Владислав Голдин - Генералов похищали в Париже. Русское военное Зарубежье и советские спецслужбы в 30-е годы XX века

3 февраля Довгалевский посетил премьера Тардье и вручил ему протест советского правительства по поводу бесчинств французской и белогвардейской печати и проектов миллеровцев напасть на полпредство. На следующий день французское информационное агентство «Гавас» опубликовало коммюнике о содержании беседы Довгалевского и Тардье, в котором указывалось, что последний самым решительным образом отвел попытку Советов заставить французское правительство прекратить кампанию прессы против СССР. В результате этого коммюнике, по утверждению советских дипломатов, вспыхнули новые ожесточенные выступления прессы против СССР и полпредства. 5 февраля «Гавас» отказался принять и опубликовать сообщение ТАСС об истинном содержании беседы Довгалевского и Тардье. 11 февраля состоялся антисоветский митинг, организованный газетой «Либертэ», после которого группы белогвардейцев пытались демонстрировать против полпредства СССР.

21 февраля произошло падение правительства Тардье, и формирование нового правительства было поручено лидеру радикалов-социалистов Шотану, но 25 февраля его правительство пало, и оно вновь формируется Тардье. В марте состоялось свидание Довгалевского с министром иностранных дел Брианом и Бертелло. Разговор с Брианом касался дела Кутепова и мельком перспективы франко-советских отношений {144} . Газета «Возрождение», информируя об этой встрече в МИД Франции, сообщала о заявлении Бриана, что если факт похищения Кутепова на французской территории советскими агентами подтвердится, то французское правительство примет в отношении СССР меры, соответствующие международному праву, включая возможность разрыва дипломатических отношений {145} .

Тем временем со своей версией причин похищения Кутепова выступил во Франции уже упомянутый ранее бывший советник советского полпредства во Франции Г.З. Беседовский. В феврале генерал, по его сведениям, должен был получить большую сумму денег и намеревался с их помощью повести решительную борьбу с большевиками. И последние об этом знали. Банк в японской Иокогаме должен был передать эти деньги лицу, правоуполномоченному судом Подтягину, а тот обещал передать их Кутепову. Не важно то, были ли переданы деньги или предназначались к передаче, полагал Беседовский. Главное, что большевики были убеждены в том, что эти деньги будут переданы {146} . И поэтому они поспешили с похищением председателя РОВСа. Автор настоящей книги уже касался данного сюжета в начале этой главы, и это действительно был серьезный повод и вместе с тем причина для того, чтобы чекисты осуществили это покушение.

Руководитель группы «Крестьянская Россия» С.С. Маслов, прибывший в Белград из Праги, сделал заявление печати о похищении Кутепова. Он утверждал, что это сделано по приказу советской власти, и председатель РОВСа после похищения перевезен в Москву. Он имел многочисленных сторонников среди офицеров Красной Армии, указывал Маслов, и большевики хотят заставить его выдать их. Но Кутепов скорее покончит с собой, чем даст такие показания, полагал Маслов.

Полиция и следственные органы проверяли различные версии и показания, пытаясь выйти на след исчезнувшего председателя РОВСа. Во французских газетах, активно обсуждавших тему его похищения, мелькают термины «парижский», «нормандский», «трувилльский» и другие «следы» генерала Кутепова. Велись его поиски в Париже и в окрестностях, затем была тщательно проверена марсельская версия, потом, по новым показаниям, был прочесан Медонский лес, и наконец в качестве основной была принята нормандская версия.

Французская полиция судорожно металась, то утверждая, что генерал Кутепов все еще находится во Франции и даже в Париже, то ища «берлинский след» доставки генерала Кутепова в Москву, то пытаясь найти его на французской территории — в каменоломнях долины Луары, где трудилось полторы тысячи русских эмигрантов, и в других местах, на которые она получала указания. Не обходилось без курьезов. Сотни журналистов съехались, например, в местечко Шаторенар, где хозяин местной харчевни якобы видел две машины, по описанию похожие на те, на которых похитили генерала Кутепова. Но вскоре выяснилось, что владелец харчевни придумал все это, чтобы сделать себе рекламу и доход своему предприятию. Бедный француз вынужден был скрываться от разъяренных журналистов у соседей. В полицию и редакции газет являлось в это время немало лиц, излагавших свои версии событий и дававших сведения и указания, которые не подтверждались при последующих тщательных проверках.

Среди этих субъектов было немало лиц, жаждавших саморекламы, охотников до сенсаций, подосланных чекистами и, наконец, просто не вполне нормальных людей. Газеты сообщали, например, о суде над «чекистом» Леонидом Селезневым. Он явился в начале февраля в газету «Возрождение», требуя 100 тысяч франков за сведения о нахождении генерала Кутепова. Этот человек называл себя чекистом и, чтобы внушить к себе доверие, предъявил два паспорта (один испанский, а другой немецкий), хвастаясь, что его уже два раза высылали из Франции, где его занятием было «подкупать полицию». Он утверждал при встрече в редакции, что председатель РОВСа жив, добавляя: «Нам совершенно незачем убивать белых генералов, хотя это было бы предельно просто, важнее было похитить Кутепова, чтобы подавить русскую эмиграцию». Селезнев не был уверен, где точно в данный момент содержится Кутепов, но был убежден, что он находится в Марселе, либо на вилле агента ГПУ Животовского, либо в одном из домов бульвара Прадо, принадлежащем так называемым советским торговым чиновникам. Главным организатором похищения заявитель называл чекиста Чекина, который сам находился в Марселе, а его любовница, известная актриса Р., жила в Париже.

Руководство газеты «Возрождение», впечатленное услышанным рассказом, но не убежденное, вместе с тем, в его правдивости, вызвало полицию. Ей Селезнев весьма неохотно повторил свой рассказ. Началось тщательное расследование. Полиция прочесала Марсель, но напрасно. Следы Кутепова там не были найдены. Последующее расследование привело французских специалистов к выводу, что Селезнев являлся «агентом ГПУ», год назад уже высланным из Франции и нелегально вернувшимся вновь. Следствие доказало несостоятельность его сведений и наличие элементарного вымогательства. Кроме того, Селезнева обвинили в том, что он действовал по приказу ГПУ, чтобы запутать следствие и сбить его с истинного следа. За это он был заключен под стражу и судим 12-й камерой Парижского исправительного суда {147} .

Постепенно внимание журналистов, полиции и следствия во все большей мере притягивал к себе так называемый «нормандский след» генерала Кутепова. И именно об этом появляется немало публикаций сначала на страницах периодической печати, а затем и в специальных изданиях и книгах. Во-первых, именно в Нормандию вели свидетельские показания о следовании автомобиля (автомобилей) похитителей. Во-вторых, 22 февраля в редакцию газеты «Матен» приходит анонимное письмо, написанное на русском языке и адресованное директору полиции Перрье. Оно начиналось так: «Считаю своим долгом описать вам все, что мы с моим другом видели в воскресенье, 26 января 1930 года, примерно между 4 и 5 часами вечера. До того как начать мой рассказ, должна вас предупредить, что не назову своего имени. На самом деле я замужем и ужасно боюсь своего мужа, а также я бы не хотела, чтобы мое имя было известно ГПУ…».