночи, видел Скоблина, выходящим из ворот дома по улице Колизе, 29, где располагалось управление Союза. Он подошел к ряду стоявших у тротуара машин и попробовал открыть дверцы ряда из них, стоящих около тротуара. В конце концов ему якобы удалось открыть одну из машин, на которой он и уехал в сторону Елисейских полей {751} .

Скоблин посетил ночью гараж на улице Першинга, где работал муж его сестры, полковник Воробьев, но того не оказалось на месте. Это было примерно в три часа ночи. У Скоблина не было денег, а идти в гостиницу он боялся. Затем той же ночью, по одним данным в 3 часа, а по другим — в 4 часа, он пришел к корниловцу, капитану А.П. Кривошееву, хозяину книжного магазина «Кама», но того тоже не было на месте. У его жены М.С. Кривошеевой он выпил воды и попросил в долг 100 франков, сославшись на то, что потерял бумажник. Та дала ему 200 франков. По ее словам, Скоблин нервничал, хотя и не выглядел взволнованным {752} . Он поцеловал женщине руку и извинился за то, что разбудил ее посреди ночи.

После этого след Скоблина был потерян. Но, согласно следственным показаниям арестованных впоследствии в СССР советских разведчиков, действовавших тогда в Париже и участвовавших в этой операции, Скоблин связался с одним из них, затем прятался на квартире С.Н. Третьякова, а потом был переправлен в республиканскую Испанию {753} . [52]Впрочем, об этом и о существующих версиях жизненного финала Скоблина еще пойдет речь впереди.

Так или иначе, но Скоблин, сыгравший главную роль в первом акте операции по захвату генерала Миллера, провалился как секретный агент НКВД в РОВСе, что обрекло на неудачу план последующего продвижения его в руководство Союза. Очевидно, что непосредственное вовлечение Скоблина в операцию по похищению генерала Миллера оказалось серьезным просчетом советской разведки с точки зрения реализации стратегической цели — захвата руководства Русским Обще-Воинским Союзом и таким образом постановки ее деятельности под полный контроль, и в конечном счете — ликвидации этой организации.

Зловещие слухи о похищении генерала Миллера поползли 23 сентября по Парижу, множась и распространяясь в кругах Русского Зарубежья. В этот день начальник канцелярии Русского Обще-Воинского Союза генерал П.А. Кусонский направил циркуляр №310 начальникам отделов и подотделов РОВСа. В нем излагалась его версия событий, связанных с исчезновением генерала Миллера, а затем и Скоблина. При этом Кусонский тщательно обходил вопрос о своей ответственности за несвоевременное вскрытие конверта с письмом, оставленным Миллером. Уже ночью полиция была поставлена на ноги, указывал начальник канцелярии РОВСа, и на границы были посланы телеграммы с приметами генерала Миллера. Но, печально констатировалось в рассылаемом циркуляре, до сих пор, то есть до 16 часов 23 сентября, ни в управление, ни в свою квартиру председатель РОВСа не явился, и никаких вестей о его пребывании нет. «Лично я полагаю, — завершал направляемый в организации РОВСа текст генерал Кусонский, — что мы имеем дело с более тяжким случаем, чем похищение генерала Кутепова» {754} .

24 сентября генерал Кусонский направил новый циркуляр в адрес начальников отделов и подотделов РОВСа. Он сообщал, что новых сведений не поступало, за исключением установленного факта о посещении генералом Скоблиным в три часа ночи на 23 сентября квартиры офицера Корниловского полка Кривошеева. Скоблин имел очень расстроенный вид, сказал его жене, что потерял бумажник, и попросил взаймы 100 франков. Плевицкая этим утром посетила Собрание Общества Галлиполийцев и была крайне расстроена. Вероятно, предполагал Кусонский, она будет задержана уголовной полицией.