Владислав Голдин - Генералов похищали в Париже. Русское военное Зарубежье и советские спецслужбы в 30-е годы XX века

Как показывал на допросе в 1945 году руководитель «Союза казаков на Дальнем Востоке» генерал Бакшеев: «В целях военной подготовки белоказаков к предстоящей вооруженной борьбе против Советского Союза мною был отдан приказ, согласно которому все члены “Союза казаков на Дальнем Востоке”, способные носить оружие, зачислялись в свои казачьи полки. ЯВМ (японские военные миссии. — В.Г.) всегда поддерживали мероприятия, связанные с военной подготовкой белоэмигрантов, и принимали участие в создании белоказачьих частей» {1025} .

Судя по документам, различные военизированные формирования охватывали большую или, по крайней мере, значительную часть мужского русского населения в Маньчжурии. В действительности же в непосредственную военную работу была вовлечена сравнительно небольшая часть русских эмигрантов. Отдельные их группы забрасывались на советскую территорию для выполнения разведывательно-диверсионных мероприятий. Например, в июле 1944 года отряд эмигрантов и эмигрантской молодежи во главе с А.Л. Солодовым был переброшен в верховья Амура. Здесь он был разделен на группы по 3–5 человек для выполнения разведывательно-диверсионных заданий. С осени 1944 по август 1945 года эти группы вели на советской территории разведывательную работу и осуществляли партизанские действия. Сам Солодов был ранен во время боевых действий против Красной Армии в августе 1945 года {1026} . Но ожидаемого радикально настроенными эмигрантами нападения Японии на Советский Союз так и не произошло, ибо она сосредоточила свои военные усилия на других направлениях.

Истины ради сразу заметим, что далеко не все эмигранты, проживавшие в Маньчжоу-Ди-Го и Китае, заняли в условиях войны прояпонские позиции. Часть из них искренне симпатизировала свой родине, попавшей в беду, а некоторые эмигранты даже сотрудничали с советской разведкой, о чем еще пойдет речь в дальнейшем. Другие оказывали в это время помощь Китаю, который вел войну с Японией. В числе последних следует в первую очередь вспомнить имя генерал-майора Иннокентия Сергеевича Мрачковского, который, оказывая помощь Гоминьдану, уже в 30-е годы участвовал в боях с японцами, подготовил плеяду китайских артиллеристов и чинов броневых машин, стал полковником китайской армии у Чан-Кайши, а с 1937 года являлся руководителем разведывательной сети в Шанхае и погиб в 1941 году {1027} . Но после окончания Второй мировой войны, в новой стадии Гражданской войны в Китае, Гоминьдан потерпел поражение от китайских коммунистов. Поэтому в современной КНР имя патриота России и Китая И.С. Мрачковского, отдавшего свою жизнь в борьбе против японских захватчиков, к сожалению, ассоциируется лишь с именем и деятельностью Чан-Кайши и Гоминьдана.

Вступление СССР в соответствии с союзническими обязательствами по антигитлеровской коалиции в войну против Японии и разгром советскими войсками японской Квантунской армии в августе 1945 года привели к ликвидации Российского военного Зарубежья на Дальнем Востоке {1028} . Российские эмигранты, за исключением отдельных эпизодов, не принимали активного участия в боевых действиях на стороне японцев. Более того, часть из них оказывала активную помощь СССР. В ходе советской наступательной операции в Маньчжурии в августе 1945 года русские отряды из эмигрантов, переходя на сторону советских войск, принимали участие в некоторых боевых действиях {1029} .

В связи с этим расскажем о финальных страницах истории созданного японцами в 1938 году «Русского отряда Асано» (или «Русской бригады Асано»), о котором уже шла ранее речь в этой книге и который рассматривался японцами как одно из наиболее боеспособных подразделений. С декабря 1943 года «Асано» осталось неофициальным названием русских частей, а официально их стали именовать Русским отрядом маньчжурских войск. Во время Второй мировой войны в нем насчитывалось не менее 3 тысяч пехотинцев и 500 кавалеристов, а по данным советской разведки — 4 тысячи человек к началу советско-японской войны в августе 1945 года. Примерно в такую же численность оценивались резервисты, которые должны были влиться в состав соединения в случае боевых действий. Начиная с 1942 года, все эмигранты подлежали призыву в «Русский отряд Асано». Для поддержания боевой готовности асановцы регулярно проводили военные учения. Их вывозили к казацким станицам, где казаки держали оборону, а асановцы их штурмовали.

Добавим, что в составе указанного соединения еще с 1938 года шла подготовка русских разведчиков-диверсантов для японской разведки. С началом войны Германии против СССР 400 лучших бойцов, предназначенных для заброски в советский тыл и проведения диверсий, были переброшены пятью группами в сторону Сахалина, к селу Кумаэр. Японцы организовали для них дополнительную боевую подготовку. Этих бойцов готовили к заброске на советскую территорию, но сначала поражение немцев под Москвой, а потом под Сталинградом, отменили эти планы в рамках общего наступления японцев против СССР. Вместе с тем кадры диверсантов и разведчиков из числа асановцев готовились японцами и в дальнейшем. Их предполагали использовать для подавления восстаний в маньчжурских частях и для антипартизанских действий {1030} . Подразделения асановцев находились в разных населенных пунктах Маньжоу-Ди-Го (Сунгари–2, Ханьдаохедзы и др.) и, казалось бы, они были готовы к боевым действия на стороне японской армии.

Но парадокс заключался в том, что командир этого соединения полковник Я.Я. Смирнов (а по некоторым данным, еще ряд офицеров) на протяжении длительного времени сотрудничал с советской разведкой. Заметим, что до ноября 1943 года «Русскую бригаду Асано» возглавлял ее создатель, полковник Макото Асано, а среди командного состава преобладали японские офицеры. Но в конце 1943 года начальником этого соединения был назначен полковник Яков Яковлевич Смирнов. Боевой офицер, награжденный в годы Первой мировой войны пятью орденами, он в годы Гражданской войны служил на командных и штабных должностях в войсках Колчака. После эмиграции в Китай служил в Русском отряде генерала К.П. Нечаева, командовал военной школой, затем проживал в Харбине, входил в состав ряда белоэмигрантских организаций. В 1942–1943 годах Смирнов преподавал русский язык на курсах Академии Генштаба в Токио и в Северо-Маньчжурском университете в Харбине. До назначения на должность начальника Русского отряда маньчжурских войск он командовал кавалеристами-асановцами.

Враждебно относясь к советской власти, Я.Я. Смирнов, вместе с тем, был противником иностранной интервенции против СССР. Еще в 1941 году советская разведка получала сведения, что он ведет деятельность, идущую на пользу СССР, ибо доказывает японцам нецелесообразность выступления в данное время против коммунистов. В конце концов советские разведчики получили сведения, что Смирнов желает сотрудничать с ними. В результате он, по одним данным, с лета 1943 года поддерживал связи с резидентом советской разведки в Харбине, а по другим — с конца 1943 года стал агентом советской разведки.