Владислав Голдин - Генералов похищали в Париже. Русское военное Зарубежье и советские спецслужбы в 30-е годы XX века

«У меня произведена выемка абсолютно всех дел, так что я лишился буквально всего, до адресной и денежной книг включительно, и вести переписку по каким-либо старым вопросам придется лишь по памяти», — указывал в этом же документе генерал Кусонский. Вместе с тем он добавлял, что «отношение уголовного розыска и вообще властей к нам хорошее и предупредительное» {755} .

27 сентября в адрес начальников и председателей военных организаций I отдела РОВСа ушел циркуляр за подписью руководителя этого отдела, вице-адмирала Кедрова, посвященный исчезновению генерала Миллера. В нем давалась характеристика председателя РОВСа и итогов его деятельности в этом качестве, описывалась история исчезновения генерала Миллера, включая разбирательство с генералом Скоблиным и розыск, начатый французскими компетентными органами. В третьем часу ночи, утверждалось в документе, сухопутные и морские границы Франции оказались под усиленным наблюдением пограничных властей. Но до сих пор добиться каких-либо ощутимых результатов в розыске председателя РОВСа не удалось. Автор документа характеризовал генерала Миллера как тактичного, скромного, деликатного в личном общении человека, который мог производить на людей, мало знающих его, впечатление «не бойца». Но Кедров категорически утверждал, что такое мнение ошибочно. Генерал Миллер был идейным и активным борцом с коммунизмом, и большевики везде могли чувствовать в нем непримиримого врага. «Генерал Миллер честно послужил России», — подчеркивалось в рассылаемом циркуляре {756} .

Один из близких друзей Е.К. Миллера рассказывал после его исчезновения, что у того была одна твердо засевшая ему в голову мысль: он был убежден, что его похитят большевики, точно так же, как они похитили генерала Кутепова. Но, когда он это рассказывал, — все смеялись. Когда же стало известно о похищении генерала Миллера, то это как молния поразила русский Париж. В первый момент никто не хотел верить {757} .

В эмигрантской переписке содержалось немало размышлений об исчезновении генерала Миллера и о его деятельности. Если ранее многие считали его слабым лидером, не представлявшим серьезной угрозы для большевиков, ибо деятельность РОВСа была сведена к минимуму, то ныне признавались его опыт, наличие старых зарубежных связей, желание сохранить ядро организации и ее кадры. Участники переписки указывали, что устранение двух председателей РОВСа убедительно свидетельствовало о том, что большевики считали деятельность Союза опасной и вредной для них. Их система работы против эмиграции, и в частности против РОВСа, была, по мнению респондентов, простой и понятной и сводилась к следующему: купить тех, кто продажен; убить того, кого купить нельзя; оклеветать тех, кто не продается и убить которых не удается. Но кроме того, обмазать грязью всех — и кого купили, и кого убили {758} .

В данной переписке содержалось немало интересных рассуждений о причинах похищения генерала Миллера и связанных с этим планах большевиков. Предполагалось, в частности, что с отказом от должности председателя РОВСа генерала Абрамова и отсутствием других солидных кандидатов ставка могла быть сделана на «молодых», и руководство советских спецслужб вполне могло бы иметь во главе Союза своего агента — генерала Скоблина. А тогда и с Русским Обще-Воинским Союзом, и со всей эмиграцией было бы мгновенно покончено {759} .

В среде военной эмиграции звучали призывы к активности и обсуждалась тема мести большевикам за похищение очередного председателя РОВСа. Но в итоге возобладало мнение, сформулированное генералом Красновым в письме генералам Кусонскому и Лампе. Он с грустью вспоминал, что в свое время эмигранты не могли отомстить за похищение генерала Кутепова, «потому, что не могли отомстить». Генерал Краснов указывал, что «мы не можем и теперь пока отомстить за нанесенный нам удар», и призывал помнить о воинском долге и дисциплине. Полагая, что время для мщения пока не пришло, он подчеркивал, что «мы отомстим в первой же нашей с ними (большевиками. — В.Г.) схватке» {760} . Призывы к терпению и выдержке взяли верх. Особые усилия прилагались для того, чтобы не допустить выступлений эмигрантской молодежи. Выход на улицу должен был неизбежно привести к столкновениям с полицией, что было признано опасным и нецелесообразным, так как ударило бы прежде всего по самому РОВСу.

24 сентября информация об исчезновении генерала Миллера появилась в русской эмигрантской прессе и в абсолютном большинстве иностранных газетных изданий. «Исчез генерал Миллер, заместитель генерала Кутепова, похищенного большевиками» — с таким передовым заголовком вышла, например, в этот день в Париже газета «Возрождение». «Вчера Париж и в особенности русская часть его населения были изумлены, взволнованы, потрясены сенсационным слухом», — писал журналист этой газеты, — генерал Миллер бесследно исчез». «Все усилия близких к нему лиц, его окружения, наконец, властей, найти какой бы то ни было след — не привели ни к чему», — сообщала газета. В этом же номере «Возрождения» были помещены письмо, оставленное генералом Миллером перед уходом на свидание со Скоблиным, а также воспроизведена хроника событий того рокового дня и опубликованы интервью с вице-адмиралом Кедровым и дочерью генерала Миллера — госпожой Чекан.

Другая парижская газета — «Последние Новости» — поместила передовую статью под рубрикой «Загадочное исчезновение ген. Е.К. Миллера». Газета информировала, что Миллер проживает с многочисленной семьей в скромной квартире из четырех комнат на улице Жан-Батист-Клеман в Булони. Ежедневно он уходит из дома в 8–50 утра, пешком доходит до метро Отэй, а после поездки в метро пешком следует в канцелярию РОВСа на улице Колизе. Иногда, задержавшись утром, Миллер садится в автобус №16, чтобы доехать до метро раньше 9–00. Стесненный в средствах, генерал неизменно стремится взять «рабочий билет», удешевляющий путешествие на метро на 75 сантимов.

Эта газета сообщала далее, что в среду, 22 сентября, генерал Миллер приехал в управление около 10 часов утра. Не раз в течение дня он покидал канцелярию для деловых свиданий, сообщая о них, по заведенной семь лет назад традиции, начальнику военной канцелярии Союза генералу Кусонскому или начальнику канцелярии I отдела РОВСа полковнику Станиславскому. Он предупредил их, что у него деловое свидание в 12–30.

Станиславский принес ему бумаги на подпись, и между 11 утра и полуднем Миллер принял несколько посетителей. В начале первого он заявил, что опаздывает на свидание, надо ехать, и сказал, что подпишет бумаги, когда вернется, в 3 или 4 часа дня. Он передал также подчиненным, что примет начальника группы РОВСа в Бельфоре завтра. Зайдя в кабинет Кусонского, он передал ему запечатанный конверт, со словами, о которых уже шла речь выше. Встревоженный Кусонский обратился к нему с вопросом, на что тот отмахнулся: «Это так, на всякий случай». В 4-м часу дня, не дождавшись Миллера, Кусонский и Станиславский покинули канцелярию и разошлись по домам. И лишь вечером, когда всегда аккуратный генерал Миллер не явился в 8 часов вечера на заседание Общества Северян, часом спустя начался его поиск, о котором уже шла речь выше.