Владислав Голдин - Генералов похищали в Париже. Русское военное Зарубежье и советские спецслужбы в 30-е годы XX века

Умер С.М. Петриченко в Соликамском лагере в 1947 году, оставив после себя следующие строки: «В моей черепной коробке все перевернулось кверху тормашками. Но уверяю, что все, что я делал, делал искренне, честно: отдавал свои силы, энергию и жизнь, будучи убежден, что служу мозолистыми руками интересам рабочих и крестьян…» {1014} .

Среди группы арестованных в Финляндии и переданных органам «Смерш» в апреле 1945 года двадцати человек, согласно воспоминаниям одного из них, ротмистра Д.Д. Кузьмина-Караваева, 17 были членами РОВСа и НТСНП {1015} , хотя, возможно, считались таковыми советской стороной. Но абсолютное большинство арестованных действительно была активными и непримиримыми врагами советской власти. Например, член РОВСа В.В. Бастамов был кутеповским боевиком еще в 1927–1928 годах, участвовал в боях финской армии против СССР в 1939–1940 (и принимал в это время участие в формировании отрядов из советских военнопленных для борьбы с Красной Армией) и в 1941–1944 годах. Он был приговорен в СССР к 20 годам заключения. Бывший капитан царской армии К.Н. Пушкарёв служил в финской полиции. Во время Великой Отечественной войны был откомандирован в качестве переводчика и офицера связи к немцам и служил в оккупированных ими Петергофе и Царском Селе. В СССР он был приговорен к 25 годам заключения.

В целом же дела этих арестованных в Финляндии и доставленных в СССР лиц рассматривались дважды: сначала Особым совещанием НКВД в 1945 году, а затем Особым совещанием МГБ в 1947 году. По различным пунктам 58-й статьи они были приговорены Особым совещанием к срокам от 5 до 25 лет тюремного заключения. Некоторые умерли в советских лагерях и тюрьмах, но большая часть после смерти Сталина вернулась в Финляндию в 1955–1956-х годах (финские власти выплатили им солидные компенсации), а двое остались в СССР {1016} .

По некоторым данным, весной 1945 года в Румынии, Болгарии и Югославии органами «Смерш» было арестовано 169 руководящих деятелей и активных членов Русского Обще-Воинского Союза, из которых около 40 были причастны к германской разведке {1017} .

Среди эмигрантов, арестованных сотрудниками «Смерш» в странах Восточной и Центральной Европы, куда вступала Красная Армия, было немало не только бывших военнослужащих, но и известных политиков, которые поддерживали связи с эмигрантскими военными организациями. Одной из таких фигур был человек, получивший широкую известность еще в дореволюционном российском истэблишменте, принимавший активное участие в антисоветской борьбе в годы Гражданской войны, а затем в период пребывания в эмиграции. Речь идет о Василии Витальевиче Шульгине, который в 20-е годы поддерживал тесные личные связи с руководителями РОВСа генералами Врангелем, Кутеповым и их ближайшими соратниками. По каналам «Треста» и под контролем советских спецслужб он совершил в 1925–1926 году нелегальную поездку в СССР, что сделало из него сначала героя, а затем, после провала этой легендированной чекистами организации, ему пришлось пережить разочарование и позор.

Шульгин был арестован в декабре 1944 года в югославском городе Сремски Карловцы. После первичного допроса он был доставлен в Венгрию, а затем в Москву. Следствие шло более двух лет, в ходе которых чекисты подробно расследовали его прошлое и связи. Шульгин утверждал, что после провала «Треста» очутился в смешном и в глупом положении, и это надолго оторвало его от политики. Тем не менее он признавал, что в 1933–1935 годах тесно сотрудничал с НТСНП, но затем разочаровался в этом союзе и, проживая с 1938 года в Сремских Карловцах, отошел от политики.

По решению Особого совещания В.В. Шульгин был приговорен к 25 годам заключения и срок отбывал с 1947 по 1956 год во Владимирской тюрьме. После освобождения он обращался с письмами к русской эмиграции, которые были опубликованы в 1961 году в виде книги «Письма к русским эмигрантам», изданной фантастическим по тому времени 100-тысячным тиражом. Покаяния и призывы этого видного в прошлом антибольшевика к примирению с советской властью произвели сильное впечатление в эмиграции. Умер Шульгин в 1976 году во Владимире и в 2001 году был реабилитирован по заключению Генеральной прокуратуры Российской Федерации {1018} .

Как уже отмечалось выше, далеко не все русские военные эмигранты (и даже чины РОВСа) избрали сторону гитлеровцев и их союзников, считая, что их война с СССР дает им шанс на реванш в борьбе с большевиками. Часть из них в разных формах принимала участие в антифашистской борьбе. Одной из наиболее известных подобных фигур стал бывший полковник Генштаба Федор Евдокимович Махин, о котором автору уже приходилось писать. Поэтому коротко осветим его сложный жизненный путь, привлекая некоторые новые источники.

Принимая в 1918 году участие в строительстве Красной Армии, эсер Махин затем переходит на сторону ее противников — Комитета членов Учредительного собрания и выступает одним из организаторов вооруженной борьбы с большевиками. Но приход к власти адмирала Колчака приводит к конфликту Махина с этим режимом и выезду за границу. Проживая в эмиграции в Югославии, он занимается активной общественно-политической деятельностью, много пишет, в том числе по политическим, международным и военно-стратегическим проблемам, и приобретает широкую известность в эмиграции, чему способствовало и хорошее владение им шестью языками. Переоценка ценностей привела Махина в 1939 году в ряды Компартии Югославии. Предполагается, что в 30-е годы он установил и контакты с советской разведкой.

После оккупации Югославии гитлеровцами в 1941 году Махин принимает активное участие в растущем национально-освободительном движении здесь. По одним данным, он первоначально участвовал к четническом движении, но после столкновений, начавшихся осенью того же года, четников с партизанами-коммунистами перешел к последним. По другим сведениям, Махин попал в плен к четникам Михайловича в Черногории, но его удалось освободить {1019} .

С конца 1941 года Махин служил в Верховном штабе Югославской национально-освободительной армии. Ему было присвоено звание генерал-лейтенанта, и он был награжден орденом Партизанской звезды 1-й степени.

Ряд исследователей давно высказывал предположения, что одновременно со службой в Югославской национально-освободительной армии Махин сотрудничал и с советской разведкой. Несколько лет назад известный историк Коминтерна Ф.И. Фирсов опубликовал более подробные сведения об этом. При этом он ссылался на сотрудника разведки Коминтерна Зифгрида Вальтера, который одновременно сотрудничал и с разведкой советских органов госбезопасности. Под псевдонимом 3. Вальтер скрывался старый коммунист и член Отдела международной связи Коминтерна с 1932 года Артур Хавкин. Занимаясь в годы войны Югославией, он проинформировал Москву о Махине, который участвовал в партизанском движении здесь с самого его начала, и сообщал, что, по разведывательным данным, он «держится хорошо». Послав запрос о Махине в НКВД, Вальтер получил ответ, что тот ранее сотрудничал с советской разведкой.